Долина теней - Чинчин Скотт - Страница 64

– Я встречала множество воинов, которые носили подобные шрамы как знаки отваги и преданной службы, – пояснила Джель Сильвермэйн.

– Да, – с издевкой ответил Адон. – Что-то в этом роде.

Священнослужитель снова схватил бокал и отпил еще немного. На этот раз его голова слегка закружилась, в ушах зазвенело. Вскоре это ощущение тоже прошло.

– Тост! – закричал кто-то совсем близко.

Адон повернулся и увидел совершенно незнакомого ему мужчину, поднявшего бокал над головой жреца. Седеющие волосы густой гривой падали на плечи незнакомца, и похоже было, что он повидал немало битв. Человек протянул могучую руку и сжал плечо Адона.

– Тост за здравие воина, который смотрел в лицо злым силам и сокрушил их, служа Долине!

Адон попытался вставить слово, но его никто не услышал, когда все присутствующие, мужчины и женщины, стали приветствовать священнослужителя. Многие из них подходили ближе и хлопали его по спине. И никто не шарахался от грубого шрама, отметившего лицо Адона. Они делились историями о битвах, и жрец чувствовал себя как-то неуютно. Пролетел час. Соседний табурет скрипнул, и красивая служанка с каштановыми волосами опустилась рядом с Адоном.

– Прошу тебя, – пробормотал жрец, опуская голову, – я хочу остаться один.

Но когда он поднял голову, выяснилось, что девушка не ушла.

– Что тебе надо? – спросил Адон и вдруг понял, что служанку заинтересовал его шрам. Священнослужитель отвернулся и прикрыл щеку рукой.

– Красавчик, не прячься от меня, – промурлыкала девушка.

Чтобы узнать, с кем разговаривает служанка, Адон осмотрелся по сторонам. Девушка упорно не сводила с него глаз.

Прошло несколько мгновений, и служитель Сьюн обнаружил, что внимательно разглядывает свою соседку. У девушки были густые волосы, которые красивыми локонами обрамляли ее изящное личико и ниспадали на плечи. Сияющие глаза нежно-голубого цвета, обольстительная улыбка, играющая на губах. Девушка была одета просто, но при этом держалась по-королевски непринужденно.

– Что тебе нужно? – спросил Адон.

– Потанцевать с тобой, – ответила служанка, и ее глаза засветились.

– Но здесь нет музыки, – возразил Адон, помотав головой.

Девушка пожала плечами и протянула руку. Адон отвернулся, устремив взор внутрь заново наполненного бокала, но девушка не отступала. Наконец он снова взглянул на нее.

– Хоть имя-то у тебя есть? – поинтересовалась служанка.

Лицо Адона было мрачным, когда он повернулся к девушке.

– Тебе здесь нечего делать. Займись своими обязанностями и оставь меня.

– А ты будешь страдать? – удивилась она. – И, жалея себя, утонешь в море слез? Это вряд ли подходит герою.

– Вот как ты думаешь обо мне? – едва не подавился Адон, и косая усмешка появилась на его лице.

– Меня зовут Рени, – представилась служанка и еще раз протянула ему руку.

Адон попытался унять дрожь.

– Я – Адон, – сказал он. – Служитель Сьюн. И я – кто угодно, но только не герой.

– Позволь мне самой судить об этом, милый, – возразила девушка и нежно провела рукой по щеке священнослужителя, как будто не замечая шрама. Ее рука сползла по шее Адона, по плечу и остановилась на его руке.

Уступив просьбам девушки, Адон неохотно и равнодушно рассказал о своем путешествии из Арабеля. Он поведал ей все, кроме того, что ему стало известно о богах. Эту часть он сохранил для себя и своих раздумий.

– Ты – настоящий герой, – заявила служанка и крепко поцеловала Адона в губы. – О твоей вере перед лицом таких невзгод должны знать, должны вдохновляться ею.

Какой-то солдат, сидящий поблизости, расхохотался, и Адон почувствовал, что смеются над ним. Священнослужитель отстранился от девушки и швырнул на стойку несколько золотых монет.

– Я пришел сюда не для того, чтобы надо мной потешались, – гневно заявил он.

