Сказ о Дайири Наследнице (СИ) - Александрович Кирилл - Страница 20

— Заваливай дверь! Ни один не войдет и не выйдет, пока мы не закончим.

Дротта сцепился клинками с Равданом. Обе свиты не вмешивались. Дротта прохрипел:

— Приказчик, верных тебе становится меньше. А сейчас твои воины ничего уже не стоят. Слышишь этот шум за стенами? Это войско с северных границ. Что ты намерен теперь делать?

В пылу битвы упало еще два окровавленных тела воинов, по одному с каждой стороны.

Но Равдан слышал шум. Слышал, как кто-то пытается сломать двери дворца. И в глазах его мелькнула тревога.

часть третья

1

Почти черным было небо, закрытое клубами тяжелых туч, озаряемое всполохами молний, бьющих где-то высоко над головами.

Къёк Усул вел свой флот в самую бездну этой морской тьмы. Стоя на носу лодьи, лицом к её корме, изредка отдавая приказы. Флот изгоев шел ровным строем, не смотря на огромные волны бьющие в борта лодей и сильные порывы ветра, яростно трепавшие парусину. Имперский флот шел следом. Шел, как карах, учуявший запах крови.

Уже скрылся во мгле бури южный берег Примаили. Там, за пеленой шторма, окутанная туманами, в дне пути на юго-запад была Черная Земля — огромная, испещренная острыми скалами и вулканами часть суши, населенная дикарями, колдунами, принимающими в жертву только тела убитых их племенем врагов и темными существами, и зверьем питающимися человечиной.

Лодьи флота Императора еле сдерживали натиск шторма, скрипя талями и мачтами, готовыми обломиться в любой момент. Но Воймаз вел флот следом за бунтарями:

— Император, — обратился к Воймазу один из рёвенов флота, — если шторм станет сильней, лодьи утонут раньше, чем мы настигнем беглецов.

— Верно, беглецов, — не сводя глаз с лодьи Кьек Усула произнес Император, — беглецов на таких же лодьях как и наши. С той лишь разницей, что они первые войдут в пасть к шторму. А вам, останется лишь добить тех, кто не утонет сразу.

Волны становились выше, разверстое небо лило как из ковша воду, ветер, меняя направление, стал яросно выть в снастях.

Вот те десять лодей изгоев, забрались на гребень высокой волны и с лодей имперского флота раздались яростные возгласы предвкушения зрелища расправы, которую должно было учинить море над врагом Империи.

Но мятежники жили морем. Взметнувшиеся из бортов весла развернули лодьи и с кручи волны понесли тараном на неповоротливых врагов, круша им борта усиленными загодя носами.

Ночь стояла у подножий Косматых холмов. Вохан вел бежавших из Идолима учеников храма. Ему, ныне слепому, не привыкать было к темноте. Ученики шли вереницей, держа друг друга за плечо и помогая не оступиться. Скоро должен был начаться подъем. Это чувствовали ноги ватаги. И там, меж заросших кустами склонов, была одна пещера, способная приютить весь отряд. О ней рассказал Ладим-мастер. Вепрей выбили еще прошлой весной и новых стай там не заселиться- Идолим ненасытен.

Вохан сидел прислонившись спиной ко входу в пещеру, в которой уже уютно пылал костерок и ученики храма сидели кругом вокруг него. Вохан вспоминал вечерний разговор с Мидрой:

— Вохан, — говорил Мидра, — тебе вести ватагу к месту, о котором говорит Ладим. Дождитесь нас, а там вместе решим, куда держать нам путь потом.

— Дождусь, Мидра. Мы заберем Ои с собой, и не возвращайтесь в дом Дротты у рудников. Пойдете восточными склонами. Может, догоните нас еще затемно.

Вохан размышлял: вспоминался разговор с Императором. "Может и стоит спросить защиты на севере? Дети Аливира поймут? Надо дождаться Мидру и Ладима, а там и поговорим".

Под утро сморило всю ватагу сном. Не спал только Вохан. Сидел, улавливал обостренным ныне на запахи носом вести опасности, слышал каждый шорох.

Спутник, названный Воханом Абе Сольве, уже высоко стоял над горизонтом, когда чуткие пальцы старика почувствовали легкую дрожь земли — по склону холма кто-то поднимался. Старец насторожился. Воздух принес запах кожи и железа. Чужой запах, не похожий на знакомые запахи саванов жрецов, пропитанных благовониями сожженных трав. Он тихо позвал:

— Ои? Ои, дитя, ты спишь?

Заспанный голосок отозвался:

— Уже нет, деда Вохан.

— Буди остальных. Тихо буди. Гости сюда идут. И не похожи на своих.

Ои мигом принялась трясти остальных за плечи и когда те открывали глаза, зажимать им маленькой ладошкой рот, чтобы молчали.

Вохан остался сидеть у входа.

Шаги становились ближе, их уже было слышно. И когда из-за кустов должны были появиться гости, раздался знакомый голос с хрипотцой:

— Вохан, давно ждете?

На склон поднялся отряд, одетых в брони империи, старых знакомых.

— Я ожидал — вас будет больше. Кого нет среди вас? — спросил Вохан.

— Ранд и Исгин, — хмуро произнес Лех.

Ему, Леху, было тяжело признать, что нет Исгин теперь, хрупкой и улыбчивой Исгин.

— Многих не стало, — с печалью в голосе отозвался Вохан. — Заходите в пещеру, пора отдохнуть и решить, что делать дальше.

Опять сидели кругом старшие, только на этот раз, средь них сидел Лех. Смышлен юнец, храбро держался.

— Вохан, расскажи мне, что задумал Воймаз, — спросил прямо Мидра.

— Я уже перестал удивляться твоей уверенности, Мидра, — отозвался Вохан, — да, известны мне его планы. Он раскопал рудник Джеиль Дьёдем и собирался выпустить Тьму. Скоро Льёри — ночь, когда мгла не растает с восходом Сольве. В это утро могут открыться врата зала Пустоты.

Все, кроме Мидры, слушали старое приданье, затаив дыхание и не шевелясь. Все, кроме Мидры-именно он, Мидра, рассказал Вохану это придание, именно он, Мидра, научил молодого рудокопа Вохана тайнам недр земли. И именно он, Мидра, возложил обязанность на Вохана когда-то завалить проходы к Залам Пустоты в тех горах. Потому что именно Вохан когда-то их и раскопал, в поисках золота и богатой руды. Когда-то Вохан — единственный из поселка — остался в живых. Остальных свалил, выпущенный на волю черный мор.

— Воймаз согнал всех рабов своей Империи в этот рудник. И при Императоре есть меч. Меч Алисы коваля.

Вохан замолчал.

— Но рудник ведет вглубь земель Виевара. Дети Аливира не потерпят вторжения. А войско сейчас в Идолиме, подавляет мятеж, — встрепенулся Лех, — а Воймаз отправился в южные моря ловить бунтаря.

— Какого бунтаря? — спросил Мидра Леха.

— Кьёк Усула, кажется.

— Ты уверен? — с сомнением нахмурившись, спросил Мидра.

— Да. Это имя произнес гонец. Я рядом стоял, я слышал. Кьёк Усул.

— Мидра, я слишком хорошо тебя знаю, — настороженно произнес Ладим. — Не все пошло так, как ты задумал?

— Да, отцы. Не так.

— Расскажешь? — спросил Вохан.

— Этой зимой я разговаривал с Багиром. Он еще тогда хотел прогнать и войско Воймаза и его рабов-рудокопов из Джеиль Дьёдем. И еще он рассказал о содеянном его сестрой Алидой. Алида бежала в земли изгоев. Она забрала с собой меч царя Аливира- единственную реликвию способную победить Тьму и закрыть проход в руднике в день Льёри. Багир послал своего лучшего война — Итара, чтобы отыскать меч и поднять восстание на островах бывшей Империи морей. Повстанцы должны были напасть на Стойлим, чтобы войска ушли от северных границ. Кьёк Усулом движет та же жажда наживы и он еще более мстителен, чем Дага Кривой. Он поведет армию оборванцев на западные рудники. Прямиком на Копкой.

— Тогда Император поведет войска в Копкой, — с недоумением произнес Ладим, — не отдаст он своего золота, жаден. Нам это даже на руку.

— В Копкой идет сейчас Дор Ийса Серый, — ответил Мидра, — с ним меч Атира.

— А это еще кто? — спросил Ладим.

— Атир Великан свидетель битвы с Тьмой в начале времен. Меч выкован им, именно в нем драконова сила, — из угла пещеры подала голос Койя

— Эту легенду я знаю, — не оборачиваясь поучительным тоном сказал Ладим, — Дор Ийса этот кто?

— Наследник рода Серых. Рода Одары Всеведущей.

Тишина повисла над совещавшимися. Нельзя было допустить, чтобы меч попал ни к изгоям, ни к Императору. И до Копкой быстро ватага не доберется, да и помощников средь них по пальцам перечесть. Тяжелые мысли. Мидра сказал: