Система (СИ) - Корганов Олег Владимирович - Страница 110

- Лучше я в подъезде подожду, - Алёнка, продолжая прикрывать ладонью нос, выходит из комнаты.

- Брат, у тебя чё совсем крышу снесло? - Безумный бегает по Киру взглядом, словно психиатр, который встретился со сложным пациентом. - Тебя все хватились, друзья, предки с собаками ищут…а ты…ты чё исполняешь?

- Снесло брат, напрочь снесло, - Кир прикуривает взятую со столика сигарету. - Ты бы меня понял, если бы оказался в моей шкуре.

- Да в какой шкуре, - Безумный почти кричит. - Меня в этой шкуре никогда в жизни не будет.

- Будет, брат, поверь. А если не будет, то я тебе не завидую.

- Короче, хорош тут сопли разводить. Слушать противно, - Безумный нервно машет рукой. - Мне что предкам твоим говорить? Каждый день ведь названивают. Дождёшься, что тебя в розыск подадут.

- Скажи, что ещё два дня, и я появлюсь. Два дня! - повторяет Кир медленно и членораздельно, как экстрасенс Кашпировский, который делает установку.

***

Крепчающий мороз и ледяной колючий ветер заставляет их всё крепче вжиматься друг в друга, и так, словно единое целое на четырёх неустойчивых скользящих по наледи конечностях, семенить по узкой белой тропинке.

- В гостиницу? - зубы Кира стучат от холода.

- А что, есть варианты?

- Нет…хотя…- он замедляет шаг, - могу предложить один, только он без удобств. Как на счёт избушки? Только там печку придётся топить и туалет на улице, зато есть гитара.

- Хочу в избушку! - Алёнка подпрыгивает на месте.

- Тогда нужно вернуться туда, - Кир показывает на серую девятиэтажку рядом с домом Безумного.

Они проделывают обратный путь по той же тропинке, поднимаются по крыльцу, с проваленными, как после бомбёжки ступенями и заходят в подъезд, который встречает их знакомым ароматами плесени и мусора.

- Главное, на предков сейчас не нарваться, или соседей, - Кир почему-то переходит на шепот, когда они оказываются на площадке перед лифтом.

- Ты здесь живёшь? А зачем мы сюда…- Алёнка осматривает исписанные углём от пола до потолка стены.

- Сейчас увидишь, - Кир выжимает прожженную пластиковую кнопку. Двери с крупной жирной надписью красным фломастером “ЗЮЗЯ ЛОХ” отворяются с надрывным скрежетом, как ворота старинного замка. Стены маленькой кабинки сплошь покрыты орнаментом из имён, непонятных иностранных слов, картин, красочно изображающих мужские половые органы в разных ракурсах, и простыми словами из трёх и пяти букв, от людей без царя в голове, которые не хотели заморачиваться чем-то сложным.

Кир нажимает на кнопку шестого этажа, которая от бесконечных прижогов потеряла свою форму. Лифт делает рывок, от которого их чуть подбрасывает, и, натужно завывая, ползёт вверх. Громко распевая на разные тона, он довозит их до шестого этажа, где так же с рывком останавливается и всё с таким же грохотом открывает двери.

Кир придерживает Алёнку, которая уже собралась выходить, и нажимает на кнопку четвёртого этажа. Двери снова хлопают, и лифт едет вниз, теперь уже не так надрываясь.

- Ты меня на лифте решил покатать? Как это романтично! - смеётся Алёнка, но Кир не реагирует на её шутку. Он внимательно сосредоточен, приникнув глазом к щели в дверях, и наблюдая, как уплывают вверх бетонные перекрытия. В какой-то момент, когда лифт преодолевает очередное перекрытие, он мягким ударом указательного пальца, нажимает красную кнопку “Стоп”. Лифт притормаживает, но продолжает плавно и бесшумно двигаться вниз. Через какое-то время он всё же останавливается и двери начинают открываться тоже на удивление бесшумно.

“Сим-Сим откройся”

Алёнка замечает, что двери открываются не полностью. В стороны раздвигаются только внутренние створки кабины, обнажая серые решётчатые внутренности наружных дверей. Металлические перемычки, укрепляющие каркас, образуют множество квадратов и прямоугольников. В этих прямоугольниках, как в банковских ячейках хранятся пачки сигарет разных марок, презервативы и упаковки с жвачкой. Кир засовывает палец в одну из ячеек, которая с виду кажется пустой и достаёт оттуда два ключа на колечке из проволоки, потом нажимает на кнопку первого этажа и лифт снова трогается.

