И королевство впридачу (СИ) - Говда Олег Иосифович - Страница 24

— Попробуй этим… — Леонидия сапогом отбросила мне под ноги обрубок змеиного хвоста.

— Думаешь? Как бы этот цыпленок от испуга за борт не сиганул. Сомневаюсь, что его уже научили летать.

— Все равно у нас больше ничего нет…

— Резонно…

Я осторожно взял отрубленный хвост за кончик и бросил его ближе к птенцу. Испугается — будем придумывать план «б».

Не понадобилось. Юный орлан издал хриплый клекот, расправил крылья и, как заправский бойцовый петух, бросился в атаку на змеиную плоть. Азартно принялся клевать ее и наносить удары крыльями.

— Ух, ты, какой молодец! Как думаешь, сколько ему?

Девушка оторвалась от шинкования змеи.

— Точно не скажу, но не больше месяца… точно. Видишь, он еще даже не оперился полностью.

Птенец и в самом деле сейчас больше походил на страусенка, чем на орла. Голая шея, пузо в пуху. Длинные, голенастые ноги. В общем, тот еще красавец. Но историю о гадком утенке я не только читал, но и мультфильм видел.

— Эй… — я опустился на корточки, чтобы казаться меньше и не пугать его зря. — Я понимаю… ты тоже хочешь отомстить за мать… или отца. Но давай подождем, пока подрастешь?

Птенец прекратил атаковать змеиный хвост и повернул голову в мою сторону. Слегка наклонив.

— Понимаешь меня, да?

Честно говоря, в мире магии и прочих неожиданностей, я бы этому не удивился.

— Ты умеешь говорить с орланами? — отрубив от мамбона столько, сколько смогла, так чтобы змея не могла до нее самой дотянутся, девушка подошла ко мне.

— Не думаю… Просто, синие птицы достаточно долго сражались бок о бок с людьми. И это должно отложиться в их родовой памяти. Поэтому человеческий голос у птенца не связан с опасностью. Но все же в руки он нам просто так не дастся. У тебя, часом, не завалялось хоть чего-то съестного?

— Сейчас…

Леонидия сняла котомку и пошарила внутри.

— Нам повезло…

Рука вынырнула наружу, сжимая небольшой грязный комок чего-то, даже издалека пахнущего совсем не аппетитно.

— Что это?

— Козий сыр…

— М-да… Я бы такое точно не стал есть, даже умирая с голоду, но птицы не люди… Давай, попробуй угостить малыша. Только не с руки… Этот птенчик вполне способен вместо сыра склевать тебе палец.

— Ты прав…

Леонидия прилепила вонючий комок на кончик ножа и протянула его птенцу.

Юный орлан какое-то время недоверчиво косился на угощение, а потом… бочком, бочком… приблизился. Еще раз взглянул на нас, на сыр — и клюнул. Раздался звук, словно чиркнули железом по железу, и грязно-серый комок исчез. Птенец дернул шеей и проглотил пищу.

— Что ж… если не умрет от несварения, будем считать начало знакомству положено.

Вопреки моему опасению, угощение орлану понравилось. Он тихонько пискнул и требовательно стукнул клювом по все еще протянутому в его сторону ножу.

— Отлично! Ты закончила? Со змеей…

— Да… Теперь, даже если и освободится из когтей, все равно подохнет… Если не от потери крови, то от голода и жажды. Без хвоста ей отсюда не сползти.

— Ну, что ж… Тогда, пора домой. Или, может, все-таки закончим дело? Говорят, змеиный яд дорого стоит.

— Да… Ты прав. Об этом я не подумала. Если доставить лекарю голову мамбона не позже чем через сутки после отрубания, за нее дадут не меньше пятидесяти империалов. А если оставить себе и найти опытного мастера-оружейника, то он сделает ядовитые ножны. И любой клинок, который будет в них вложен, станет таким же опасным, как укус змеи.

— Ха… это мне нравится…

Не стал размениваться на размахивание мечом. Выдернул из гнезда более-менее походящий дрын и с совершенно безопасного расстояния врезал им мамбону по голове. От кровопотери она уже так обессилела, что несмотря на пресловутую змеиную быстроту реакции, даже уклониться не успела. Череп противно хрустнул, но я не поленился нанести еще один, контрольный удар. Правда уже не со всей дури. Фиг его знает, где у пресмыкающихся ядовитые железы расположены. Еще сломаю ненароком… обрызгаюсь.

