Тот самый одноклассник (СИ) - Морская Лара - Страница 10

Мы встречались и раньше, но в этот раз Арк смотрел на меня с острым любопытством. Прищурившись, пролистал снимки моих работ и постучал пальцами по столу.

— Скульптуры берём, только если рельеф на плоскости или конструкция, которую можно повесить. Ставить негде. В остальном выбирай сама. Любая фактура, стиль и материалы. Ты будешь в пятом зале, вот, смотри размеры и освещение.

Протягиваю ему три фотографии.

— Как насчёт этих? Мои пробы в разных стилях. Хочу посмотреть, что привлечёт внимание.

Арк сдержанно улыбнулся моему рвению.

— Неплохой выбор. Насчёт первых двух не знаю, а вот эту точно купят. Абстрактное искусство в моде.

Арк поглаживает фотографию кончиком пальца, словно пытается ощутить рельефность работы. На ней объёмные формы разбросаны по холсту в эмоциональном беспорядке, но, если посмотреть издалека, всё вместе складывается в изображение раскидистого дерева. Работа так и называется «Взгляд издалека»(4).

— Из чего сделаны фигуры? — интересуется Арк.

— Не бойся, не гипс, а то покупатели не донесут, — рассмеялась я. — Я предпочитаю пенопласт и дерево.

Арк взял следующую фотографию.

— Тобой тут Данила Резник интересовался, — сказал он, теребя в руках снимок настенной конструкции из лёгкого металла. — Вы одноклассники?

— Бывшие.

— Бывшие, — повторил он, усмехнувшись. — А я у него гитары беру.

— Играешь?

— Нет. Работаю над новой темой — «Музыка тела».

Арк сдвинул занавесь и показал на двухметровый холст — обнажённая женщина чувственно изгибается на ковре, прижимая к себе электрогитару. Пояснять «к себе» не буду, вы и так догадаетесь, куда она прижимает инструмент. Провода змеятся по ногам порочными намёками. Надеюсь, Арк купил эту гитару, а не взял напрокат.

— Знаешь секрет твоего успеха? — усмехнулась я, разглядывая остекленевшие от похоти глаза любительницы рока. Сказала бы «металкора», но звучит совсем уж грязно.

— Знаю, — улыбнулся Арк. — Но с интересом выслушаю твои догадки.

— На твоих картинах изображены чужие тайны. Посетители смотрят и притворяются, что не имеют отношения к такой порочности. А при этом упиваются и горят внутри. В результате все остаются довольны.

Арк загадочно улыбался, не желая комментировать мою теорию. А мне вдруг жутко захотелось предложить на выставку «Секрет». Арк его не примет, качество не то, работа совсем детская, но пусть посмотрит. Уж он-то почувствует в «Секрете» чужую тайну.

А я бы с удовольствием посмотрела на его реакцию.

— Слушай, Ника, а вы с Резником любовники или как?

— Или как. Просто бывшие одноклассники. А что?

— Любопытство, ничего более. Он так о тебе говорил, я решил, что вы встречаетесь.

— С Резником много, кто встречался, но не я.

Арк понимающе рассмеялся.

— Наверное, поэтому ты его и заинтересовала. Он только что приобрёл новую гитару, принёс похвастаться. Носится с ней, как с ребёнком. Синистер Гейтс(5). Ты в музыке разбираешься?

Я отрицательно покачала головой.

— Резник ещё в школе бредил гитарами.

Арк медленно кивнул.

— По-моему, сейчас он бредит кое-чем другим, вернее, кое… ладно, замяли. Я в музыке не очень разбираюсь, но гитара красивая. Чёрно-белая, и корпус женственный.

— Женственный?

Арк молчал, пристально глядя на меня.

— Я попросил Резника одолжить мне новую гитару для картины, и он поставил условие, что натурщицей будешь ты.

— Я??

— Ты.

— С какой стати? Я никак не… почему?

— Он сказал, что гитара особенная. Вроде и корпус без изысков, и гриф обычный, и внешний вид не самый броский, но звук такой, что не верится. Словно рождается внутри тебя.

В словах Арка не было ничего вызывающего, но пальчики ног непроизвольно поджались. Наверное, из-за того, что он внимательно следил за моей реакцией.