- Что это было? - спрашивает Алёнка, когда они спускаются с разбомбленного крыльца.

- Это тайник, о котором знают немногие. Но эти немногие могут пользоваться всем, что там лежит, с условием того, что всё, что оттуда взято, должно быть возмещено. В основном туда кладут вещи, не предназначенные для проноса домой: сигареты и прочую хрень. Есть вещи для общего пользования, например жвачка, ммм…

- Презервативы, - Алёнка помогает Киру преодолеть неловкую заминку.

- Ну да, презервативы, - он произносит это быстро, пренебрежительным тоном, не желая заострять внимания. - Эти ключи, например, тоже предмет общего пользования. Они от старого дома на “Крестах”. Он одному пацану достался от бабки в наследство. Пацан этот присел на долгий срок, а ключи оставил Димке Шарапову, соседу моему и другу. Этот дом мы редко используем, в основном летом для пьянок разных… - тон Кира снова становится пренебрежительным, видно что он хочет быстро проскочить тему.

Алёнка, хитро сощурив глаза, ревниво улыбается и кивает головой, мол всё понятно. Кир прижимает её к себе и трётся своей щетинистой щекой об её розовую и мягкую щёчку.

- Я уже и не помню когда, там был последний раз.

- Там хоть есть на чём спать? - настороженно спрашивает Алёнка.

- Всё есть, даже бельё новое, мы как-то покупали, да вот так ещё и не использовали.

- Тогда едем?

- Давай только в “Кишки” заскочим. На ужин то нужно что-нибудь купить.

- Что такое “Кишки”? - удивленно спрашивает Аленка.

- Магазин “Мясо колбасы” на Республике.

***

В мясном отделе висит тяжёлый запах ливерной колбасы. Под стеклом прилавка пугающий натюрморт из чернеющих свиных пятаков и лыток, сложенных костром.

За спиной красномордой продавщицы в синем колпаке стеллажи с расставленными пирамидой банками тушёнки. Кир с малых лет испытывал непреодолимое желание вытащить одну банку снизу, чтобы посмотреть, как вековая пирамида обрушится в один миг, издавая дикий лязг. Поборов сильное желание воплотить свою мечту именно сейчас, он покупает две банки тушёнки и идёт в овощной, который встречает его едким духом квашенной капусты. Затарившись картошкой, он переходит в винный, где берёт две бутылки “Агдама”. Алёнка всё это время гуляет по “Галлантерее”.

Они встречаются у выхода. Пакет, основной вес в котором составляют картошка и бутылки с вином, оттягивает ему руку. Уже выходя на улицу, Кир замечает, что на плече у Алёнки висит чёрная блестящая сумка с золотистыми пуговками и защёлками сверху.

- Ты когда успела? - Он застывает на крыльце, взявшись за ремень сумки и вопросительно глядя на Алёнку.

- Просто с продавцом о жизни поболтали. Она мне на прилавок кучу сумок выставила, а то, что я одну сразу же на плечо одела, так и не заметила, я так и ушла с ней. - Голос Алёнки переливается, она находится в состоянии непонятного экстаза. Её глаза лихорадочно блестят, она смеётся и останавливается только тогда, когда замечает, что Кир не разделяет её веселья. Он стоит и смотрит на неё так, как будто первый раз увидел.

- Что? - спрашивает она, виновато улыбаясь.

Кир хочет что-то сказать, но останавливает себя, обнимает её за плечо и тащит с крыльца.

- Пошли!

Они молчат, пока идут вдоль дороги и ловят машину. Кир быстро шагает, выбрасывая в сторону руку.

“Что-то здесь не так…это неправильно…так не должно быть” - думает он - Ему представляется будто она заразилась. Заразилась от него болезнью, симптомов которой он уже не замечает. Но в её неокрепшем организме эта болезнь начинает резко прогрессировать и уже страшно подумать, что может быть дальше, если это во время не остановить. Но как это сделать?

Притормозившая жёлтая копейка обрывает ход его мыслей.

***

Дом никак не хотел согреваться. Растрескавшаяся печка, долго стоявшая без работы не топилась, дрова в ней гасли и небольшое помещение заволакивало едким чёрным дымом. Своих дров давно не было и Киру пришлось делать вылазку в соседний двор и перекидать часть поленницы через забор.