Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса - Коллектив авторов - Страница 160

Полковник кивнул, и еще два солдата шагнули вперед.

– Нет. – сказал Блох.

Один из солдат смутился, а второй, раздраженный тем, что неуверенность передалась и ему, достал пистолет и прицелился в женщину с обожженной рукой и сыном-монстром.

Все произошло со скоростью мысли.

Пистолет вырвался из руки, и обезоруженный солдат растянулся на полу, не понимая, как он там оказался и ничего себе при этом не повредил. Блох огромными скачками облетел всю комнату, изящными движениями освободив всех от оружия и усадив на пятую точку, а затем, целый и невредимый, остановился посреди этого хаоса, выпрямившись во все семь футов.

– Теперь я прикасался ко всем вам, – сказал он своим новым надтреснутым голосом. – Но не думаю, чтобы это имело значение. Поэтому оставьте мою мать в покое.

– Монстр вырвался! – заорал злобный солдат. – Он напал на нас.

Трое солдат снаружи даже не шелохнулись. Но четвертый, штатский, сегодня утром впервые в жизни убил леопарда, и у него в крови до сих пор не улегся адреналин. В очках ночного видения он хорошо различал цель – горячий, яркий силуэт возвышался среди скорчившихся тел. Штатский окатил его автоматическим огнем. Одиннадцать пуль исчезли в груди Блоха, напитав его энергией и аппетитными кусочками металла, а затем монстр рванулся сквозь изрешеченную стену палатки в сторону парковки, заботливо уводя огонь от беззащитных живых мешков с водой.

Некоторые вливались в поток беженцев, покинув город ради надежной, твердой земли на востоке. Но большинство предпочитали держаться ближе к дому. Люди знали слишком мало, чтобы по-настоящему испугаться. Кое-кто слышал те же самые истории о Ночной стороне, что пересказывали друг другу солдаты. Но к каждому слову правды прибавлялось с три короба вранья. Кроме того, двести тысяч жителей не так-то легко перевезти на другое место. У кого-то машины все еще оставались на ходу, но надолго ли? Кроме обнадеживающих историй рассказывали еще и о вспышках и странных электромагнитных возмущениях, и что действительно пугало, так это перспектива застрять холодной ночью в семейном автомобиле на темной дороге, в самой гуще потока измученных и голодных людей.

Нет уж, лучше остаться дома. Собственный дом люди хорошо знают. Здесь есть подвалы, удобные кресла и любимые одеяла. Интуиция и надежда скрашивали жизнь в потемках, земля тряслась постоянно, но не настолько сильно, чтобы покосились фотографии на стене. Так просто закрыть усталые глаза и утешать себя чудесной мыслью: скоро снова зажгутся огни и телевидение с гуглом вернутся во всей красе. Что бы ни творилось сейчас в мире, все со временем разъяснится. Может, мы победим в этой войне. Или на плазменных панелях появятся инопланетяне – разумные твари, одетые в серебристые комбинезоны, и раскатистыми голосами расскажут, зачем захватили наш мир и чего хотят от своих новых рабов.

Это был самый популярный слух. Вторжение инопланетян, порабощение человечества. В конце концов, у рабства есть свои привлекательные стороны. Горожанам всех убеждений было легче смириться с этой мыслью, пока у них оставалась надежда на то, что собственность останется неприкосновенной. Мужчины и женщины сидели в своих подвалах и готовились к самой худшей судьбе, за исключением смерти. Пока это была не смерть, и пришельцам могли понадобиться их силы и разум для какой-нибудь важной цели. А кроме того, в любой книге можно прочитать, что вторжения всегда заканчиваются неудачей. Это ведь каждому известно, правда? Повелители со временем сделаются слабыми и беспечными, и через какую-нибудь тысячу лет люди восстанут и перебьют ненавистных чужаков, захватив в придачу их звездолеты и невероятное оружие.

