Долина теней - Чинчин Скотт - Страница 65

Келемвар отвернулся от окна. Он уже заходил в комнату Миднайт и убедился, что она еще не возвращалась от Эльминстера. Воин направился в свои покои, но уснуть так и не смог. На мгновение Келемвару захотелось отправиться к Эльминстеру и встретиться с Миднайт, хотя он знал, что увести девушку оттуда не удастся.

Но вдруг, снова выглянув в окно, он увидел возвращающуюся чародейку. На его глазах она миновала стражников и вошла в Изогнутую Башню. Прошло несколько мгновений, и в дверь постучали. Келемвар сел на край кровати и провел ладонями по лицу.

– Кел?

– Да, – отозвался он. – Входи.

Миднайт вошла в комнату и закрыла дверь.

– Светильник зажечь?

– Ты забыла, кто я на самом деле, – усмехнулся Келемвар. – При свете луны я вижу тебя ничуть не хуже, чем при свете солнца.

– Я никогда ничего не забываю.

На Миднайт был длинный, ниспадающий складками плащ – равноценная замена тому, которого чародейка лишилась. Крошечные огоньки пламени поигрывали на поверхности медальона. Келемвар удивился, что чародейке вернули звездочку, но воздержался от вопросов.

Миднайт скинула плащ и встала перед воином.

– Думаю, нам следует поговорить, – сказала она.

– Согласен, – медленно кивнул Келемвар. – Но о чем?

Обеими руками Миднайт пригладила свои длинные волосы.

– Если ты устал…

– Да, Ариэль, я устал, – поднялся на ноги Келемвар.

– Не называй меня так.

– Ладно, Миднайт, – поправился он и тяжело вздохнул. – Я полагал, что мы вместе уйдем отсюда. Ты доставишь вверенное тебе предупреждение Мистры, мы перестанем скитаться и наконец станем свободными!

– Свободными? – зло рассмеялась Миднайт. – А что мы с тобой знаем о свободе, Кел? Всю жизнь тебя связывало проклятие, с которым ты ничего не можешь поделать, тогда как мною, словно куклой, играли боги! – Чародейка отвернулась и оперлась на комод. – Я не могу уйти отсюда, Кел. У меня есть обязательства.

Келемвар подошел к чародейке, развернул ее к себе лицом и крепко взял за плечи.

– Обязательства? Перед кем? Перед незнакомцами, которые плюнут тебе в лицо, когда ты отдашь свою жизнь, спасая их?

– Перед Королевствами, Келемвар! Я имею обязательства перед Королевствами!

– Тогда нам, наверное, не о чем говорить, – прошептал воин, отпуская чародейку.

– И дело не в проклятии, да, Кел? Все и вся имеет свою цену? Но твои условия невыполнимы для меня. Я не могу вручить свою жизнь тому, кто не желает сделать то же самое ради меня.

– О чем ты говоришь? Разве я ушел отсюда? Разве я покинул тебя? Утром мы начинаем готовиться к войне. И не увидимся, пока не завершится битва. Если вообще выживем.

На некоторое время установилась тишина.

– А ты бы ушел из города? – спросила Миднайт. – Если бы я согласилась пойти с тобой, ты бы ушел этой же ночью?

– Да.

– Значит, я была права, – глубоко вздохнула Миднайт. – Нам не о чем говорить.

Чародейка подошла к двери, но Келемвар окликнул ее:

– Моя награда… Эльминстер пообещал, что награда будет, но не сказал какая.

Губы Миднайт задрожали.

– Я рассказала ему о твоем проклятии, Кел. Он считает, что от него можно избавиться.

– От проклятия… – рассеянно произнес Келемвар. – Значит, я недаром остался.

Волосы упали на лицо Миднайт.

– Он бы сделал это в любом случае… – Чародейка открыла дверь.

– Миднайт! – позвал ее Келемвар.

– Да? – ответила чародейка.

– Ты все еще любишь меня, – сказал воин. – Я бы знал, если бы это было не так. Ведь это моя награда за то, что я забрался с тобой в такую даль, помнишь?

Миднайт застыла на пороге.

– Да, – тихо ответила она. – Это все?

– Это самое важное.

Миднайт закрыла за собой дверь, а Келемвар еще долго стоял, вглядываясь в темноту.