– Я не…

Но Адон уже скрылся в толпе посетителей харчевни. Он вышел на улицу и, пройдя почти квартал, уперся в стену крошечной мастерской. На ее двери висела вывеска из полированного металла, и свет луны позволил Адону увидеть свое отражение. В первый миг шрам казался едва заметным. Но когда жрец поднес руку к порезанной плоти, он вдруг увидел, как изображение исказилось и лицо вытянулось так, что шрам показался еще ужаснее, чем на самом деле. Адон отвернулся, обвиняя свои уставшие глаза в предательстве.

Жрец бродил по городу, думая о девушке по имени Рени, о ее огненных локонах, так похожих на кудри Сьюн. Ему было стыдно за то, как он обошелся с девушкой. Он знал, что должен извиниться. На обратном пути в харчевню священнослужителя остановил было ночной караул, но сразу отпустил.

– Я помню этот шрам, – сказал один из стражников.

Адон совсем пал духом. Он вернулся в «Харчевню у Старого Черепа» и после нескольких минут блужданий по залу уселся на прежнее место, жестом позвав Джель Сильвермэйн. Адон рассказал о рыжеволосой служанке, девушке по имени Рени, и Джель кивком головы указала ему на темный угол зала.

Рени была там. Она сидела возле какого-то мужчины, соблазняя его так же, как прежде пыталась увлечь Адона. Подняв глаза, девушка заметила пристальный взгляд священнослужителя и отвернулась.

– Должно быть, она унюхала золотишко в твоих карманах, – сказала Джель.

Вскоре священнослужитель вновь оказался на улице. Гнев бушевал в душе Адона, грозя свести его с ума. Вдали показались шпили храма, и жрец зашагал в направлении святилища, снова пройдя мимо уже знакомых ему стражников из ночного караула.

Адон подумал о врачевателях, служивших в храме. Он надеялся, что их снадобья окажутся достаточно сильными и помогут рубцу рассосаться.

Храм Тайморы в Долине Теней сильно отличался от храма в Арабеле. Вдоль дороги, ведущей к святилищу, тянулись ряды массивных колонн, на вершинах которых горели сигнальные костры. Широкие двойные двери храма никем не охранялись. Опрокинутый на бок огромный колокол лежал перед входом в храм. Адон подошел к дверям, когда чей-то голос позвал его:

– Эй ты!

Адон повернулся и увидел все тех же знакомых ему караульных, с которыми он встречался у харчевни.

– Тут что-то не так, – отозвался Адон. – В храме тишина, и не видно ни одного служителя.

Всадники спешились. Их было четверо. Темные доспехи позволяли им оставаться незамеченными под покровом ночной мглы.

– Отойди в сторону, – сказал один из них, проходя мимо Адона.

Солдат открыл тяжелые двери, но тут же отвернулся, когда смрадный запах смерти вырвался наружу. Адон достал рваный шелковый носовой платок и прижал его к носу, входя в храм вместе с одним из стражников.

Дюжина или больше тел зверски убитых людей лежали по всему храму. Главный алтарь был перевернут, а на стене красовался символ Бэйна, нарисованный кровью убитых жрецов. По огням, еще бушевавшим в жаровнях, и запаху, оставшемуся в храме, Адон определил, что святилище осквернили не более часа назад.

«Хорошо, что здесь не было детей», – с облегчением подумал Адон. Стражнику рядом с ним стало не по себе, и он опустился на колени. Когда же он поднялся, то увидел служителя Сьюн, стаскивающего мертвые тела отовсюду, где бросили их убийцы, и укладывающего их рядом. Затем он сорвал висевшие за алтарем шелковые занавески и постарался прикрыть ими сложенные тела. Поборов дрожь в коленях, стражник приблизился к священнослужителю. Снаружи донеслись звуки шагов, послышался крик, когда остальные стражники узрели тот ужас, который царил внутри храма.

– Там могут быть другие, – предупредил Адон, указывая на ведущую к сердцу святилища лестницу.

– Ты имеешь в виду живых? – уточнил стражник. – Думаешь, они…

Жрец ничего не ответил, каким-то образом почувствовав, что живых там не найдут. И еще в одном он был убежден твердо – тех драгоценных снадобий, о которых ему говорили, тоже не будет.

Адон остался в храме даже тогда, когда удушливый запах стал невыносим для остальных. Священнослужитель попробовал помолиться за убитых, но слова застряли у него в горле.