Программист в Сикстинской Капелле (СИ) - Буравсон Амантий - Страница 123

Тем не менее, спинеттино он мне так и не отдал, видимо из вредности, педантично продолжая играть мимо нот и делая вид, что всё нормально.

Через четыре дня мы, наконец, со скандалом и с музыкой прибыли в княжескую резиденцию в Тоскане. Наш приезд выпал на выходные, и Мишка в это время как раз был дома, когда прибыла наша безумная компания. Юный князь сначала обрадовался, что отец вернулся, да ещё и незнакомую девушку привёз, но потом на его лице прочиталась досада, когда из кареты выскочили аж целых два сопраниста — я и Стефано. Должно быть, бедняга Михаил Петрович до последнего надеялся, что меня всё же оставят в Риме, но не тут-то было. Встречай непрошенных гостей, дорогой «братец»! Впрочем, настоящий ужас запечатлелся на лице парня, когда из кареты изящно вылез пресловутый маэстро Кассини, которому князь почему-то любезно подал руку.

Убедившись, что все в сборе, князь отдал приказ слугам отнести вещи в дом, а кучеру — поставить карету в «гараж». После чего пригласил всех проследовать в дом.

Церемония торжественного и трогательного знакомства настоящих, правда, лишь единокровных, брата и сестры состоялась в гостиной, где Мишка и Паолина нежно обнялись, а последняя подарила первому вышитый золотыми нитками носовой платок для утирания княжеской сопли. После чего мы все отправились в обеденную залу, где уже был накрыт роскошный стол, и до вечера праздновали очередное воссоединение и скорое возвращение на Родину.

Поздно вечером, когда младшие Фосфорины разошлись по спальням, а Стефано с Доменикой в её комнате разучивали какой-то дуэт для альта и сопрано, ко мне в комнату явился слуга и передал, что Пётр Иванович ожидает меня в кабинете. Отлично, думаю, не придётся навязываться, сам позвал. Не знаю, правда, по какому поводу. Должно быть, опять «по маленькой» сообразить на двоих. Вот как раз выпьет, алкоголь уменьшит коэффициент вредности, и тогда можно будет задать интересующие меня вопросы.

 — Вы звали меня, Пётр Иванович? — предварительно постучавшись, я вошёл в кабинет и увидел, что князь сидит за письменным столом и в задумчивости курит трубку. — По какому поводу?

 — Что ты как не родной, — строго ответил князь, указывая на кресло напротив, чем опять напомнил мне о великих и ужасных собеседованиях в IT-компаниях. — Садись, сыграем партию в шахматы.

 — Ночью? — удивился я. — После всего выпитого за вечер кьянти и монтепульчиано? Боюсь, что у меня в голове сейчас мусор.

 — У тебя всегда в голове мусор, — отрезал Пётр Иванович, ставя на стол шахматную доску. — Удивительно, как в этой помойке находится место точным наукам! Сядь, я сказал!

 — Не надо на меня кричать. Шахматы — так шахматы, — огрызнулся я, но, тем не менее, сел в кресло, рассматривая фигурки из красного дерева и слоновой кости.

Партию начали итальянским дебютом, или как его ещё называют — «тихое начало». «Как бы к середине партии тихое начало не переросло в напряжённый миттельшпиль и не кончилось бурным эндшпилем, во время которого я получу доской по голове!», — подумал я с опаской.

 — В последнее время ты стал весьма дерзким и язвительным. И я отчасти понимаю причину подобного поведения, — князь стремительно захватывал центр доски, тем самым создав угрозу слабой клетке f7.

«Ну ничего, я сейчас соберусь с мыслями и разгромлю эту крепость за пару ходов!», — подумал я, хотя голова уже не работала как следует.

 — Рад это слышать. Я думал, вы уже и забыли о моём существовании, — усмехнулся я. — Ход «итальянским слоном».

 — Не дерзи. Ты сам не понимаешь своей выгоды, — ответил Пётр Иванович, ставя своего слона на место моего коня. — Можешь попрощаться со своим конём.

«Куда уж мой конь против твоего слона, ёлки-палки!» — ругался я про себя. — «Однако же… Нормально? Где я ошибся? Ну вот, конечно. По-пьяни забыл поставить защиту. Надо как-то выкручиваться».

 — Что вы имеете в виду? — не понимал я, хотя необъяснимая тревога закралась в мою душу.

 — Не прикидывайся. Ты сам сказал, что любишь Доменику больше жизни.

 — Да, говорил! — воскликнул я. — И бесконечное число раз повторю.

Тем временем моя партия вышла из-под контроля, и я просто с ужасом созерцал целенаправленное наступление белых на беднягу красного короля. Всё-таки зря я согласился играть после банкета!

 — На что ты готов ради неё? — князь продолжал добивать меня намёками.

 — На что угодно, хоть таблицу интегралов на музыку Хассе исполню! Хоть хрустальные туфельки самой императрицы для неё достану! — меня уже начало заносить.

 — То, что ты говоришь, бессмысленно. Ещё ход, и твой король забьётся в угол.

 — Что вы предлагаете? — уже раздражённо спросил я. «Похоже, я скоро сам буду как этот король — зажатым в углу!»

 — Ничего, что бы выходило за рамки вашего брачного контракта, — невозмутимо отвечал князь.

 — Может скажете уже прямо, что вам нужно? Я как машина, понимаю то, что мне говорят, а не то, что имеют в виду!

 — Будь ты более здравомыслящим человеком, то хотя бы поверхностно изучил его.

 — Разве контракт это не просто бессмысленная бумажка, которая нужна для формальности? — удивился я.

 — Какой же ты наивный. В наше время всё решают именно «бессмысленные бумажки». А твоё равнодушие к этому документу лишь подтверждает твою безучастность.

 — Хорошо, я могу сейчас с ним ознакомиться? Ведь контракт должен быть в двух копиях — одна у вас, вторая — у Кассини.

 — Да, пожалуйста, — спокойно отвечал Пётр Иванович, доставая из ящика письменного стола папку с договором и вручая её мне, а затем поставил своего ферзя в решающую позицию. — Шах и мат.

Но мне было уже не до шахмат. С каким-то болезненным нетерпением я принялся читать. Поначалу это были и вправду бессмысленные наборы правил, словно какие-нибудь условия пользовательского соглашения, и я уже немного успокоился и подумал, что князь меня попросту решил подколоть. Но потом я наткнулся на следующее:

«Пункт 10.1. В случае не достижения женихом зрелости или же неспособности к подобающему исполнению супружеского долга, единственным предназначением которого является продолжение рода и рождение наследников, обязанности по обеспечению последнего берёт на себя законный представитель жениха, в лице Петра Ивановича Фосфорина…»

Дальше я не читал. В глазах потемнело, и я едва не задохнулся от внезапно накатившей на меня волны ярости, боли и обиды. Как?! За что?! За что ты так со мной? С Доменикой?

 — Пётр Иванович, — наконец, положив этот злополучный договор на стол и немного успокоившись, стараясь сохранять хладнокровие, обратился я к князю. — Как прикажете понимать Пункт 10.1? Это шутка?

 — Вовсе нет, мой мальчик, — вздохнул князь, поднимаясь из-за стола. — Это вынужденные меры, к которым я ни за что бы в жизни не прибег, если бы не столь удручающая и плачевная ситуация, в которой оказался мой сын.

 — Какая ещё плачевная ситуация?! — возмутился я. — Да вы… Вы знаете, кто? Старый крокодил из болота, вот вы кто! Да я… я убью вас!

Злоба застилала мне глаза, и я, не отдавая себе отчёт в действиях, подскочил к князю и набросился на него с кулаками. Пётр Иванович, с ничего не выражающим взглядом, мгновенно схватил меня за руки и опустил их вниз. Я предпринял вторую попытку нападения, но её вновь предупредили: князь заломил мне руки за спиной. Я чуть не взвыл от боли и обиды, с криком и матюгами вырываясь из железной хватки.

Тогда Пётр Иванович схватил меня за шкирку и фактически выбросил в коридор, напоследок ещё и пнув под зад коленом, после чего захлопнул дверь прямо у меня перед носом.

«Ну уж нет! Я так просто не сдамся!», — совсем разозлился я и как сумасшедший начал колотить по красному резному дереву.

 — Успокоишься, придёшь в себя, тогда поговорим, — услышал я спокойный голос из-за двери.

В полном отчаянии, задыхаясь от горьких слёз, я сполз вниз и, с трудом подавляя рыдания, сел на холодный каменный пол. О, что за злую шутку вы сыграли со мной! Как я сразу этого не понял? Почему не поверил Доменике и не согласился бежать с ней? Теперь я даже не знаю, что и делать. Из жуткого оцепенения меня вывели брызги ледяной воды. Подняв голову, я увидел монументальную фигуру князя с серебряным кубком в руке.