Побочное действие - "Мадам Тихоня" - Страница 60

– А ты, я вижу, тоже общалась с психологами? – снайпер только фыркнул без капли злости, даже улыбнулся понимающе. – Причём не очень давно, и на пользу их повадки тебе не пошли.

– Не пошли.

– Мне тоже. – Рот Алвина дёрнулся, усмешка превратилась в скошенную на бок ухмылку. Синева в его глазах померкла, точно на небо наползала ночь. Впрочем, так оно и было на самом деле, в насыщенном влагой воздухе разливались алые отблески солнца, – умирающего, истекающего кровью на западе, где-то в гроте Вааса. На миг кровь проступила в сознании Алвина – много, тысячи брызг и пятен на изорванных, изломанных маленьких телах. Психологи никогда не помогали такое изгнать. Они всё что-то бормотали с умным видом, вели записи, а в итоге давали единственный глупый совет – смириться.

– Готово. – Мэл не помнила, когда бросила на стол бритву, поняла только, что уже несколько секунд скользит ладонями по напряжённым мужским плечам. Каждое движение – возвращение толики света и ещё немного изумления в синих глазах. Мэл решилась ещё на одно касание – принялась поправлять длинные светлые пряди, для вида пытаясь отыскать в своей работе огрехи. Оказалось вдруг: в зеркале не разглядеть всего, и Мэл потянулась, чтобы сдвинуть подставку, вместе с лёгкостью чувствуя странное удовлетворение.

А потом потеряла почву под ногами, так быстро, что удержаться от падения было невозможно. Только затхлая, уставленная кривой драной мебелью внутренность барака потемнела и дала крен, кровавыми вспышками размазались пятна света. Сдавило затылок, больно, тяжкими холодными пальцами, вместо воздуха в глотку попала будто сыроватая гнилая пыль с привкусом горелого праха. Мэл успела увидеть: в голову ей нацелен угол стола – то ли в висок, то ли в глаз. Сердце ухнуло вниз, почти останавливаясь на последнем гулком ударе.

Удара, от которого тонкая височная кость точно раскололась бы, всё не случалось. Полёт продолжался. Чернота перед глазами медленно кружилась, кто-то сдавливал онемевшие плечи. Потом – Мэл ощутила это так слабо, будто на ней была не тонкая майка, а несколько слоёв зимней одежды, – чьи-то руки сцепились под лопатками. Ставшее вдруг непослушным тело, по которому сквозь онемение носились огненные змейки боли, прокалывая мышцы острыми чешуйками-угольками, заметно приподняли. Нашли для него опору, твёрдую и широкую, заставили сесть, всё так же поддерживая под лопатками.

Вернулся воздух, с сипением прорвался сквозь пыльный ком. В ушах щёлкнуло и заверещало, снова щёлкнуло.

– Ну-ну. Кто-то не такой стальной, как хочет казаться? – сквозь плотный шелест в голове пробился голос Алвина. Кажется, снайпер говорил прямо в ухо, овевая дыханием потный висок, но Мэл казалось – все звуки чёрт знает где, далёкая лавина из птичьего ора, рычания зверья, шёпота деревьев и трав, плеска морской волны. В мозгу снова щёлкнуло, больно, будто в черепе образовалась дыра, и совсем рядом явственно затрещал от жара металл бочки, в которой пираты жгли резину. По спине, противно пощипывая кожу, медленно стекала струйка влаги, спускалась всё ниже, заставляя ёжиться. Дышать понемногу становилось легче, и Мэл задышала глубже, чтобы рассеять обморочный туман, как вдруг ощутила ласковое поглаживание на плече.

– Да и не садистка, какой смотрелась поначалу. – Алвин усмехнулся, когда Мэл открыла глаза. Оглядеться не позволил, придвинулся ближе, плотнее сцепляя у неё на пояснице скользнувшие ниже ладони. Мэл сообразила, что сидит на столе, том самом, в который чуть не врезалась головой, и снова уткнулась носом в тёплое мужское плечо.

Никакой приторной «дури», только вездесущая резиновая гарь. Никакой парфюмерии, отдающей едким спиртом, которой несло иногда, к примеру, от Вааса, – только сок зелени из зарослей, где снайпер высматривал цели. Ещё пот – Мэл чуяла в нём отголоски боли, но продолжала вдыхать.