Леонидия, наверно, подумала о том же, потому что поторопилась удержать меня от третьего удара.

— Все, все… Дальше я сама.

— Не вопрос… Никогда не любил разделывать живность. Даже рыбу… Только грибы… Они хоть и не растения, но не пищат и не смотрят на тебя, когда чистишь…

Леонидия тем временем ловко отчекрыжила змеиную голову от остального туловища, сняла с юбки полоску, зафиксировала морду твари в закрытом виде и только после этого сунула в котомку.

— Шутку вспомнил… Хочешь послушать?

— Конечно… — Лия казалась довольной и расслабленной, словно после хорошего секса. — Птенцу тоже полезно. Пусть привыкает к нашим голосам.

— А, ну если ради него, то конечно… Значит, одна змеюка сильно досаждала лесным жителям. Вот они ее поймали сообща и судят. Большинство требует отрубить голову. И только ящерица, по-родственному, предложила проявить снисхождение и на первый раз ограничиться отрубанием хвоста. И тогда мудрая сова предложила отрубить хвост, но по самую голову…

Лия несколько мгновений хлопала ресницами, а потом звонко рассмеялась.

— По голову… Ой, не могу… по голову…

М-да… Похоже здесь даже самые бородатые анекдоты в новинку. Будет время, издам сборник… того, что вспомню, с поправками на эпоху. Пусть развлекаются…

* * *

Ну, почему все мои знакомые женщины непременно блондинки? Даже если синие и птицы.

Более жуткое место и вообразить сложно. Лесная глухомань… Но не та, где обитают хоть и вредные, но прелестные навки, русалки, дриады и наяды, — а трясина непроходимая, в которой одни только шишиги, кикиморы да болотницы. Может и «добрые внутри», но на лице такие ужасные, что о внутреннем мире с ними поговорить не удается.

Деревья, как после пожара… Черные, скрюченные, почти голые. Если где и трепещет на ветру одинокий листик, то в воображении возникает муха, из последних сил рвущаяся на волю из паучьих силков.

А все из-за неуемного девичьего любопытства, умноженного на детскую непосредственность. Только я раскрыл карту, чтобы найти замок, как Синильга, — уж не знаю, что она там для себя интересного узрела, — прыгнула вперед и клюнула рисунок.

Результат — мы втроем оказались один фиг знает где. При чем, нам он об этом не сказал… А самое поганое — от неожиданности я разжал пальцы, и карта осталась в гнезде.

— М-да… — многозначительно подвел я итог, после того, как синей птице были связаны ноги и крылья, а сам птенчик уложен под ствол дерева, на единственном, вблизи нас, сухом месте. Откуда Синильга и взирала на нас с молчаливой укоризной. Но не шебаршилась. Осознавала, наверное… — Допрыгались.

Леонидия, которая при переносе оказалась стоящей на четвереньках, и, соответственно, плюхнулась в грязь целиком, тоже не лучилась задором и оптимизмом. А то, что она думала по поводу синих орланов, словами не запрещенными цензурой, можно было свести к одной мысли: «Лучше б они все подохли еще сто лет тому… а эту… маленькую… мамбона сожрала раньше, чем мы в гнездо забрались»

Жестоко и несправедливо, между прочим. Если вспомнить, кто именно заставил нас лезть в гнездо.

Короче, если мы отсюда выберем…

Нет, не так. Когда мы выберемся, надо будет сказать Игнациусу, чтобы поставил пароль на все свои гаджеты. А то получается прямо, как в похабном анекдоте про невесту на свадьбе… Не, ну реально. Маг преподнес карту в дар моему высочеству, а в нее тыкают пальцами и клювами, все кому не лень.

— Хорош ругаться, — сделал я попытку угомонить Леонидию. — Птица все равно тебя не понимает. Да и ничего страшного не случилось. После объятий кракозябра из-под мельницы ты выглядела гораздо хуже. Но все равно оставалась самой красивой девушкой… на всю округу. Мне то уж точно нравилась. А сейчас… Трошки мокрая, слегка испачкана. Высохнет и отвалится…

— У тебя скорее… — по инерции начала Леонидия, но быстро прикусила язычок. В мире, где действуют проклятия и наговоры, лучше следить за тем, что говоришь. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь!