Сказ о Дайири Наследнице (СИ) - Александрович Кирилл - Страница 25

Его дочь следопыта стояла, держа лук наизготовку. Даже с такого расстояния был виден холодный блеск её зеленых глаз. Зоркий взор, твердая рука. Дор знал, что со спины она не даст ни одному подойти к нему. Он закрыл глаза и повернулся. Перед взором встала предыдущая ночь. Их упругие жаркие тела, слитые воедино, меркнущий свет огарка масляной лампы. Ее разметавшиеся по постели локоны рыжих волос. Он смотрел, как она, закрыв глаза и прикусив губу, изгибается от наслаждения. Он до сих пор чувствовал ее цепкие пальцы на своей спине…

Видение развеялось быстро при словах Шима. Воин пожелал стоять рядом со своей принцессой и умереть за неё, если она прикажет.

— Надо успеть перебить орду до прихода бури.

Дор поймал взгляд Шима и повернул голову в ту сторону, куда он смотрел. С северо-востока горизонт пылил темными песчаными облаками.

— Боишься песок в глаза попадет, воин? — не сводя глаз с горизонта пророкотал Ош.

— У меня всего один глаз, верзила, — задорно ответил Шим, — и как раз правый.

Дружный гогот воинов пронесся по строю.

Меньше двух полетов стрелы оставалось расстояние до приближающейся к Копкой угрозы.

Улов повернулся к своим войнам

— Есть еще время отказаться идти на верную смерть!

— Веди, моди, — положив палицу на левую ладонь, сказал Ош, — мы не отступим!

Улов гордо поднял голову — славные воины.

— Тогда пусть предки завидуют нашей доблести!

Яростный крик отчаянных защитников Копкой потряс воздух над полем битвы. И пусть слава о них будет записана в вечности кровью.

Уже были видны лица орды оборванцев, несущихся в бой с копьями наготове, как вдруг, земля под их ногами разверзлась, обнажая глубокий ров с воткнутыми в его дно копьями.

Первые предсмертные крики бегущих впереди изгоев раздались под ногами орды.

Не зря всю ночь трудились войны во главе с Вардом. Не зря хитер так Улов. Ров был широк — не перескочить. Глубоким — не вылезешь. Оставлял лишь узкий перешеек для нападавших.

Там, где была твердая земля, там и встречали войны Копкой находников-изгоев.

Прорвавшиеся вперед оборванцы, закрывали своими спинами воинов Копкой от лучников изгоев. И луки войска Усула били наугад, сражая и своих и чужих.

Улов, славный моди, старый воин, первым встретил мечом одного из войнов орды. За ним стоило идти и на победу и на верную смерть. Старый воин точно и без спешки, разил каждого на своем пути — опыт умелого война страшен красотой того зрелища.

Ощеренная ухмылка Потомка великанов Оша — последнее, что запоминалось павшим от его ударов. Не считал он ран, ни своих, ни противника, страшным тараном шел сквозь орду. Шел, охраняя спину своей Тьёлы, не преувеличивая назвав её дикой кошкой. Кожаные бро́ни ее заляпаны были смесью из пыли и крови. И яростный крик ее был песней танца Тьелы — смертного танца для врага.

Стрела ударила в её бок и Тьела осела на землю. Один из изгоев занес меч над ней. Но видел Ош, позади неё шел и одним взмахом палицы уложил на три шага вокруг нее толпу оборванцев.

— Тьёла! Держись! — ревел Ош.

Даже длинные копья орды не могли дотянуться до павшей. На этот зов прорубались сквозь толпу к Ошу Алида и Шим.

Втроем окружив павшую, но живую Тьелу, отгоняли они смерть от неё.

Алида услышала свист стрелы задевшей ей щеку и за ее спиной качнулся Шим. Локтем она почувствовала, как воин падает позади нее.

Туча бури на горизонте нарастала, и земля под ногами бившихся отдавала топотом множества ног.

Дор, стоявший спиной к спине с Вардом, не мог повернуть голову и посмотреть. Лишь крикнул:

— Вард! Смерть или помощь?!

— Очень скоро узнаем охотник! Бейся! — крикнул Вард.

Но изгои теснили оборонявшихся к воротам Копкой, наполняла орда поле брани, увеличивая численность нападавших.

Колесницы Багира Йорн Мёдри врезались в битву. Тарану боевых овисов не было равных по мощи. Отрезали оборонявшихся войнов, сметая половину орды под копытами и шипастыми колесами. Добивая мечами.

