Шато д'Иф и другие повести (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук - Страница 110

Берка не убедили эти доводы: «Если Земля заражена нопалами, ее следует дезинфицировать — с этим спорить невозможно. Но я не хочу сеять панику, не хочу никаких возмущений, а уж войну начинать решительно отказываюсь».

«Такими же побуждениями руководствовался Мауб Киамкагкс, — произнесла коробка-переводчик на груди Пттду-Апиптикса. — Война началась только тогда, когда читумихи обнаружили существование таупту. Нопалы возбуждали ненависть в читумихах, и те стремились уничтожить таупту, всех до единого. Таупту сопротивлялись, захватывая и очищая читумихов. Началась война. События могут развиваться таким же образом и на Земле».

«Надеюсь, что нет», — коротко обронил Берк.

«Постольку, поскольку нопалы на Нопалгарте будут уничтожены, и уничтожены в кратчайшие сроки, нас не беспокоит, какими методами ты будешь пользоваться».

Снова наступило молчание. Ксаксаны сидели как замерзшие, а Берк устало опустил голову на руки. «Черт бы побрал нопалов! — думал он. — Черт бы побрал ксаксанов, черт бы побрал весь этот невообразимый бред!» Но он уже влип в эту историю, и, судя по всему, у него не было никакого выхода. Даже если ксаксаны вызывали у него неприязнь, приходилось признать справедливость их требований. Какой у него был выбор? Никакого.

«Сделаю все, что смогу», — сказал он наконец.

Апиптикс не выразил ни удовлетворения, ни удивления. Он поднялся на ноги: «Я научу тебя тому, что мы знаем о нопалах. Пойдем!»

Они вернулись по сырому коридору в помещение, которое Берк прозвал про себя «камерой денопализации». Аппаратура работала. У Берка все похолодело внутри: к металлической решетке пристегивали существо женского пола — вырывавшуюся, судорожно хрипящую ксаксанку. Теперь он хорошо видел нопала — или это было не зрение, а какое-то другое восприятие? Нопал съежился под слепящим зеленоватым светом, щетина его вздыбилась, взъерошилась, глаза пульсировали, как испорченные лампы, волокнистое тело беспомощно содрогалось.

Берк с отвращением повернулся к Апиптиксу: «Разве вы не можете применять обезболивающее средство? Неужели такая жестокость необходима?»

«Ты неправильно понимаешь процесс, — ответил ксаксан, и коробка-переводчик сумела каким-то образом передать оттенок мрачного презрения в искусственном голосе. — Разряды энергии сами по себе не причиняют нопалу никакого беспокойства. Его отпугивает смятение отупленного и шокированного болью мозга, вызванное страхом и болью. Читумихов намеренно поместили в загон, где они могут слышать вопли очищаемых соплеменников. Это неприятно — но это ослабляет нопалов. Возможно, со временем вы разработаете на Земле более эффективные методы».

«Надеюсь, — пробормотал Берк. — Я уже не могу выносить эти пытки».

«Думаю, что тебе придется их выносить», — с обычным безразличием произнес аппарат-переводчик.

Берк старался отворачиваться от денопализационной решетки, но ему трудно было оторвать глаза от происходящего. Грудь ксаксанки стрекотала и трепетала. Нопал отчаянно цеплялся за череп жертвы. Наконец его оторвали и унесли в мешке из почти прозрачной пленки.

«Что с ним сделают теперь?» — спросил Берк.

«Нопал, наконец, принесет нам пользу. Возможно, ты уже спрашивал себя, из чего сделан прозрачный мешок и как он удерживает нематериального, неосязаемого нопала?»

Берк признал, что его интересовало это обстоятельство.

«Мешок сделан из тканей мертвого нопала. Мы больше ничего не знаем об этом материале, так как он не поддается анализу. Ни тепло, ни химикаты, ни электричество — ни одно из известных явлений физического мира не воздействует на него. Этот материал не обладает ни массой, ни инерцией; он не соединяется ни с чем, кроме такого же материала. Тем не менее, живой нопал не может проникнуть сквозь пленку, сделанную из мертвого нопала. Когда мы отделяем нопала от читумиха, мы заключаем его в мешок из этой пленки, после чего превращаем пойманного нопала в такую же пленку. Это очень просто — нопала, находящегося в мешке из псионного материала, можно раздавить легкими прикосновениями снаружи». Апиптикс взглянул в сторону денопализационной машины, и к нему по воздуху прилетела пленка, изготовленная из мертвого нопала.

