Бремя чести (СИ) - "Darling Jen" - Страница 78

— Да, на Приксе и впрямь должна быть отметина или шрам, возможно, даже на брови, — рассудительно заметил советник. — Но знаете ли вы, у скольких гномов есть подобные?

— Мы точно знаем, что еще час назад гном, похожий на Прикса, торговал аслатиновой крошкой прямо здесь, в подгорном городе, — подвел итог царь. — Пусть запрут все входы и выходы. Послать стражников прочесывать таверны на улице, где живет Галдрин, — возможно, Прикс веселится в одной из них. Найдите и приведите его сюда!

Тут же зал опустел. По крайней мере четверть гномов разбежались выполнять царский приказ, остальные сгрудились вокруг Аткаса и любопытствовали, не болит ли у него живот и может ли он показать что-нибудь эдакое, волшебное. Юноша, слишком испуганный, чтобы отвечать, только мотал головой.

Царь расслабленно откинулся на спинку трона и сложил ладони на белом ремне:

— Прикс... Это полностью меняет дело. Эй, вы, там, отойдите от него! Суд, как-никак, продолжается. Значит, Аткас, ты не вор и не последователь Секлара, а только обладаешь начатками умений?

— Не знаю, — соврал Аткас, стараясь не смотреть на Экроланда. Он знал, что рыцарь его не выдаст, ну а Сегрик, к счастью, не знал об эпизоде на рыночной площади Стипота. — Я ни разу ничего такого за собой не замечал…

Толлирен важно кивнул и продолжил:

— В подгорном городе запрещена аслатиновая крошка. Думаю, все же не твоя вина, что ты ее съел. Хотя, погоди-ка. Ты знал, что случится, если ты ее съешь?

— Нет, — вновь соврал Аткас. Только бы Слэм промолчал! Следопыт его не подвел, как стоял, так и стоит, только улыбка играет на губах.

Следующий вопрос царь задать не успел: в тронный зал вошли стражники, за собой волочившие гнома в темном плаще.

Аткас вскочил, не обращая внимания на угрожающий рык гнома позади стула:

— Это он! Точно он!

Ответом ему был взгляд, полный ненависти, со стороны пленного гнома. Выглядел он не слишком хорошо. Плащ в нескольких местах оказался порван, а из носа на пышные усы текла кровь.

— Это и есть Прикс, Ваше величество, — угодливо доложил стражник, самодовольно поправляя воротник кожаной куртки. — Необыкновенная удача сопутствовала нам в поимке этого негодяя. Думаю, не побеги он прочь при нашем появлении на улице, мы и внимания бы на него не обратили. Вот что мы нашли при нем.

Стражник подошел ближе и расшнуровал завязки небольшого мешочка. Советник царя подставил ладонь, и на нее сверкающим дождем посыпались мелкие камушки.

— Аслатин, — благоговейно зашептались в толпе.

— И еще вот это! — добавил стражник, присовокупляя к горсти камней с десяток черных шариков, похожих на бусинки.

Стоявшие рядом гномы невольно сделали шаг назад, а советник чуть не отдернул руку, на его лице появилось выражение ужаса, словно ему в руки всунули ядовитую змею.

— Аслатиновая крошка, Ваше величество! — несчастным голосом проговорил он, тыкая пальцем себе в ладонь. — Никаких сомнений нет.

Толлирен доверился мнению советника и кивнул стражникам.

Лицо Прикса, искаженное ужасом, отразилось ему навстречу в начищенном до зеркального блеска полу, когда его грубо швырнули к ногам царя. Шрам над бровью потемнел от прилившей крови. Гном заскулил и попытался отползти назад, но ближайший стражник грубо пнул его ногой, так что он еще дальше проехал по скользкому полу вперед, чуть не уткнувшись головой в изящные белые ботинки Толлирена.

— Предатель! — загремел царский голос, многократно отраженный стенами. — Безумец, посмевший красть у нас аслатин и продавать его кому? Людям! Отродьям тени! Не жди пощады, мерзкий отщепенец… Ты будешь казнен сегодня же, сейчас же!

Среди столпившихся придворных поднялся переполох, когда, грубо отпихивая окружающих локтями, вперед пробился Сегрик с искаженным лицом. Он пытался держать себя в руках, однако его голос дрожал от ярости:

— Ваше величество! В данный момент я говорю от имени Наместника Вусэнта. Он поручил мне привезти Прикса в город, дабы свершить над ним правосудие. Уверен, решение Наместника будет таким же, как и ваше. Позвольте мне увезти этого гнома с собой, и он будет казнен!

Толлирен нехотя отвернул лицо от Прикса и сквозь зубы бросил:

— Мы сами творим правосудие над преступниками… Едва ли нам нужна для этого помощь Наместника. Сэр Теллер, мы казним Прикса здесь и сейчас.

— Нет! Невозможно! — попытался было возразить Сегрик, но дюжие стражники поспешили оттащить его вглубь толпы, так что негодующие возгласы рыцаря потонули в общем шуме.

— Мастер топора, прошу вас, — негромко молвил царь.

Возле дверей толпа загомонила, стала расходиться в две стороны, очищая проход неторопливо идущему гному, вооруженному простой, безо всяких узоров и украшений, секирой. Лицо гнома скрывала тень черного капюшона, и лишь белоснежные потоки бороды струились вниз по скромному черному камзолу с единственной серебряной нитью по обшлагу рукавов.

Раздался придушенный визг. Катаясь по полу, верещал от ужаса Прикс, но никто и бровью не повел. Аткас с дрожью подумал, что сам мог быть на его месте. Горячая волна благодарности затопила его изнутри, благодарности к Экроланду и Слэму, — за то, что они не выдали его царю.

Позади мастера топора семенили двое совсем юных гномов, у которых вместо солидных бород торчали во все стороны смешные кустики. Один с важностью тащил круглую деревянную колоду, второй сосредоточено нес небольшой мешок, стараясь не глядеть по сторонам.

Толлирен подал знак. Придворные и прочие гномы быстро расступились, увлекая за собой людей. На очистившийся круг вступил мастер топора со своими помощниками. Деревянную колоду установили посредине, а юный гном расстелил вокруг тряпки.

Вопль, громче всех предыдущих, захлебнулся у Прикса в груди, когда стражники поволокли его к колоде. Мастер топора равнодушно стоял поодаль, терпеливо ожидая, когда преступника расположат удобным для него образом.

Аткас сглотнул и почувствовал, как волоски на руках становятся дыбом. Он и желал бы отвернуться, но какое-то мерзкое любопытство заставляло его пошире распахнуть глаза, чтобы не пропустить ни единой детали казни.

Меньше чем через минуту все было кончено. В самый последний момент Аткас все-таки зажмурился, но громкий чмокающий звук, раздавшийся, когда голова отделилась от тела, еще долго стоял у него в ушах. Помощники мастера топора деловито убрались, вымыли пол, а стражники унесли тело прочь.

Казалось, в зале ничего такого и не произошло, разве только пол, где стояла колода, блестел чуть больше обычного, да лица присутствующих слегка побледнели.

— Вам придется ответить за это! — кричал откуда-то сзади Сегрик, совсем потерявший голову; по счастью, царь его не слышал или же делал вид, что не слышит. Стражники вытолкали разбушевавшегося рыцаря из зала и плотно закрыли за ним дверь.

— Аткас… Что же мне с тобой делать? — спросил себе под нос царь. Он поколебался, но затем принял решение, — я освобождаю Аткаса, но предупреждаю, что отныне ему запрещен вход в подземное царство.

Царевна подбежала к отцу и вжалась головой ему в грудь. Толлирен рассеянно пропускал между пальцев прядки волос любимой дочурки и казался расслабленным и спокойным. Задумчиво глядя на Экроланда, он медленно сказал:

— Я еще раз благодарю вас за спасение моей Тсеи. А Наместнику передай, что в Твердикане горы слишком высоки, чтобы он смел мне угрожать. Пусть ищет других строителей, хотя, между нами говоря, те хлипкие стены и за год не поправить.

Экроланд приложил руку к доспеху у сердца и низко-низко склонился:

— Спасибо, Толлирен, за твою доброту, которую ты проявил к Аткасу.

Царь усмехнулся:

— Может, Эри, он и хороший оруженосец, но я бы на твоем месте не слишком на него полагался. Кажется, он и вправду трус, да к тому же у него ветер в голове.

— Я знаю, — просто сказал рыцарь, — прощай. Надеюсь, мы еще свидимся.

Когда они выходили из зала, царь негромко сказал им вслед:

— Да, еще, Эри. Спасибо за Трогина…