– И стрижёшь неплохо. Откроешь салон красоты «У ведьмы»? – Выдох, на этот раз со смешком, снова обжёг ухо. Перед глазами ещё слегка двоилось, но Мэл знала – упасть ей больше не дадут, и в приливе благодарности вцепилась пальцами в складки ткани на рукавах чёрной формы. К лицу тут же прилип жар, в ответ волной поднялось сопротивление – на кой чёрт эти эмоции, кому они нужны?

– А тут разве в каждой бабе шлюху не видят? Ты сам не воображал всякое, пока Ваас лапал меня в гроте? Ну там… вы вдвоём и я. Так, увиделось мельком, – вырвалось едкое, язвительное. Тут же сделалось стыдно, скулы буквально пылали, а в груди колотилось нервное покашливание. Поэтому Мэл даже ошалела, когда поняла – Алвин смеётся, почти беззвучно и совсем без злости.

– Всё-таки каждый раз подглядывать бывает вредно. Нет, на шлюху ты не похожа. А те мысли… это было случайно.

Нет, он не думал оправдываться, но Мэл поверила без оговорок. Просто случайная фантазия, никаких картинок, надуманных нарочно. Разница на уровне чутья – Ваас такое воображал по-другому. Ваас даже в мыслях окунал в грязь и гниль, в отвращение до тошноты от всех вокруг и самой себя. У Алвина же глаза блестели от ласкового смеха, а лицо больше не казалось ни ледяной маской, ни сплошной застывшей гримасой, восковой и страшной.

– Правильно. Потому что с бандитами я не сплю. – Обычный лёд в голосе дал трещину от прямого взгляда на половине последней фразы. Смех оборвался, мужские руки сомкнулись за спиной у Мэл в плотный замок, а она вдруг поймала себя на диком желании тронуть эти глаза губами. Заставить Алвина прикрыть веки, уже не такие бледные, синюшные, как во время приступа. Касаниями снять остатки усталости, этой давящей, липкой жары и влаги.

– А я и не бандит, – произнёс он очень серьёзно, пожал плечами в удивительно непосредственном жесте: ну вот он я, понимай и принимай, как хочешь. Мэл поняла, совсем смутилась и протянула руку, чтобы сдвинуть с его лба белую прядь. За поднятым деревянным щитом, заменяющим окошку без стёкол ставни, как-то потемнело. То ли кровавое солнце увязло в облаках, то ли вечер вступил наконец в свои права, чтобы в скором времени утащить остров в пурпурно-чёрный живой покров тропической ночи. А может, темноту принёс чей-то гнев, отдалённый, пойманный слишком занятым восприятием, – но в самом деле, мало ли здесь, на этом сумасшедшем клочке суши, причин для гнева?

– Я здесь в поисках Бездны, – ни с того ни с сего, как-то тревожно добавил Алвин. Мэл хотела было спросить, где находится это место, название которого явно следует писать с заглавной буквы, но тут и без того потерявший яркость свет в дверном проёме потемнел совсем. Сознание обожгла чужая ярость, пока молчаливая, пока пальцы цеплялись за чёрные рукава, как за верёвку, брошенную в водоворот.

Мэл успела увидеть, как окаменело лицо Алвина, а губы, которые секунду назад ей до сумасшествия хотелось очертить пальцем по контуру, изогнулись в холодной ухмылке. Замок из рук за спиной разжался, но Мэл уже неплохо чувствовала себя и без опоры. Исходящая от двери злость заражала и распаляла, пока Ваас откровенно наслаждался эффектом от своего появления. За спиной его в предвкушении спектакля маячила парочка пиратов, – Мэл молча выругалась, сообразив – это они всё это время шатались рядом. Чтобы потом привести главаря.

– Я не помешал? – осведомился тот медленно, вкрадчиво, вскидывая брови и морща лоб, отчего казалось – шрам с левой стороны сейчас лопнет. Зальёт свежей кровью сизую щетину на виске, тёмные струйки спустятся на эспаньолку и побелевший в напряжении рот, весь в ожогах от курева. Ваас замолк, секунду-другую, кажется, ожидал ответа, только щурил зеленоватые глаза, всё ещё мутно-стеклянные от той дряни, которой, видно, закинулся в тени штаба.