Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ) - "Это Хорошо" - Страница 45

Что-то в интонациях Эйсона, в том, как он произнес последнюю фразу, показалось Янис-Эль удивительно знакомым. Так, словно устами горе-супруга говорил кто-то другой. И мыслишка о том, кто именно, родилась сразу, без задержек. Соски пресветлого Вазилеоса торчали из-за этой истории так же очевидно, как обычно торчат заячьи уши.

— И ты согласился.

— И я согласился.

— А теперь тебе меня даже поцеловать противно.

— А теперь… Нет. Нет, Янис-Эль! Ты не думай…

— А я и не думаю. Чего тут думать, если и так все понятно? Ты мне только скажи, как ты при таком отношении к эльфам меня трахать-то собирался?

— Я не… Ну… Дор Халльрод сказал, что все почти так же, как с человеческой женщиной. И даже лучше.

Янис-Эль не удержалась и захохотала, вспоминая свои ночные приключения. Неужели и правда этой ночью ее посетил святой отец Халльрод?

— Похоже, пресветлый дор в таких вопросах человек авторитетный. Меня тебе в жены, кстати, тоже выбирал он?

— Да. А что?

— Нет. Ничего. Я так… Уточняю детали…

Янис-Эль не удержалась и опять захихикала, и получилось это, видимо, достаточно глумливо, потому как дор Несланд внезапно обиделся.

— Не вижу ничего смешного! И вообще, что ты делаешь в моей комнате и в моей постели?

Янис-Эль, по-прежнему от души забавляясь, вскинула бровь.

— У нас была первая брачная ночь, дорогой. Забыл?

Эйсон, до сих пор все больше красневший, резко побледнел.

— Нет, я… Но я… — теперь посерели даже губы. — Я ничего не помню…

— Ка-а-ак? — Янис-Эль театрально всплеснула руками. — Ты забыл нашу первую ночь любви? Все страстные поцелуи и нежные слова? То, как твой горячий фаллос раз за разом проникал в мою тайную пещеру страсти? То, как мои губы ласкали твой нефритовый жезл и пили сливки любви?

Глаза Эйсона стали по-совиному круглыми. На его лице был написан такой ужас, что Янис-Эль, разом перестав веселиться, только головой покачала.

— Что, это проблема?

— Нет… Да! Драконовы боги! Так мы с тобой?.. А я и не…

— Не бзди, — Янис-Эль усмехнулась криво и полезла из кровати. На душе резко посмурнело — словно туча солнышко закрыла. — Сегодня ночью мы развлекались совсем иначе. Ты сначала метался в жару, а после блевал дальше, чем видишь. А я на пару с госпожой Агнессой скакала вокруг тебя — обмывала да обтирала. Поверишь — совсем не эротичное занятие.

Янис-Эль уже обулась и даже опоясалась ремнем с мечом, когда ее горе-муженек все-таки заговорил:

— Прости. Я… Я совершенно не помню… И вообще не понимаю, что со мной произошло. Кадехо, бой, а потом… Потом как отрубило. Чернота одна… Стоп! А ты… Ты что, действительно убила кадехо?

— Двух, — Янис-Эль показала муженьку два пальца для наглядности.

«Даже странно, что об этом со мной заговорил именно этот дурик. Дядюшку Типуса, кажется, только мой меч интересовал, а святошу Халльрода — мои соски, а вовсе не убитые твари».

— Но как тебе это удалось? Ты должна сказать. Это важно, Янис-Эль. Это может спасти жизни…

— Только там, где окажусь я сама, Эйсон.

— Что ты имеешь в виду? — Несланд теперь тоже сел в кровати. На макушке у него торчал вихор, который почему-то делал этого взрослого мужика — отца двоих детей и старшего в Доме — умилительным и славным, а не глупым и смешным.

— Что я имею в виду? Только то, что убил их мой… клинок. А он у меня один.

— Дай взглянуть!

Эйсон протянул руку. Янис-Эль посмотрела на нее с сомнением. Длинные сильные пальцы дрожали. Как и голос, которым Несланд продолжил убеждать ее.

— Не знаю, известно ли тебе это, но до настоящего момента еще никому не удавалось уничтожить этих тварей просто сталью. Всегда требовалось вмешательство магии. Ты магичка?

На эту тему Янис-Эль не хотелось распространяться вовсе. Но и показывать меч тоже резону не было никакого.

— Это всего лишь оружие, Эйсон. Всего лишь клинок. Но он очень древний. Человек, от которого я его получила, сказал мне, что ковался он на настоящем драконьем огне и закалялся в драконьей крови. Думаю, дело именно в этом.

— Я все же хотел бы взглянуть на него. Пожалуйста.