Примерно так думала пожилая женщина, сидя возле печки в подвале и скармливая огню остатки своей последней брэдфордской груши. У нее закончились пиво и сигареты, и это ужасно ее огорчало, но оставался еще горячий чай, и он был не слишком горький. Она потянулась за кружкой, но тут кто-то вломился в дверь наверху. Женщина замерла и прислушалась. Неизвестный прошел по комнате, и половицы заскрипели под его тяжестью. В какой-то безумный момент женщина подумала, что это вообще не человек. В зоопарке есть пони. Судя по звуку шагов, вошедший весил не меньше лошади. Не такое уж и безумное предположение после всего случившегося. Очередная порция дров превратилась в пламя и пепел, а затем некто еще более странный, чем клейдесдальский тяжеловоз, спрыгнул в подвал, мягко приземлившись за спиной у женщины.

– Тихо, – сказал отдаленно напоминающий человека демон и приложил палец к губам.

Никогда в жизни она не вела себя так тихо.

– За мной охотятся, – сказал демон и усмехнулся.

Из одежды на нем висела только нелепая набедренная повязка из утеплителя, служащего обычно для затыкания дыр в чердаках. Его лицо светилось мягким желтым сиянием, и сам он был горячим, как печка. Вглядевшись в его черты, женщина узнала того глупого соседского мальчишку, который каждый день проходил мимо ее дома. Того самого, что стоял под окнами, когда на землю свалились инопланетяне. Надо же, всего-то два дня прошло!

– Не бойтесь, – сказал он. – Никакой я не монстр.

Как ни странно, она ему поверила.

В подвальное окошко женщина видела, как луч фонаря пробежал по комнате наверху. Затем свет погас, и они остались вдвоем. Женщина подумала, что должна теперь испугаться, но почему-то не испугалась. Неожиданное вторжение показалось ей всего лишь захватывающим приключением.

Мальчишка, который не был монстром, наклонился к ней и прошептал:

– Мне в голову пришла забавная мысль. Хотите послушать?

Она кивнула.

– Знаете, почему мы держим зверей в зоопарке за решеткой?

– Ну и почему же?

– Потому что решетка – единственный способ удержать нас от стрельбы в бедных глупых животных.

Война миров

Все неизбежное становится общепринятым.

Огонь неизбежен. Вселенная наполнена топливом и искрами. Химические элементы создают недолговечный холодный огонь, а звезды горят с расточительной роскошью, и, хотя аннигиляция материи глубоко оскорбляет реальность, в результате получается самое восхитительное пламя.

Жизнь неизбежна. На самом деле жизнь – это очень сложный, обладающий сознанием огонь, поначалу холодный, но часто становящийся пугающе горячим. Жизнь – это огонь, способный мыслить и действовать в соответствии со своими странными идеями. Жизнь нуждается в топливе, в способе поддерживать свое горение, и поэтому эгоизм – первое правило для любого разума. Но трехсот миллиардов звезд и триллионов планет недостаточно, чтобы обеспечить ее топливом. Жизнь зарождается слишком часто и слишком легко, а Галактика, наполненная неистовыми звездами и холодными планетами. так привлекательна. Если какой-то живой огонь свободно и беспрепятственно поглотит один маленький мир, много ли от этого будет вреда, много ли опасности?

Опасность, жестокая и отвратимая, возникнет тогда, когда другой огонь заметит этот захват и сам устремится к такому же легкодостижимому миру, а вслед за ним еще тысячи огней проделают то же самое. Ни один огонь не захочет остаться в стороне, и вскоре вся Галактика превратится в преисподнюю.

Поэтому и мораль тоже неизбежна. Любой разум цепляется за этические нормы. Любые два огня обязаны иметь общие представления о добре и зле. И первый из таких законов должен гласить: ни один отдельный огонь не может претендовать на небесные сферы, если того не требует необходимость поддержания мира. Так что любой, даже самый холодный и примитивный огонек имеет право на безопасность и объявляется священным.

Город опустел, но отнюдь не затих. Под землей все еще грохотало, но уже слабей. Где-то пищали мыши, гукала расхрабрившаяся сова, а люди беспрерывно переговаривались в темноте, обсуждая новости и с тоской вспоминая прошлое. Несколько парочек страстно занимались любовью. Кто-то молился, хотя и без особой надежды на то, что его слова будут услышаны. Выжившая из ума старуха несла всякий вздор. Наконец ее муж заявил, что устал от ее болтовни и пойдет на улицу встречать рассвет.