Невеста на службе (СИ) - Батлук Анна Викторовна - Страница 8

покрытием, напоминающим пчелиные соты; стеллажи, сейчас пустые; стол с широкой

столешницей и напротив него — глубокое удобное кресло. Кабинет был лишен своей

индивидуальности: картины отвернули к стене, наверное, чтобы не отвлекать участников

собеседования, и почему-то мне казалось, что на этих стеллажах раньше, вперемешку с

книгами, стояли различные, милые сердцу безделушки. В углу большой кучей была свалена

гора бумажек — немногие смяты, единицы разорваны, большая часть просто отброшена в

сторону. Внутрь меня закралось подозрение, что это анкеты участниц, которым не повезло.

За столом, устало положив подбородок на сложенные ладони, сидела женщина средних лет с

прической экстремально короткое каре, и умело подведенными глазами. Заметно было, что мне

она не обрадовалась, но все-таки улыбнулась, вышколенная в своем профессионализме, и, взяв

наманикюренными пальчиками чистую анкету из стопки лежащих перед ней бумаг, кивнула на

кресло.

— Здравствуйте, меня зовут Мелора, и сегодня я буду решать, есть ли у вас возможность пройти

в Отбор.

— Добрый день, — стараясь унять некстати возникшую дрожь в ногах, я сняла куртку, и

присев, положила ее на колени.

— Ваше имя?

Я представилась. Женщина успела записать мою фамилию и ручка закончилась. С досадой

поискав другую, Мелора извинилась и продолжила, заполняя графы.

— Возраст.

— 23 года.

Женщина скептически взглянула на меня, как бы намекая, что с такими цифрами в документах

незачем и пытаться стать императрицей, но ничего не сказала.

— Рост.

— 174 сантиметра.

— Вес. По-возможности действительный, а не желаемый.

— 60 килограмм.

Мелору, как видно, мои параметры не устроили так же, как и возраст. На вопросы о месте

работы, должности и образовании я отвечала спокойно, попутно размышляя, каким это образом

Ингирих собирается способствовать моему прохождению в Отбор. Если мою анкету сочтут

бесполезной, найти ее в куче таких же, будет проблематично. И явно, что сохранение моей

конфиденциальности при этом будет невозможно.

— Где проживаете?

— Снимаю квартиру. С соседом.

— Состоите с ним в любовных отношениях?

— Естественно, нет! Мы просто вместе снимаем квартиру!

Мелора хмыкнула, демонстрируя свое отношение к моим словам, очень долго записывала что-

то в соответствующей вопросу графе, и, наконец, спросила:

— Вы девственница?

Я нахмурилась. Мне казалось, такие моменты выясняются исключительно между мужчиной и

женщиной, и то, при возникновении романтических отношений.

— Эээ, что простите?

— Были ли у вас половые отношения с мужчинами? Раса не имеет значения.

— Да… Но какое это имеет значение?!

— Анкета вроде бы в моих руках, а значит, вопросы задаю я. Странно, что вы признались —

95 % девушек, которых я опросила, утверждают, что мужчин они видели исключительно на

картинках, и в общем и целом берегли себя для принца.

Я равнодушно пожала плечами. Стыдиться мне было нечего — совершеннолетия достичь

успела и своими половыми органами могла распоряжаться по собственному разумению.

Женщина продолжила:

— Со своим соседом вы состоите в интимных отношениях?

— Там действительно есть такой вопрос? — не вытерпела я. Но Мелора, ничуть не смутившись, ослепительно улыбнулась.

— Ход собеседования в моих руках. Я могу задавать любые вопросы, если считаю, что они

помогут принять решение о прохождении девушки в следующий этап.

Я поглубже вздохнула.

— Я не состою с Клюгером в интимных отношениях.

— Почему? Он неприятен вам как мужчина, или же вы предпочитаете женщин? Быть может, симпатию обрубил на корню быт?

Я возмущенно закатила глаза — из вопросов Мелоры ясно следовало, что если я нормальной

ориентации, то априори должна спать с каждым из мужчин. Интересно, это правило действует и

для нее?