«Как ты это сделал?» — спросил Берк.

«С помощью телекинеза».

Берк не слишком удивился; в условиях денопализации телекинез казался чем-то естественным, обычным. Берк задумчиво рассмотрел псионную пленку. Она выглядела туманно-волокнистой, подобно ткани из паутины. Характеристики этого материала — такие, как возможность его перемещения посредством телекинеза — позволяли сделать некоторые выводы... Голос Апиптикса прервал его размышления:

«Линзы очков, с помощью которых вчера ты увидел нопалов, сделаны из этой псионной ткани. Мы не знаем, почему читумих иногда может замечать присутствие живых нопалов, если свет просачивается через пленку. сделанную из мертвого нопала. На этот счет есть гипотезы, но законы, которым подчиняется псионный материал, не соответствуют законам нашего пространства. Возможно, на Земле вы сможете сформулировать и систематизировать свойства псионного пространства, что поможет вам организовать денопализацию вашей планеты. У вас есть лаборатории, аппаратура и тысячи обученных специалистов. Здесь, на Иксаксе, остались только уставшие от войны ветераны».

Берк с тоской подумал о прежней жизни, о безопасном маленьком мирке, в котором он обитал и который он навсегда потерял. Он вспомнил о друзьях, о докторе Ральфе Тарберте, о Маргарет — жизнерадостной, энергичной Маргарет Хэйвен! Он вспомнил их лица и представил себе нопалов, оседлавших всех этих людей подобно торжествующим подводным чудищам из древних легенд. Представшая перед его глазами картина была одновременно нелепой и трагической. Теперь он вполне понимал фанатическую безжалостность таупту — на их месте, в тех же условиях он, наверное, действовал бы с такой же неотступной, холодной яростью... На их месте? В тех же условиях? Он и оказался в тех же условиях!

Безразличный голос коробки-переводчика снова прервал его размышления: «Смотри!»

Таупту тащили очередного лихорадочно сопротивляющегося читумиха к денопализационной решетке. Нопал высился над его головой и шеей подобно фантастическому боевому шлему.

«Ты становишься свидетелем знаменательного события, — сказал Апиптикс. — Это последний из читумихов. Других не осталось. Иксакс полностью очищен».

Берк глубоко вздохнул — и с этим вздохом взял на себя ту ответственность, которую возлагали на него ксаксаны: «Со временем Земля тоже очистится... сколько бы времени это ни заняло».

Таупту пристегнули последнего читумиха к решетке. Затрещали разряды голубого пламени, читумих стрекотал, как огромный дребезжащий механизм. Тошнота подступила к горлу Берке, у него сжималось сердце — он отвернулся. «Мы этого не выдержим! — хрипло воскликнул он. — Должен существовать какой-то другой, легкий способ денопализации. Мы не можем пытать людей, не можем развязывать всемирную войну!»

«Легкого способа нет, — заявила коробка-переводчик. — Промедление смерти подобно, мы не отступим!»

Разгневанный и удивленный, Берк вопросительно взглянул на Апиптикса. Всего лишь несколько минут тому назад Апиптикс сам допустил возможность проведения исследований на Земле. А теперь он отвергал возможность любой задержки. Любопытная непоследовательность!

«Пойдем! — отрывисто произнес Апиптикс. — Ты увидишь, во что превращается нопал».

Они прошли в длинный, довольно-таки темный зал, уставленный верстаками. Сотни ксаксанов настойчиво и методично собирали какие-то механизмы, непонятные Берку. Если кто-либо из работников испытывал какое-то любопытство по поводу появления землянина, они никак его не проявили.

Апиптикс подвел Берка к стоявшему у стены верстаку: операторы денопализационного аппарата положили на него пленочный мешок, содержавший нопала. Растрепанный, пришибленный, покрытый остатками ободранной щетины, некогда гордый паразит смотрел на своих мучителей немигающими глазами.