Долгая дорога домой (СИ) - Сафонов Александр Алексеевич - Страница 59

Обед для меня оставили. Насытившись, начал размышлять о побеге. Стучу в дверь. Часовой открывает кормушку.

— Зачем стучим а? — У этого акцент больше чем у меня. Но у него и внешность не русская.

— Мне прогулка положена?

Вопрос поставил часового в тупик. Пообещал связаться с начальником караула. Жду Через пару минут окошко открывается.

— Нэт прогулка. Начальник запретила!

Начальник — женщина? Не видел что-то я их тут. Начал разминаться в камере. Потолки высокие, в два мои роста. Над дверью вентиляционное отверстие. В нём же и лампочка за толстой сеткой, практически решеткой. Смогу я там закрепиться? И потом отключить вошедшего часового? Просто интересно, делать этого не собираюсь, так как потом нужно выбраться из помещения гауптвахты. А там еще один часовой стоит. Может и пристрелить сгоряча.

Подпрыгнув цепляюсь за решетку. Крепкая, не вырвешь. Подтягиваюсь, с трудом забираюсь выше двери. На шум среагировал часовой — открывает кормушку. Несколько секунд тишина, потом длинная фраза на непонятном языке. Возможно матерная. Не закрывая кормушку, побежал к трубке связи у дверей. У меня силы держаться не остается, спрыгиваю и усаживаюсь на нары. Через минуту топот сапог, в окошке появляется сразу три головы.

— Хаим! У тебя глюки? Ты что курил?

— Зачэм курил? Не был он тута!

— Эй, ниндзя! Ты что чудишь? Гипнозом занимаешься или невидимкой становишься?

Не реагирую, сижу с закрытыми глазами, медитирую. Окошко закрывается. Если так проделать несколько раз, то часовой зайдет один в камеру. Побоится опять посмешищем показаться. Или его сменят. Но не буду нагнетать обстановку.

Вечером караул меняется. Новый разводящий с караульным с интересом рассматривают меня в окошко. Но, в контакт вступать не стали. Более того, когда я чуть позже попросился в туалет — часовой отказал! Только после угрозы наложить кучу под дверь, он вызвал разводящего и они вдвоем повели меня к унитазу. И запретили закрывать двери туалета! Чем это вызвано такое ужесточение? Разговаривать тоже со мной не стали. Эти солдаты были смуглые, с узкими глазами. Я точно российскую границу переходил?

Ужин получил по расписанию. Добавки, увы, не предложили. Перед сном разминаюсь, делаю упражнения на растяжку. Часовой поглядывает в глазок, слышу по шагам, но замечаний не делает. Стучу сам в окошко.

— Что нужно?

— Мне обещали телефон вернуть. Почему не принесли? — Просто мне скучно, хочется хоть с кем поговорить. Даже забыл позаикаться, но к счастью боец внимания на это не обратил.

— Завтра скажут — Захлопнул. Хам.

Расстроившись, укладываюсь спать. Завтра сбегу — надоело мне тут.

Утром другой часовой отвёл в туалет сам, и даже поболтал немного со мной. Этот настоящий русский — рыжий, веснушчатый парень из Вологды. А когда я пожаловался на вчерашнего постового, назвал того чуркой. Но к завтраку его сменил опять узкоглазый.

Только допил чай, двери открываются — на пороге первый дознаватель.

— Позавтракал? Выходи, хватит бока отлеживать — Выводит на улицу, мешок и наручники не надевают. У калитки ограждения стоит обычный китайский джип черного цвета. Усаживает меня на заднее сидение, садится рядом. За рулем офицер в камуфляжной одежде. На погонах три звёздочки. Выезжаем через раздвижные ворота, едем на запад. Офицер минут двадцать разговаривал по телефону, возможно с женой. Отключившись, принялся за меня.

— Не надумал признаться? Последний шанс для тебя — отдадим китайцам и все.

— Я правду го-во-рил — Направление движения совсем не к границе. На северо-запад Чита. И Москва. На Москву я не надеюсь, но точно не в Забайкальск едем. Или меня на самолёте собираются в Китай отправить? Так я захвачу экипаж и полетим в Москву!

— Правду? В чём то, правду, но что-то утаиваешь. У меня нюх на враньё. Ладно, расслабься. Пока решение по тебе не принято. Полежишь в больнице, там определят — есть у тебя амнезия или нет. Хочешь совет?

— Да — Больница это есть хорошо!

— Не вздумай там свои бойцовские навыки проявлять. Заколят, станешь точно овощем безмозглым. Веди себя спокойно, послушно и всё будет нормально.

— А что потом?

— Потом? Если выяснят, что косишь — с тобой уже не я буду разбираться. В Чите там такие спецы — всё расскажешь. И до каких лет писался в детстве и сколько раз в день онанизмом занимаешься.

— Чем?

— Не знаешь такого слова? — Удивился офицер.

— А должен? — Прокол! Зачем я переспросил? Промолчать не мог, придурок!

— Если в Китай маленьким попал, можешь и не знать. Короче, расскажешь даже то, чего не знаешь!

— А если под-твер-дят?

— Если диагноз подтвердится, в чём я сильно сомневаюсь, тебя передадут в другие органы. Они и займутся поиском твоих родных и твоим обустройством.

Всё что нужно я выяснил, дальше едем молча. Ехали долго, по ощущениям часов пять. Солнце точно полдень перешагнуло, когда заехали в Читу. Несколько поворотов, останавливаемся у трехэтажного здания, расположенного буквой П. Я всё-таки выучил русский алфавит!

Сто метров до дверей раздумывал — не дать ли мне дёру? Больница не похожа на тюремную, хотя на некоторых окнах решетки. Сбегу если что отсюда! На входе притормозил, читая табличку — «Краевая психиатрическая больница № 2».

— А ты что думал? — Подтолкнул в спину офицер — В санаторий тебя положат?

Глава 19

Родина. Мы тебя вылечим

Пробежав глазами список подписываю. Всё учтено — одежда, деньги, телефон. Пленку только зажали, но она мне и не нужна.

— А ког-да мне их вер-нут? — Спрашиваю сопровождающего.

— Это уже не ко мне. Храниться будет здесь до выписки, а решать твою дальнейшую судьбу станут в краевом управлении. Так что прощай, не поминай лихом! — Протягивает руку. Отвечаю, ничего плохого он мне как бы не сделал.

— Всё? Теперь пойдём со мной — Торопит ожидающая медсестра. Ведёт к лифту, поднимаемся на третий этаж. Рюкзак с моими вещами у неё. Вот легко сейчас можно сбежать, а стоит ли? Пока ничего плохого не происходит.

Пока раздумывал, подходим к отделению. Медсестра нажимает кнопку сбоку двери, почти моментально открывают. Захожу. Дверь массивная и закрывают ключом изнутри. Теперь поздно бежать. Длинный коридор с множеством дверей, в центре просторный холл. Несколько человек уставились на вновь прибывшего. Одни в пижамах, другие в халатах или спортивных брюках и футболках.

— Нам туда — Подталкивает меня медсестра. В конце коридора открывает ключом дверь. Душевая.

— Раздевайся, мойся пока, а я принесу тебе переодеться. Одежду сюда сложишь. Голову хорошо мой, да и всё остальное. Погоди — Проверяет мои волосы на предмет вшей — Чисто. Мыло там есть, давай.

Отмывался долго, два раза намыливался, а её всё нет. Вытираться нечем — сел, обсыхаю. Щелчок замка, заходит. Прикрываю интим ладонями.

— Управился? Молодец. Вот полотенце, одежда. Я пойду койку тебе подготовлю. Оденешься — выходи. Вторая палата, номера на дверях.

Забрав мою одежду уходит. Так, что она принесла? Трусы мои, пижама не моя. И тапочки. Я уже высох, можно не вытираться. Натягиваю, что дали и выхожу, прихватив с собой полотенце. Седьмая, пятая, а это по другой стороне. Вот вторая. Медсестра заканчивает застилать кровать. Сервис!

— Вот твоя койка. Пока знакомься, потом тебя позовут. Ты разговаривать умеешь?

— Да — Просто я решил меньше болтать — А мож-но мне те-ле-фон мой?

— Нет, такие вещи у нас не разрешаются.

Ладно, я и не рассчитывал. Палата на четверых, сейчас никого нет. Выхожу тоже в холл, где находится большинство обитателей. И мужчины и женщины. Детей нет, у окна сидит пацан моих лет и все. А где психи? Все выглядят нормальными. Одна женщина только бродит с бессмысленным взглядом, а остальные вполне вменяемые. На меня посматривают, кто украдкой, кто открыто изучает. Высоко в стенку вмонтирован телевизор, но сейчас не работает. Ряд мягких лавочек. Кадки с пальмами. Нарезал пару кругов, изучая обстановку.