— Все мимо. Причина проста — я против межрасовых отношений. Он прибыл с планеты

Букбалео.

— Оу, — Мелора, по-видимому, знала, как выглядят жители родной планеты Клюгера, потому

что твердой рукой вычеркнула ранее написанные строки и задала следующий вопрос.

— Ваши увлечения?

Я вспомнила с каким воодушевлением Ингирих и Роил говорили о моем близком знакомстве с

музыкальными инструментами, и решила порадовать и Мелору. Вопреки моим ожиданиям, она

саркастически ухмыльнулась.

— Девушка, каждая пятая утверждает, что играет на скрипке, и каждая третья, что на

фортепиано. Признаю, вы первая, кто упомянул арфу и флейту, но вынуждена уточнить — вы

сможете продемонстрировать владение хотя бы одним из инструментов?

— Конечно! — я немного разозлилась, хотя и понимала, что не стоит принимать этот вопрос

близко к сердцу. Многие девушки пытались выставить себя в более выгодном свете, и зачастую, к своим достоинствам добавляли несуществующие, но такие желанные.

— И у вас совершенно случайно не заболит палец, не заложит ухо, не задрожат от волнения

руки?

Я расслабленно откинулась на спинку кресла, и, улыбаясь, заверила:

— Я отлично себя чувствую, правда. Прошу вас, вы можете принести инструмент.

Мелора вздохнула, жалея, что тратит на меня время, и по небольшому переговорному экрану

вызвала секретаря, попросив его захватить скрипку. Секретарь — миловидная молодая

женщина подошла через пару минут, и протянула мне скрипку. Довольно хорошего качества, надо признать. Я тихо провела смычком по струнам и удивленно констатировала:

— Настроена…

— Играла сегодня, — смутилась девушка. Мелора вскинула брови.

Играть я решила произведение «Нежность» знаменитого композитора Валиада — выходца из

Межмирийской республики.

Скрипка привычно взлетела на плечо, и я закрыла глаза, предоставляя пальцам самостоятельно

порхать по струнам и сжимать смычок. Порой мне казалось, что я забыла все, чему меня так

упорно учила маменька, но иногда, во снах, для меня играли скрипки, им вторило фортепиано, и

я, совершенно счастливая среди музыкальной вакханалии, исполняла соло на флейте. В

последний раз наяву я держала инструмент пять лет назад, но пальцы не ошиблись ни на ноту.

И хотя композитором именно для этого произведения задумывался аккомпанемент фортепиано, музыка и без него взлетала и падала, разрезала сердца не только присутствующих в кабинете, но

и проникала за стены, в соседние комнаты. Музыка страдала и плакала, и мы рыдали вместе с

ней. Не знаю, что расстроило Мелору, может быть, стыд за необоснованные подозрения в

обмане, но у меня выступили слезы от удивительного единения с тем, от чего когда-то

отказалась. Не беря в руки, и даже не подходя к музыкальным инструментам, я, казалось, таким

образом уничтожала связь с семьей. Но как выяснилось, я просто предавала часть себя.

— Вы знаете, — когда я закончила, женщина звучно высморкалась в белый платок. — Ваши

возраст, место работы, да и в целом, нравственный облик склоняли меня к мысли, что вы

принцу не подходите. Но то, что вы большей частью говорите правду, вынуждает меня, как

справедливого человека, поощрить искренность и принять решение в вашу пользу. К тому же, вы по-настоящему красивая девушка, что вкупе с вашими увлечениями сделало бы мой отказ

преступным.

Я смутилась, отдала пораженному секретарю скрипку и вновь присела на кресло. Хоть вопрос о

прохождении в Отбор и оказался решенным (спешу заметить — без участия Ингириха и Роила), анкету предстояло заполнить до конца.

Уже на выходе из кабинета я спросила:

— Простите, а по каким критериям вы отбираете кандидаток?

Мелора удивленно на меня взглянула.

— Их очень много. На первом месте естественно внешние данные девушки — каждая из нас

осведомлена о пристрастиях принца в женщинах; также мы обращаем внимание на