Кьек Усул видел, что неравная стала схватка. Хриплый крик его заставил войнов идти вперед:

— Вперед, изгои! Смерть рядом!

Судьба свела Алиду с убийцей её отца в тот день на поле битвы.

— Удача улыбается мне, — хрипло пролаял Усул в глаза принцессе севера, — не надеялся я расправиться с выродками северных земель окончательно!

— Встреть свою смерть, Кьёк Усул! — яростно прошипела Алида, обрушив клинок сверху на главаря орды мятежников.

Уцелевшие войны Копкой спешили на помощь воительнице, но не зря она была наследницей царей.

— Он мой! — скомандовала она.

И бившихся окружили стеной — пусть месть свершится по воле предков.

Багир краем глаза видел сестру и, соскочив на ходу с колесницы, прорубал себе путь ней. Он видел, как Кьек отбил очередной выпад воительницы, и кинжал в его руке полоснул кожаные брони на животе, согнув гордую осанку воительницы. Удвоила сил ярость. На ходу подобрав копье, метнул в круг бившихся, пригвоздив изгоя к земле.

— Сестра! Алида… посмотри на меня…,- нежно глядя по щеке, Багир звал наследную принцессу севера.

— Я…не смогла отомстить, брат…за смерть отца… — еле слышно прохрипела Алида бескровными белыми губами.

Невесть откуда взявшийся Мидра, схватил Багира за плечо:

— Не медли! Неси её за ворота поселка!

Отбивавшийся Дор, теснился к воротам. Его и Варда, в сопровождении свиты из пяти еле держащихся от усталости и ран воинов Копкой, окружало три десятка отчаявшихся получить победу изгоев.

Гая била прицельно, сражая каждого, на кого нацелится ее стрела. И изгои пытались отступить к перешейку рва — под защиту своих лучников, в надежде уйти. Меньше четверти оставалось в живых из орды.

Дор и Вард преследовали нападавших до последнего, яростно свершая месть за павших в бою побратимов.

Лучники изгоев ударили градом.

И Дор упал на колени.

7

Ош стоял в шатре Мичаны, тиская свои пальцы:

— Забери мою жизнь! Но ее сохрани, слышишь! Сохрани жизнь моей Тьелы!

Лицо великана ни разу не было таким. Даже залитое брызгами крови, было заметно его отчаянье.

— Выйди, великан! Ты еще нужен за воротами, — спокойно и властно ответила Мичана.

Ворота Копкой скрипнули и Ош выйдя увидел, как упал на колени Дор, сраженный стрелой. Ярость захватила его сознание. Отдать еще и друга он не позволит!

Палица верзилы разила нещадно, вгоняя головы врага в плечи, круша кости. В три скачка он оказался рядом с Дор Ийсой.

— Охотник, глаза открой! — великан поднял к небу глаза. — Предки! Герои придут к вам! Но не сегодня.

Он поднял тело охотника и бережно и скоро понес в шатер к Мичане. Он все отдаст, лишь бы ведьма спасла тех, кто ему дорог.

Близился вечер. Павшие в битве за Копкой, лежали на колесницах Багира.

Старый Улов, стараясь найти удобное положение для своего тела, забинтованного чуть ли не полностью, сидел у входа в шатер ведуньи и смотрел на подоспевшую подмогу с севера.

— Моя долина не так богата дровами, чтобы с почестью проводить героев, как завещали предки.

— Я сам понесу их тела к жерлу вулкана, моди, если это требуется, — злобно отрезал Ош, — все, что осталось на этой земле — это память предков.

Хмурый Багир вышел из под полога шатра Мичаны и слушал совет. Он оглядел присутствующих и объявил свою волю:

— Я не властитель этой земли, но честью воинов мы разговариваем здесь и сейчас. Я отдам свои колесницы вместе с овисами, чтобы те сопроводили героев к домам предков. Прошу одного — дождаться утра.

Багир тяжелой поступью зашагал прочь.

Улов смотрел ему вслед и думал.

Ош развеял сомнения мыслей Улова, сказав:

— Алиде, может, придется возглавить войско героев.

Настало утро. Мичана не отпускала никого, кто попал к ней под полог шатра. Маленькая Дайири сидела рядом со скамьёй отца, держа его за руку и слушая глубокое прерывистое дыхание. Какой из выдохов будет последний?

Мичана не отрываясь от раненых, обратилась к ней: