Крепче брони - Толстобров Павел Петрович - Страница 25

Бой кипит по всей полосе наступления дивизии. Уничтожая очаги сопротивления, сбивая контратаки врага, гвардейцы упорно и настойчиво продвигаются вперед.

Наступление продолжается.

…Только часов в 11 дня мы с полковником Ушаковым сумели выбраться в район боев. Побывали в тылах полков, кое-как на легковой машине проскочили через забитую техникой Дмитриевку к высоте 121,7, которая была полностью освобождена. На ней, как нам сказали, находился НП дивизии. Но у подножия нас остановили, предупредив, что дальше нельзя: противник ведет по высоте сильный минометный огонь. Собственно, это мы видели и сами: мины рвались кругом. Пришлось подниматься пешком. Наблюдательного пункта на высоте не нашли. Сказали, что он передвинулся на кладбище, левее села Дмитриевка. Двинулись туда. Бродим по территории, где еще несколько часов назад был враг. Рассматриваем по пути его окопы, траншеи. Всюду таблички: «Мины». Свистят пули, рвутся снаряды, мины…

Первая полоса обороны противника была прорвана. Гитлеровцев не спасли ни мощные укрепления, ни отчаянное сопротивление. К 20.00 дивизия в основном выполнила задачу дня, продвинувшись на 7–8 километров. 111-й гвардейский стрелковый полк вышел на окраину села Герасимовка. Противник, потеряв свыше пятисот солдат и офицеров только убитыми, а также много боевой техники, отошел на вторую линию обороны.

К вечеру закончили подготовку очередного номера газеты. Завтра бойцы прочтут в нем о боевых делах взвода автоматчиков младшего лейтенанта Рубанова, подразделения офицера Овчинникова, о бронебойщике комсомольце Зинченко, который несколькими выстрелами заставил замолчать станковый пулемет гитлеровцев.

В пять утра наступление возобновилось.

Накануне гитлеровцы то и дело предпринимали контратаки, используя малейшие возможности, пытались остановить продвижение гвардейцев. Немецкая авиация группами по 40–50 самолетов беспрерывно наносила удары по боевым порядкам наших войск. Сегодня сопротивление врага еще более возросло.

Но гвардейцы настойчиво взламывали укрепления врага, отбивали контратаки его танков и пехоты…

Роту старшего лейтенанта А. Кацая во время боя за одну из высот неожиданно контратаковала большая группа немцев. Положение спас коммунист Чернухин. Заняв выгодную позицию и подпустив гитлеровцев поближе, он ударил по ним из автомата. Дело закончилось рукопашной, в которой Чернухин уничтожил еще двух немецких солдат. Герой погиб в этой схватке, но контратака гитлеровцев была сорвана.

Разведчики коммуниста лейтенанта Руденко проникли на огневые позиции вражеской батареи, которая вела огонь по наступающим гвардейцам. Действуя смело и решительно, они перебили орудийные расчеты, вывели из строя гаубицы и захватили три пулемета.

Красноармейцы Утеш Тайгалиев и Серебряков, вырвавшись впереди своего подразделения, заметили вражеский дзот и открыли по нему меткий огонь. Немцы пытались удрать, но были уничтожены гвардейцами. Увлекая за собой товарищей, Тайгалиев и Серебряков прорвались к немецкой батарее и уничтожили еще несколько гитлеровцев.

Любопытный случай произошел с тремя связистами, которых возглавлял красноармеец Светашев. Они тянули телефонный провод и неожиданно лицом к лицу встретились с восемью немцами. Светашеву пришла в голову озорная мысль. Он быстро схватил с земли камень и бросил в немцев. Те, приняв камень за гранату, попадали. А связистам только этого и было надо…

Такие примеры можно приводить без конца. В атаках и в отражении вражеских контратак, в траншейных схватках и в борьбе с немецкими танками гвардейцы вели себя смело, инициативно и решительно. Раненые отказывались уходить с поля боя. Коммунисты и комсомольцы повсюду показывали пример отваги и мужества.

К вечеру, несмотря на ожесточенное сопротивление врага, полки дивизии вышли на новый рубеж, заняв важные высоты. Здесь наступление приостановилось. Гвардейцы перешли к обороне.