Черт! И что теперь делать? Отвлечь? Что ж, один непростой вопрос у Янис-Эль к Эйсону был.

— Погоди. Скажи мне сначала вот что: когда мы с тобой только… эмм… познакомились, ты меня за убийцу принял. Причем за очередного. О чем это ты тогда говорил?

— Ни о чем таком…

— Не глупи, Эйсон. Если тебя хотят убить, я об этом должна знать. Ведь в этом случае и я под ударом. И твои дети.

Несланд отвернулся, уставившись куда-то за окно, и некоторое время посидел так, играя желваками на щеках.

— Ты права. Но я… Понимаешь, я не уверен, Янис-Эль. Один раз это было еще давно, в ту пору, когда была жива дора Палома. Меня отравили. Госпожа Агнесса была уверена, что намеренно. Но супруга моя сомневалась — ведь меня удалось выходить. Она говорила, что во-первых, делать это незачем, а во-вторых, что если бы травили осознанно, то довели бы дело до конца. Так что она просто выгнала повариху и велела слугам внимательней относиться к тем продуктам, которые они закупают.

Янис-Эль кивнула, пытаясь верно оценить и уложить в голове эти новые факты. Судя по всему, дора Палома действительно была женщиной разумной и по-мужски уравновешенной и спокойной. То что надо для этого чудика в рюшечках на ночнушке, блин!

— А второй раз? Ты говорил о двух случаях.

— Второй был совсем недавно. Буквально за день до твоего приезда, Янис-Эль.

— Тоже травили?

— Нет. Странная история. Меня во время охоты сбросил сарим. А потом у него под седлом нашли колючую ветку, которая ранила ему спину. Думаю, спасло меня чудо. Мы с капитаном Фьорнфельтом в самый последний момент изменили маршрут. Поехали не сразу в горы, а эта дорога очень сложная — узкая и сплошняком осыпи и обрывы, а отправились в объезд — сначала по ровному. Так что свалился я не в пропасть на камни, а на ровную поверхность и на снежок. Ну и отделался в итоге легким испугом. Вернулись, стали искать конюха, который собирал для меня сарима в дорогу, но он исчез. А после под утесом, на котором стоит замок, нашли его труп. Так ничего выяснить и не удалось. Я ответил на твой вопрос? — Янис-Эль кивнула, пребывая в глубочайшей задумчивости. — Тогда вернемся к тому, от чего ты меня пыталась отвлечь. Покажи мне свой меч!

Сучки и шишки! Янис-Эль взглянула на супруга с некоторым удивлением. Тютя, но не дурак. Незатейливые маневры Янис-Эль понял и оценил верно. Меч ему…

— Он не терпит чужих прикосновений, Эйсон, пойми. Он почти живой. Я могу тебе его, конечно, показать, но только в том случае, если ты мне пообещаешь кое-что. Дашь клятву… И лучше в письменной форме.

— Что?! Ты что, мне не доверяешь?

Похоже, муженек оскорбился, но Янис-Эль до подобных душевных тонкостей не было дела.

— Ты уже показал мне, насколько можешь быть… непостоянным в своих решениях. Так что не взыщи, но я тебе действительно не доверяю. Иначе никак.

Эйсон отвел глаза, плечи его ссутулились. Потом он сполз с кровати, неуверенно шаркая ногами добрел до стола, стоявшего в нише у окна, и буквально упал на стул. Янис-Эль в очередной раз стало его жалко. Слабость Несланда, измотанного ночным приступом, была слишком очевидна.

— Что писать?

— Давай так: я, пресветлый дор Эйсон Несланд, разрешаю своей супруге пресветлой доре Янис-Эль Несланд, иметь личное оружие любого вида и, в случае нужды, использовать его. Написал? Молодец. Теперь так: также я разрешаю ей отказаться от традиционного платья в пользу обычной одежды эльфийских женщин.

— Нет, — Эйсон отложил перо. — Это я не могу, даже не проси.

— Почему это? Я из-за этого дурацкого наряда в бою с кадехо чуть не сдохла. А сдохла бы — и твой сын следом отправился. Я знаю, у вас, у людей, по традиции супруг имеет право разрешить…

Но Несланд только упрямо покачал головой.

— Если бы речь шла только обо мне, я бы позор и перешептывания за спиной стерпел, но у меня дети. И я бы не хотел, чтобы к тому моменту, когда Лута подрастет и ее надо будет отдавать замуж, у нее была репутация девушки, выросшей в семье, где не чтят традиции, где супруга ходит неподобающе одетой, а старший в Доме ей это позволяет. Да и Альф… Какой пример он будет видеть перед глазами?