Неожиданность (СИ) - Попов Борис - Страница 143

— Ждет твоей команды, — разъяснил ситуацию Богуслав,

— душить или не душить.

Да, если бы моя собака была на месте Гамлета, душевных терзаний в самой известной пьесе Вильяма Шекспира значительно поубавилось бы.

— Марфа, свой, — негромко сказал я, — никогда не трогать и не держать, пусть проходит, куда хочет.

И собака кивнула! Вот это да… Потом, потеряв к чужому человеку интерес, ушла валяться в будку, видимо мыслить по-новому.

Протоиерей плюхнул мешок на скамейку.

— Вот, еще денег тебе принес. Когда начинаешь стены класть?

— Завтра инструменты получу и начну.

Дальше Николай повел хитрые (как ему казалось) речи, о том, что в любом деле нужна божественная помощь. По этому вопросу споров не было. Но для получения поддержки высшей силы, мало будет просто помолиться. В связи с тем, что я сроду и не молился, обсуждение как-то не задалось. Затем нам объяснили, что иконки, даже мироточащие, образки, нательные крестики нас не выручат Наличие креста или иконы тоже погоды не делали. Мне, прожившему 57 лет без каких-либо церковных причиндалов, это было очевидно. Поэтому я просто молча кивал. Богуслав в беседу не встревал, и, судя по его лицу, думал о чем-то своем, боярском.

Окрыленный редким единодушием пастыря и аудитории, протоиерей перешел к главной части своей проповеди. Если ты идешь спасать мир, нужна в этом нелегком деле поддержка православной церкви. И организовать ее должен не какой-то там заштатный попик, а кто-нибудь из высшего духовенства. Страшно хотелось спросить: и чем выше, тем лучше? А получив ответ: да, да! — порадовать настоятеля Софийского собора неожиданным известием. Как хорошо, что с нами епископ Герман идет! — и долго любоваться лицом священнослужителя. Но в связи со слишком явной святостью собеседника, неуместные шутки отвергались.

А Николай уже рассказывал, что очень скоро он получит неожиданный отпуск и сможет проводить наш отряд недалеко — ну, скажем до Киева. Надо только не забыть сообщить о дате выхода. Просто иезуитская хитрость была заложена в эти слова. Я как-нибудь поеду, а уж потом нипочем не выгонят!

Извини, отче, но свободных мест нету. Ты будешь обманут самым незатейливым образом. Сейчас тебе что хочешь пообещают, вплоть до принятия всем коллективом обета безбрачия, соблюдения постоянного поста и поголовного, вплоть до иудеек, пострига в монашество, но потом элементарно объегорят — ничего перед уходом не сообщат. И молитесь за нас в вашем подшефном соборе!

— Конечно сообщим! — воодушевленно сказал я. — Только мы на конях поедем, свободных лошадок всяким походным скарбом загрузим, как ты то к нам приладишься?

— Найду конягу, изловчусь! — с не меньшим пылом отозвался святой отец.

— Вот и чудненько! Ожидай. Где-то через пару месяцев (а может чуть раньше, мелькнуло в голове) и поедем!

Окрыленный протоиерей унесся.

— Обманешь? — поинтересовался Богуслав.

— А как без этого, — повинился в будущем грехе я.

— Для нас, белых волхвов, церковники — главные враги, — заметил боярин. — Черные-то их как-нибудь обманут, увернутся от карающей длани, могут при крайней нужде хоть сами в попы пойти, а нас изведут.

— По летописям трудно понять, кого убивает, пытает, сжигает и морит в монастырях православная церковь — то ли черных, то ли белых.

— Нас, нас! — заверил волхв. — И когда последнее такое упоминание?

— Через шестьсот лет.

— На мой век хватит. А в твоей прежней жизни как? Попов-то от власти, вроде отодвинули?

— О белых волхвах я не слышал, может и упустил чего, особо не интересовался, а черные проявляют себя во всей красе: галдят по телевидению, печатаются в газетах. Куда ни плюнь: черный колдун решит ваши проблемы! Глаза б на них мои не глядели!

— Священник этот, интереснейший человек, — задумчиво продолжил Богуслав, — я таких раньше и не встречал. Ты его луч видишь?

— Конечно.

— А силу чувствуешь?

— Это нет.

— За ним мощь стоит нечеловеческая. Совершенно иная, чем у волхвов. И что это такое, я не знаю.

— Это божественная сила, — убежденно сказал я. — Видел, как она в его учителе Богдане уже еле теплилась, и как засияла мощным лучом у Николая. После этого протоиерей изгнал злого беса из молоденькой боярышни, которого мы — волхвы, ведуны и церковники, всем хором не осилили. Мои родители были безбожники, и я таким же целую жизнь прожил, а теперь поверил в Бога всем сердцем.

— А что за человек этот поп?

— Замечательный человек, просто святой. Недавно по новгородской земле бродил коркодил, поедал землепашцев. Местные охотники невиданного зверя боялись, и с ним не связывались.

— А потом помогли?

— Помогли! Пукнули и убегли! Поэтому стали селяне просить помощи у князя — получили отказ. Пришли к епископу, у которого церковная дружина сильна, — то же самое. И пошел защищать русских людей только протоиерей Николай, хотя его никто не посылал, и в обязанности священника высшего ранга это совершенно не входит.

— Молодец! Но может быть это он так, хвастается?

— Я при этом присутствовал.

— Как так?

— Он взял рогатину и поехал с хищником биться, а я с арбалетом и саблей следом увязался.

— Расскажи-ка, расскажи-ка, — оживился Богуслав.

Изложил эту незамысловатую историйку.

— Выходит, если бы ты зверя не порубал, съел бы он попа вместе с рогатиной?

— Кто ж знает, Николай ведь и поучаствовать-то не успел.

— Сожрал бы, как пить дать сожрал. Я эту здоровенную ящерицу знаю, охотился на нее в смоленских лесах лет пятнадцать тому назад. На коркодила с рогатиной не ходят, это тебе не медведь, — на дыбы вставать не будет, в брюхо его не пырнешь.

— А чем же ты его убил?

— Так же, как и ты, сверху по хребту рубанул. Только вместо легонькой сабельки у меня двуручная секира была. В ней весу с полпуда, а длина лезвия с сажень. И куча ловчих эту гадину с разных сторон копьями кололи, чтобы отвлечь. Кое-как, с пятого моего удара этим здоровущим топором, завалили гадостную зверюгу. Не могу только понять, тебя-то чего туда понесло? У деревенщины денег особых нету, не заплатят, начальство тобой не командует — послать некому, зачем вообще было влезать в эту историю, биться с совершенно неведомым хищником явно слабеньким оружием?

Я отвел глаза и развел руками.

— Да как-то так получилось…

— А получилось так потому, что вы с протоиереем два сапога пара! — гремел голос боярина. — Нашлись, понимаешь, защитники русского народа!

Я вздохнул. С этими боярскими шуточками пора было кончать.

— А зачем же ты едешь со мной в такое опасное путешествие? Какие-такие выгоды преследуешь? Или князь послал? То-то ты ему так кланяешься и хвостом перед ним виляешь! Вот что я тебе скажу — ты у нас третий такой же сапог! На самую нужную у нас третью ногу!

Теперь Богуслав развел руками.

— Вот уел, так уел! Ловок ты, Вовка, голыми руками не взять.

— Какой уж есть, дядя Слава, какой уж есть…

— Что еще хочу сказать, — как ни в чем не бывало продолжил шутник дядя, — мы, все три белых волхва, что пойдем в великий поход, уж очень слабы против черного кудесника. А Николай Невзору не уступает. Кто из них сильнее, не берусь судить, это только в ближнем бою проявится.

— Протоиерей убивать человека не будет! — уверенно сказал я. — Он даже бесов только изгоняет.

— И что с того? Пусть он вражину хоть как-то свяжет, даст нам время поближе подобраться и ударить всей нашей жиденькой силенкой. Уж очень мало времени нам отпущено. На большом расстоянии и я черного колдуна придержу, не дам нас прибить, а вот близко, в пределах прямой видимости, больше чем на пять мгновений не рассчитывайте — не выдюжу. Может, у протоиерея побольше получится?

— Вряд ли. У священнослужителя сила божественная, на живых существ не рассчитана. Беса выгонит, домовые его как огня боятся, а вот на коркодила его молитва никак не подействовала, побежал только после нее бойчей. Невзор не пришелец из неведомых миров, не выходец из пекла, а обычный человек с необычными способностями. Такого церковными песнопениями не донять.