Шато д'Иф и другие повести (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук - Страница 111

«Возьми его! — сказал Берку Апиптикс. — Схвати мешок».

Берк брезгливо подчинился. На ощупь мешок казался непрочным, готовым рассыпаться в руках; прикосновение к нему сразу раздавило нопала.

«Он хрупкий, — сказал Берк, — как старая яичная скорлупа».

«Любопытно! — заметил Апиптикс. — Но ты не обманываешь себя? Как ты можешь осязать нечто неосязаемое?»

Берк удивленно взглянул на Апиптикса, снова посмотрел на мешок. Как это может быть, в самом деле? Берк больше не ощущал мешок. Он просачивался между пальцами, как облачко дыма.

«Теперь я его не чувствую», — приглушенно сказал изумленный Берк.

«Чувствуешь, конечно же! — возразил Апиптикс. — Он здесь, ты можешь его осязать, ты уже осязал его раньше».

Берк снова пощупал мешок. Поначалу он казался не столь осязаемым, как раньше — но несомненно снова ощущался. Чем больше Берк был в этом уверен, тем более ощутимым становился псионный материал.

«Это воображаемое ощущение? — спросил он. — Или фактическое?»

«Это нечто осязаемое умом, а не руками».

Берк экспериментировал с мешком: «Я перемещаю его. Я давлю на него. Я чувствую, как нопал крошится, распадается под пальцами».

Апиптикс критически наблюдал за Берком: «Разве осязание не является реакцией мозга на сигналы, поступающие по нервным волокнам? Насколько мне известно, мозг человека функционирует таким образом».

«Я способен отличить ощущение прикосновения от его восприятия мозгом», — сухо возразил Берк.

«Способен, в самом деле?»

Берк начал было отвечать, но прервался.

Апиптикс продолжал: «Ты заблуждаешься. Ты чувствуешь этот материал умом, а не руками, даже если твое ощущение сопровождается привычными движениями. Ты протягиваешь руки, у тебя возникает ощущение осязания. Когда ты не протягиваешь руки, ты ничего не чувствуешь — потому что в нормальном пространстве ты не ожидал бы испытывать какие-либо ощущения, не совершая ритуал перемещения рук и прикосновения».

«В таком случае, — сказал Берк, — я должен быть способен ощущать псионную ткань, не пользуясь руками».

«Ты должен быть способен ощущать что угодно, не пользуясь руками».

«Телеосязательное восприятие! — подумал Берк. — Способность прикасаться, не пользуясь нервными окончаниями. Так же, как ясновидение — способность видеть без помощи глаз?» Берк снова разглядел мешок. Все еще живой нопал смотрел на него изнутри безумными глазами. Берк представил себе, что он ощупывает мешок, сжимает его. У него в голове возник какой-то трепет — не более того, всего лишь намек на ощущение прикосновения к чему-то хрупкому, почти невесомому.

«Попробуй переместить мешок с одного места на другое».

Берк умственно приказал мешку двигаться; мешок, вместе с нопалом, легко переместился.

«Потрясающе! — пробормотал Берк. — Я способен к телекинезу?»

«Псионный материал легко поддается телекинезу, — сказал Апиптикс. — Нопал — не что иное, как мысль, и псионная ткань — тоже мысль. Нет ничего удивительного в том, что мысль легко перемещается мыслью».

Рассматривая эту проблему как чисто теоретическую, Берк не стал отвечать. Он наблюдал за тем, как операторы-таупту принесли прозрачный мешок, положили его на верстак и раскатали его в лепешку, как тесто — скалкой. Распавшийся в порошок нопал слился с тканью мешка.

«Здесь ты больше ничего нового не увидишь, — сказал Апиптикс. — Пойдем!»

Они вернулись в трапезную. Берк угрюмо уселся на скамью; его внимательная целеустремленность сменилась усталой подавленностью.

«Возникает впечатление, что ты сомневаешься, — произнес через некоторое время Апиптикс. — У тебя есть какие-нибудь вопросы?»

Поразмыслив немного, Берк спросил: «Когда мы были там, где умерщвляют нопалов, ты сделал замечание по поводу восприятия ощущений человеческим мозгом. Разве мозг ксаксанов функционирует по-другому?»

«Да, по-другому. Человеческий мозг устроен проще, но его разделы взаимозаменяемы и многофункциональны. Структура нашего мозга гораздо сложнее; в каких-то отношениях это дает нам преимущества, в других — ограничивает наши возможности. Человеческий мозг обладает формирующей изображения способностью, которую вы называете «воображением»; у нас нет такой способности. У нас нет вашей способности сочетать несопоставимые элементы, формировать нерациональные количественные представления и делать новые выводы на основе такого гипотетического синтеза. Многое в человеческой математике, в человеческом образе мышления для нас непостижимо — приводит нас в замешательство, отпугивает нас, как опасное безумие. Но мозг ксаксана содержит компенсирующие этот недостаток механизмы: встроенные калькуляторы, мгновенно производящие расчеты, с человеческой точки зрения чрезвычайно сложные и обременительные. Вместо того, чтобы «воображать» тот или иной объект, мы создаем фактическую модель объекта в особом разделе черепной коробки. Некоторые из нас могут создавать модели исключительной сложности. Такое ментальное моделирование уступает по быстроте и простоте вашему воображению, но не менее полезно. Мы думаем, мы представляем себе и наблюдаем Вселенную именно таким образом, моделируя формы в уме и разбираясь в том, что можно было бы сделать с этими формами, умственно ощупывая их».

Берк снова задумался: «Когда вы называете нопала «мыслью», какую мысль вы имеете в виду — человеческую или ксаксанскую?»

Пттду-Апиптикс колебался: «В данном случае имеет место обобщенное определение «мысли». Я использовал этот термин в широком смысле. Что есть мысль? По сути дела, мы не знаем. Нопал невидим и неосязаем; когда он лишен возможности передвигаться самостоятельно, им легко манипулировать телекинетически. Нопалы питаются психической энергией. Сделаны ли они, в самом деле, из того же материала, что и мысль? Нам это неизвестно».

«Почему нельзя просто оторвать нопала от мозга, вытащить его? Почему необходима пытка?»

«Мы пытались это сделать, — ответил Апиптикс. — Нам не нравится боль — так же, как вам. Но безболезненное отделение нопала невозможно. В последнем приступе злобы нопал убивает читумиха. На денопализационной решетке мы причиняем ему такое мучение, что ему приходится втягивать свои питающие корешки, после чего его можно оторвать. Это понятно? Что еще ты хотел бы знать?»

«Я хотел бы знать, как денопализировать Землю, не разворошив осиное гнездо».

«Простого решения этой задачи нет. Я предоставлю тебе планы и схемы денопализационного аппарата. Тебе придется изготовить такую машину или несколько таких машин и начать чистку людей. Почему ты качаешь головой?»

«Это гигантский проект. Я все еще надеюсь, что может существовать не такой сложный способ...»

«Легкого способа нет».

Берк поколебался и сказал: «Нопалы — отвратительные паразиты, спору нет. Но какой фактический ущерб они причиняют?»

Пттду-Апиптикс молча сидел, словно сделанный из чугуна, разглядывая Берка глазами-окатышами — то есть, как теперь было известно Берку, моделируя в черепной коробке лицо и голову собеседника.

«Вполне возможно, что нопалы предотвращают развитие наших псионных способностей, — продолжал рассуждать Берк. — Об этом, конечно, я ничего не знаю, но возникает впечатление...»

«Отбрось сомнения и опасения! — с угрожающей решимостью произнесла коробка-переводчик. — Факт остается фактом, и он превыше всего: мы — таупту, и мы не станем снова читумихами. Мы не хотим ежемесячно подвергаться пытке. Мы хотим, чтобы ты сотрудничал с нами в войне с нопалами, но твое сотрудничество не обязательно. Мы можем уничтожить нопалов на Нопалгарте и уничтожим их сами, если ты этим не займешься».

И снова Берк почувствовал, что дружить с ксаксанами было бы затруднительно.

«У тебя есть еще какие-нибудь вопросы?»

Берк задумался. «Как я смогу разобраться в чертежах денопализационного аппарата?»

«Чертежи подготовлены с использованием земной системы измерений, причем в конструкции аппарата используется множество стандартных компонентов. С этим не предвидится никаких трудностей».