14

ПОДГОТОВКА К ВОЙНЕ

О зверском нападении на храм Тайморы Морнгрим узнал за несколько часов до рассвета. Вызвали Эльминстера, и он встретил правителя у ворот святилища. Когда пришел мудрец, Адон все еще находился в храме.

Вскоре появилась сказительница Сторм Сильверхэнд. Она носила символ арферов – серебряная луна и арфа на сияющем голубом фоне. Ночные ветры играли ее распущенными волосами, и от этого Сторм походила на жаждущий мщения призрак. На ней были обычные в Долине серебристые доспехи. Не сказав ни слова, женщина прошла мимо правителя и мага.

Морнгрим даже не пытался остановить ее. Напротив, он последовал за сказительницей и вошел в оскверненный храм, где их взору предстала картина кровавой резни. Сохраняя почтительное молчание, они осмотрели учиненный в храме погром. Нарисованный кровью убитых символ Бэйна сразу же бросился им в глаза. Позже, когда Сторм говорила со стражниками, обнаружившими убийство, Адон предположил, что нападение имело своей целью кражу из храма лечащих снадобий. Нельзя было сбрасывать со счетов и возможное воздействие, которое окажет осквернение святилища на моральное состояние жителей Долины Теней. Сторм Сильверхэнд с подозрением рассматривала чужестранца, оказавшегося на месте трагедии.

– Кровь на его руках – это плата за благородную услугу, которую он оказал мертвым, укладывая их тела, – сказал Эльминстер. – Он невиновен.

Кипя гневом, Сторм Сильверхэнд повернулась к Морнгриму.

– Арферы будут с тобой, лорд. Вместе мы отомстим за это подлое преступление, – заявила сказительница и ушла. Печаль и отчаяние грозили прорвать плотину ее стальной выдержки.

Страшную задачу поставил Морнгрим перед своими людьми – установить личности убитых и похоронить их. Размышляя о случившемся, старый мудрец стоял рядом с правителем Долины.

– Бэйн – бог раздоров, – почти шептал Эльминстер. – Неудивительно, что он попытался смутить нас, поразить в самое сердце, заставить пасть духом перед сражением. Но мы не можем позволить ему воплотить свой замысел.

– Нет, мы не позволим, – дрожа от гнева, заявил Морнгрим.

Спустя несколько часов, вернувшись в Изогнутую Башню, Морнгрим навестил своего друга и союзника Тербаля, спавшего глубоким, целебным сном. Старый полководец не произнес ни слова с той ночи, когда с помощью магии Эльминстера спасся из Зентильской Твердыни и предупредил Морнгрима о готовящемся нападении.

– Я видел ужасное зрелище, Тербаль. Служители веры, зарезанные, словно собаки… Гневом горит мое сердце, старый друг. Пламя ярости грозит сжечь мой рассудок, – шептал Морнгрим, опустив голову. – Я жажду крови. Я хочу отомстить.

«Гневаясь, ты похож на бесноватого, не способного принять правильное решение, – обычно говорил Тербаль. – Потуши огонь в своем сердце и позволь разуму направлять твою месть».

Морнгрим охранял сон Тербаля до первых лучей раннего утра, когда правителя вызвали в тронную залу на встречу с Хоксгардом.

Работы по устройству оборонительных сооружений были распределены ранним утром, и Келемвар подивился успехам, которых за несколько последних дней достигли долинцы в укреплении обороноспособности города. Воин стоял рядом с Хоксгардом, когда военачальник делал смотр сотням солдат, вызвавшихся участвовать в защите Долины Теней. Многие из них преодолели ужасы Перевала Гоблинов и Мглистого Прохода, чтобы послужить городу. Все они хорошо знали, какая судьба постигнет Долину, если битва будет проиграна. Прогремел единый клич, и Келемвар, поднимая кулак вместе со всеми, почувствовал, как общий энтузиазм увлекает его.

Потом началась изнуряющая работа, хотя жаловались немногие. Торговцы и строители трудились бок о бок с солдатами, и к полудню линии оборонительных укреплений в районе Крагской заводи, по дороге в Вунлар, начали приобретать форму. Повозки, груженные камнем и мусором из замка Краг, свозились к краю главной дороги на северо-востоке от Долины. Там материалы использовались для постройки огромных валов.

Вокруг строителей оборонительных линий, на земле и на деревьях, расположились лучники, готовясь защищать дорогу от вражеских войск, которые могли начать наступление с северо-востока. Возможно, до битвы оставалось еще несколько дней, но лучники знали, что следует потренироваться.