В пробитую брешь, чтобы усилить темп наступления, втягивались войска 2-й гвардейской армии. Им удалось несколько расширить прорыв в глубину, но выполнить поставленную перед ними задачу — выйти к реке Крынка — они не смогли, потому что сопротивление противника сильно возросло.

Гитлеровское командование, боясь потери Донбасса, срочно предприняло все меры, чтобы ликвидировать прорыв. Оно бросило в бой все свои оперативные резервы. Несмотря на тяжелые бои и огромные потери под Курском, оно пошло на переброску сюда с белгородского направления своих лучших соединений танкового корпуса СС в составе танковых дивизий «Мертвая голова», «Рейх», 3-й танковой, 16-й механизированной. 23-я танковая дивизия была возвращена с пути следования в район Харькова. На Миус-фронт перебрасывалось большое количество авиации.

Появление на участке отборных эсэсовских войск почувствовалось сразу же. Начались ожесточенные затяжные бои. Нам понятна была осторожность формулировки, с какой сообщалось в сводке Совинформбюро за 20 июля о событиях на юге: «На юге, в Донбассе, в районе Изюма и юго-западнее Ворошиловграда завязались бои местного значения, имеющие тенденцию перерасти в серьезные бои».

В последующих сводках к этой формулировке лишь прибавлялось, что наши войска «улучшили свои позиции».

20 июля мы получили телеграмму Военного Совета 5-й ударной армии:

«Бойцам и командирам 40-й гвардейской Краснознаменной стрелковой дивизии.

Военный совет армии доволен вашими боевыми делами. Передает благодарность и желает дальнейших боевых успехов.

Командование».

Личный состав хорошо понимал значение боев на Миусе. Пробиваясь к центру Донбасса, мы одновременно оттягивали на себя большие силы противника с Курской дуги, помогая товарищам, дерущимся там, быстрее сокрушить центральную операцию немцев в 1943 году, в результате которой они хотели взять реванш за Сталинград. Поэтому, перегруппировав свои силы, дивизия 22 июля вновь начала наступление. Но немцы продолжали вводить в бой все новые и новые силы, и наш успех был незначителен.

Положение осложнялось с каждым днем. 30 июля немцы нанесли мощный контрудар восемью танковыми и пехотными дивизиями по наступающим войскам Южного фронта. Их поддерживала авиация, которая за один день сделала 1800 самолето-вылетов.

…Было жарко. От палящего солнца, от непрерывных вражеских атак и бомбежек. Три дня на участке не прекращался рев сотен танковых моторов, земля стонала от взрывов снарядов, мин, бомб. Над полем боя стоял удушливый чад.

Вот когда от личного состава дивизии особенно потребовались вся его гвардейская стойкость и сталинградская закалка. В наступлении гвардейцы действовали смело и решительно, теперь нужно было устоять против натиска превосходящих сил врага. И они дрались не щадя своей жизни.

Перелистываю пожелтевшие от времени страницы своей дивизионной газеты «Гвардеец» тех дней.

«При отражении яростных атак танков противника, — писал в своей заметке старшина Ососков, — наводчик противотанкового орудия гвардии сержант Лялин в один день подбил 4 немецких танка типа „тигр“. На следующий день тов. Лялин подбил еще один тяжелый танк».

Командир взвода старшина Иван Куприй рассказывал об отваге своих бойцов: за три дня боев взвод подбил 5 танков и ружейно-пулеметным огнем сбил 5 вражеских самолетов. Гвардии старший сержант Николай Кузьмин, награжденный за бои под Сталинградом орденом Отечественной войны, подбил 2 немецких танка и уничтожил самолет противника. В упор, с дистанции в несколько метров, бронебойщик Манылов расстрелял танк «тигр»… Красноармеец Пахомов выстрелом из винтовки поджег фашистский самолет в момент его пикирования.

Хорошую боевую сноровку проявляли истребители танков. Наряду с основным своим оружием ПТР они умело использовали ручные пулеметы, автоматы, винтовки, гранаты и успешно отражали контратаки врага.

Исключительную стойкость проявили бронебойщики роты старшего лейтенанта Манакова. При отражении танков противника только взвод офицера Кузьмина подбил 8 бронированных машин.