Взгляд непроизвольно вернулся к картине. То, что Резник представляет меня в таком ракурсе… в таком виде… Это волнует.

— Придумаем позу посложнее, — подмигнул Арк.

Я немного помолчала, проигрывая в мыслях варианты картины, одна другой неприличнее. В моих фантазиях в мастерской присутствовал Резник.

— Эээ… спасибо, Арк, но это не моё. Если позировать, то только с роялем, чтобы под него спрятаться.

— Жаль.

— Не жалей, тебя мои формы не устроят.

Даже не пытаясь спорить, Арк снова подмигнул.

— Зато есть гарантия, что на эту работу найдётся покупатель.

Уходя, я несколько раз оглянулась на картину Арка. Почему я? Похоже, Резник знает обо мне больше, чем я сама.

Вернувшись домой, я разделась и придирчиво осмотрела себя в зеркало. Обычное тело, средненькие формы. На картину с балалайкой, может, и потяну, а вот с супермодной гитарой — никак. Да и лицо из разряда миловидных, не более того. Каштановые волнистые волосы чуть ниже плеч, обычные серые глаза и бледная кожа никак не вяжутся с образом женщины-вамп, подходящей для вызывающей эротики.

Если выложиться по полной — там оттенить, тут подкрасить, здесь начесать, то можно вылепить из меня претендентку на мужские взгляды, но лепить не для кого. Да и потом: если слишком сильно стараться, то станешь в ряд бабочек-однодневок, которых без грима и не узнать.

Я встречаюсь с хорошими мужчинами, бесхитростными, без подвохов. С приятелями. Я прихорашиваюсь на свидания, но без обмана, ничего накладного. Нахрапом не беру и обмороки не провоцирую.

Моя мама — блондинка, и мои волосы долго пытались остаться светлыми, аж до подросткового возраста, а потом потемнели. Родители у меня высокие, да и я надеялась на модельный рост. В школе носила немыслимые каблуки и мечтала вырасти, но так и остановилась на 165 см, хоть на цыпочки вставай.

Так бывает — на что надеешься, то и не получишь. С конкурсом тоже так вышло.

Резник удивил меня своей странной фантазией. Я не хочу, чтобы он представлял меня в роли натурщицы. Или наоборот, хочу, потому что мне любопытно узнать, что именно он увидел на холсте.

Он представляет меня не такой, какая я есть на самом деле. Это должно огорчать и возмущать, но моя реакция диаметрально противоположна.

Может, позвонить ему и поблагодарить за вчерашнее? Нет. Хорошо, что я стёрла и забыла его номер. Совсем не помню, ни одной цифры не стоит перед глазами.

Могу сказать, чего я не делала в последующие несколько дней. Я не расстраивалась, не плакала и не перечитывала письмо из галереи Лиознова. Даже странно, словно я никогда и не мечтала о выигрыше.

Что я делала? Работала и старалась не думать о Резнике. В среду утром я проехала мимо его магазина. Случайно. Автобус набрал скорость, и широкий фасад с красочной вывеской слишком быстро скрылся за деревьями. Подавшись к выходу, я выглянула наружу. Ничего примечательного — музыкальные инструменты в витрине, расчищенное от снега крыльцо. Зачем, спрашивается, приехала? На что нарываюсь?

В пятницу курьер доставил мои работы в галерею для благотворительной выставки. Арк нервничал перед открытием, метался между залами и постоянно менял картины местами.

— Всё не так! Мы не успеем! — вопил он горестно. Видеть обычно уравновешенного мужика в таком состоянии было весьма странно. Однако Арк — творческий человек, как и я, поэтому удивляться нечему.

Я ревностно следила, как рабочие вешают картины в пятом зале. Не зря волновалась, потому что металлическую конструкцию вздёрнули боком(6).

— Неужели не видно, что на ней человеческое лицо? — возмутилась я.

Зря обиделась. Я пробую себя в разных стилях, и это — модерн, да ещё и экспрессионизм. Не всякий разберётся, где что, да и вкус — дело индивидуальное. Повесишь вверх ногами — глядишь, популярность только повысится, да и смысла больше увидят.

Горько усмехнувшись, я отвернулась от недоумевающих рабочих и только тогда заметила в дверях Резника.