Долгая дорога домой (СИ) - Сафонов Александр Алексеевич - Страница 60

— Дьюд! Не мелькай, го сюда! — Негромко позвал меня парень, сидевший рядом с моим сверстником. Коротко стриженый, лет так восемнадцати. Подхожу. На «дьюд» обижаться думаю, не стоит — тон доброжелательный, значит не оскорбление.

— Ты не буйный? По струнке игрался? — Да уж, этот язык я не учил.

— Нет. Спокойный. А вы? — Говорю не заикаясь, но медленно.

— Мы? Спокойнее не бывает. Так за что закрыли?

— Проверять будут. Я из Китая границу перешел. А струнка это что? Я долго не жил в России.

— Харэ уши греть, сдрысни! — Отогнал парень прислушивающегося к разговору мужика. Потом указал мне на место рядом — Приземляйся, перетрем. Я Дэн.

— Денис? — Ничего себе совпадение!

— Данила, вообще-то. А это Ким, он не разговорчивый. Выпилиться хотел, откачали, теперь под кайфом держат — Ким фыркнул и отвернулся. Выглядит нормально.

— Меня Лиен зовут. А можно понятней?

— С родаками не поладил, хотел повеситься. Вовремя вытащили, теперь колят антидепрессанты. А струна — это вена. Тут много наркомовских на лечении, вот я и подумал — Растолковал Данил.

— А ты?

— У меня эпилепсия. Группу обещают дать. Давай о тебе. Стенку проломил, я понял. А сюда зачем? Косишь на что? Косить — это притворятся, если не въехал.

— У меня амнезия. Не помню ничего, как зовут, где жил. А дьюк?

— Дьюк — значит чувак. На амнезию косить трудно, Анжелка сразу расколет. Это заведующая, сука такая что пипец! Михалыч, тот мужик нормальный, он сегодня дежурит. О! За тобой идут.

Подошел молодой врач в белом халате. Или медбрат, на нем не написано. Поманил меня рукой.

— Пошли. Оформлять тебя будем.

Для начала меня взвесили и измерили рост. Оказалось сорок восемь килограмм и сто шестьдесят пять сантиметров. Дальше споткнулись на заполнении анкетных данных.

— Имя?

— Лиен.

— Фамилия? Как не знаешь? Амнезия? Хм. Дата рождения? Понятно.

В течение следующего часа меня водили по кабинетам по всему зданию. Рентген, анализы, проверка зрения, слуха. Заглядывали в рот, щупали живот и яйца. Издевались, короче, как хотели. Моя карточка росла как на дрожжах.

— Пока свободен — Отпускает Валера (так звали медбрата) по возвращению в отделение.

— А обед бу-дет? — Я изрядно проголодался.

— Обед уже был, ты не успел. Через час полдник, я скажу, чтобы тебе больше дали.

Возвращаюсь к своим новым знакомым. Они в том же месте, уставились в телевизор — теперь включенный.

— Можно к вам?

— Чё за вопрос, падай. Всё путём?

— Да, нормально. Есть только хочу, утром перед отъездом покормили и все.

— Щас решим. Вика! — Данила подзывает девушку в коротком халате стоящую у окна — Слышь мать, пацан голодный, не подогреешь?

Для его матери девушка слишком молодая. Черноволосая, похожа на цыганку. Посмотрела на меня оценивающе.

— Печенье есть, больше ничего. Будешь?

— Да, если можно.

Вика не торопясь сходила в палату, принесла пакет с печеньем, явно домашней выпечки. Села рядом с нами. Печенье вкусное, давно такого не ел.

— Ты нарик?

— Кто? — Переспрашиваю с набитым ртом.

— Амнезия у него — Отвечает за меня Данила — С Китая к нам рванул, а кто он не помнит.

— Круто! Мне бы амнезию! — Позавидовала Вика.

— Ты что? — Я чуть не подавился — Зачем?

— Забыть бы некоторых уродов навсегда. А как ты потерял память?

— И этого не помню. По голове получил. Спасибо, печенье вкусное.

— На здоровье. Только ты Дэна не слушай, он хорошему не научит.

— Не гони пургу мать, я никого не учу. Чувак и сам красава, в одиночку стенку проломил! — Дэн не злится, отвечает лениво. Тут все на антидепрессантах?

— Расскажите, как тут лечат? — Нужно выяснить, что меня ждет.

— Ты главное с Анжелкой не спорь — Поучает Вика — Соглашайся со всем, вежливо с ней. Начнешь возражать — аминазин в жопу для успокоения, потом еще трифтазина добавит. Бесплатного у них больше ничего нет. Будешь ходить, слюни пускать. Вон как Ким.

— Я не пускаю! — Подал голос Ким. Ожил.

— А когда привезли? Кто обоссался, потому что не смог туалет найти? Накололи, ходил как зомби.

Ким покраснел и отвернулся. Нет, Вика слишком грубая. Ей точно не помешает этот, как она сказала? Аминазин.

— А если я вежливый буду, тогда что? — Направляю разговор обратно.

— Тогда по настроению. Понравишься — будешь витаминки пить, нет — станет экспериментировать.

— Слишком больным не прикидывайся — Добавляет Дэн — Лучше поменьше пикай, не спрашивает — молчи.

— А как у меня с языком? — Задаю животрепещущий вопрос — Акцент заметно?

— Да, что-то есть непонятное. Растягиваешь слова, как американец — Огорчила Вика, Данила согласно кивает. То есть мне наоборот, нужно быстрее говорить?

— Рахимова! — Позвал санитар от входных дверей — Отец пришел!

— Да пошел он! — Вполголоса процедила Вика — Не пойду!

— Не тупи, хочешь тут жить остаться? — Убеждает Дэн — Трудно посидеть с ним молча? И хавки он принёс, китайца подкормишь.

Это я китаец? Ладно, пусть так. Вика всё-таки пошла после второго окрика санитара.

— А она с чем лежит? — Спрашиваю, дождавшись пока отойдет.

— Шиза. В смысле шизофрения. Её отчим изнасиловал, у неё крыша и поехала — Равнодушно объясняет Данила — Каждый год обострение.

— А отец?

— Отец с другой живет. Вот она на него и злится.

Жесть! Кого ни возьми — трагедия!

— Гаврики! Кто проголодался, налетай! Только не толпиться! — Из двери с аппетитными запахами, выглянула толстая женщина в синем халате. Больные оживились.

— Подождём — Остановил меня Дэн — Глистов подкормил, потерпи. Последними пойдём, баба Маша добрая, Кима вон подкармливает. И тебя не обидит.

Дождавшись пока все разошлись, заходим в столовую. Дэн и Ким получают булки с маслом и по стакану какао. У Кима масла действительно больше.

— Это ты новенький? Худой какой! Как зовут, горе? — Почему баба? Женщина лет сорока, не больше.

— Лиен, тётя Маша.

— Что за имя такое? Француз что ли? Вот держи, сказали — ты не обедал — Ставит передо мной тарелку с кашей. Отдельно такую же булку и какао.

— Это китайское. Я не помню русское — Усаживаюсь за столик к парням. Заходит и Вика. Берет паёк и присаживается тоже к нам. Достает из принесённого пакета колбасу и судок с котлетами.

— Налетайте!

— О! Жируем! А сиг не принёс? — Обрадовался Дэн.

— Нет, он думает — я не курю! Манки дал, Федю зарядим — купит — С трудом, но догадался о смысле беседы. В четыре горла быстро приканчиваем всю пищу. Вчетвером и выходим на балкон, оказавшийся скрытым за пальмами. Пара мужиков быстро тушат сигареты и уходят. Да, эта компания тут видно в авторитете! Балкон зарешечен, не вылезешь.

— Ты не куришь? — Дэн достает пачку и зажигалку.

— Нет.

— Хорошо, а то у нас последние — Закуривают вдвоем с Викой, я с Кимом отхожу чуть в сторону от дыма.

— А к тебе приходят? — Пытаюсь разговорить Кима.

— Да.

— А из-за чего поссорился с родителями? Если не секрет?

Ким снова стал красный. Молчит. Тяжелый случай!

— У меня вообще никого нет родных. И поссорится не с кем. Всё бы отдал, что бы отец остался жив. Пусть ругает, даже выпорет, если заработаю. А когда никому не нужен….

— Ты ведь не помнишь, может он и живой. И почему только отец? — Подловил Ким — Или притворяешься?

— Ты что, прокурор? Косит или нет, его дело — Осадил Кима Данька. Зря. Я хотел растормошить пацана. Позже, наедине попробую.

— Лиен! — Выглядывает медсестра — На прием к врачу! А вас убирать заставлю под окнами! Всё бычками закидали!

Постучав захожу в указанный мне кабинет. За столом приятный мужчина с легкой сединой. Круглое, выбритое лицо с небольшими морщинами.

— Присаживайся. Почитал тут твою историю, пока ничего не понятно. Давай ты расскажи, что и как.

Рассказываю не заикаясь, но медленно. Фиг с ним, с акцентом, он уже не столь важен. Остановился на переходе границы. Дальнейшее к медицине отношения не имеет.