Система (СИ) - Корганов Олег Владимирович - Страница 111

Только через два часа после нечеловеческих усилий Кира, который не останавливаясь ни на минуту бегал туда-сюда, откалывал щепки, колол дрова, выбрасывал из печки дымящиеся головёшки и забрасывал туда берёзовые поленья, тепло неохотно стало распространяться по комнате.

- Похоже, нам так и придётся весь вечер и всю ночь сидеть в обнимку с печью. - Алёнка никак не может согреться и сидит съежившись на маленькой скамейке рядом с печью.

- Ночью ты будешь спать в обнимку со мной, - Кир шевелит ярко красные головёшки кочергой. - Там в комнате кровать как раз напротив печки, она её согреет.

Кир ставит на чугунную плиту банку тушёнки и с помощью ножа вытаскивает пластиковую пробку из бутылки.

- А картошку варить будем? - спрашивает Алёнка.

- Нет, сегодня у нас будет царское блюдо. Сейчас углей побольше будет - печёнку сделаем.

- Классно! - Алёнка хлопает в ладоши. Красноватые блики от пламени играют на её раскрасневшемся лице, а в глазах отражаются два ярких огонька.

- Ты сегодня музыку обещал.

- Точно! - Кир идёт в соседнюю комнату, откуда приносит старую шестиструнную гитару, потрескавшийся корпус которой сплошь обклеен круглыми наклейками с улыбающимися лицами ГДР-овских красоток.

- Что тебе спеть? - Он с профессиональной серьёзностью пощипывает струны и крутит винтики на грифе.

- Что знаешь, то и пой.

Первая пришла на ум песня про Зойку.

“Написала Зойка мне письмо,

А в письме два слова: “не скучай”…

Он уверенно с отскоком бьет по струнам, перебирая на грифе три знакомых аккорда.

“Зойка, когда я на тебя смотрел,

Зойка, я задыхался и хрипел…”

Алёнка облокотилась подбородком на ладони и с улыбкой слушает пение Кира. Её глаза снова превратились в глаза хищной влюблённой кошки.

Потом был “Гоп-стоп”.

Потом была “Восьмиклассница” Цоя.

Потом “Поплачь о нём…” Чайфов.

Он поёт одну за другой, пока Алёнка запекает в печке картошку.

После ужина, захмелевшая Алёнка просит спеть его ещё что-нибудь.

“В Афганистане, в Чёрном тюльпане

С водкой в стакане мы молча летим над землёй…

По мере исполнения песни лицо Алёнки становится серьёзным.

- Мрачная песня, она мне не нравится, - говорит она, когда Кир закончил.

- Почему? Классная песня…

- Она не твоя… тебе не идёт её петь.

- Странно, что ты так думаешь. Песня то про армию и скоро мне туда…

- Ты туда не пойдёшь! - Перебивает она, в её голосе слышен металл, а в глазах пылают два пожара.

Глава 6. СЕДЬМОЙ ДЕНЬ.

Печка давно отдала своё последнее тепло, и теперь холодно даже под толстым ватным одеялом. Они лежат сжавшись в один тугой комочек, укрывшись с головой. Проснулись уже давно, но вставать не хочется.

- Холодно, как на улице, я чуть нос не отморозил. - Кир попытался вынырнуть из под одеяла, но тут же вернулся обратно. Через минуту он предпринял ещё одну вылазку, во время которой схватил в охапку всю их одежду, сброшенную на пол, и засунул её под одеяло.

- Ну всё, романтики мне теперь надолго хватит. - Алёнка натягивает колготки, не вылезая из под одеяла. - Теперь живём только в гостиницах.

Эти слова, сказанные уверенным тоном, и обещающие долгую перспективу их совместных странствий, снова заставляют Кира задуматься.

- Котёнок, как ты думаешь, сколько мы так сможем?

- Сможем что?

- Ну…зарабатывать таким образом, жить по гостиницам.

- А я об этом не думаю - голос Алёнки становится холодным, как у женщины робота. - Ты же сам учил меня жить сегодняшним днём. Как видишь, я оказалась способной ученицей. А тебе что-то не нравится?

- Мне всё нравится, Котёнок! Ты даже не представляешь как мне с тобой хорошо. Просто…- Кир выныривает из под одеяла и садится на кровати, - просто чем дольше я с тобой нахожусь, чем больше к тебе привыкаю, тем сильнее боюсь тебя потерять. Мы с тобой очень рискуем. Поверь, с таким образом жизни в любой момент любой из нас может попасться. Понимаешь, о чём я говорю? - он прижимает к себе голову Алёнки. - А на мне сейчас ещё этот военкомат, тебе училище надо закончить. В конце концов, есть родители, которые будут нас искать.

- Игорь, что с тобой? - она поднимает на него глаза полные укора. - Это не ты сейчас говоришь…не твои слова. Это не слова человека, которого я полюбила.

- Да, наверное…я сам себя не узнаю, что-то быстро меняется во мне сейчас. Но я вижу, что и в тебе тоже.

- Не понимаю, к чему этот разговор. Ты что сливаешься? Батарейки сели? - тон Алёнки становится насмешливым. - Ты сейчас превратился в нудного серого запуганного жизнью мужичка, говоришь какую-то ерунду… Хочешь в армию свою слиться?

- Да, я стал бояться. Я боюсь всё поломать именно сейчас, когда оно только начинается. Чем больше я в тебя влюбляюсь, тем больше думаю о том, как мы будем жить дальше. Ты заставила меня задуматься о будущем. Я хочу видеть нас там весёлыми и счастливыми. Я хочу видеть наших детей, понимаешь? - Кир берёт её за плечи и усаживает на кровати. Сейчас они смотрят друг на друга с расстояния вытянутой руки, как будто решают самый главный вопрос.

- Давай я схожу в эту армию. Через полгода комиссуюсь, обещаю тебе. А ты пока с учёбой разберёшься. Как вернусь, мы с тобой поженимся. Ты слышишь, Алёна? Выходи за меня замуж, - он трясёт её за плечи, как глубоко спящего человека, а она сидит молча приоткрыв рот и её глаза начинают наполняться слезами.

Наконец, она начинает говорить, через силу, сдерживая спазмы в горле.

- Ты правильно боишься всё поломать. Но ты это сделаешь, если кинешь меня сейчас…- слёзы текут по её щекам, но она смотрит на Кира пристально не отводя взгляда.

Кир крепко прижимает её к себе. Ему тоже хочется рыдать, от предчувствия кратковременности и хрупкости этого прекрасного мира, в котором он находится всего несколько дней.

- Ну что ты Котёнок, шепчет он ей на ушко, - я тебя никогда не кину, буду с тобой всегда.

***

Они идут по узкой вытоптанной тропинке от дома к дороге. Насыпавший за ночь снег искрится на ярком солнце и режет глаза ослепительной белизной.

Алёнка идёт впереди уверенным шагом.

- Обещай, что этот день будет мой, - говорит она, не оборачиваясь.

- Это как? - спрашивает Кир.

- Сегодня я хочу всё делать сама, а ты будешь меня прикрывать. -

Она похожа на командира партизанского отряда на ходу отдающего последние распоряжения перед боем. Подойдя к дороге, она уверенно вскидывает руку, и серая девятка тут же пытается остановиться, ещё долго скользя по наледи. Алёнка уверенно открывает дверь, и голосом, не терпящим противоречий, кричит в салон: “В аэропорт! Только по пути на Котовского заедем за чемоданами”.

“Соображай и действуй быстро. Используй любую представляющуюся возможность”.

Пока Кир интересуется у продавца ценой на норковые шапки, Алёнка заходит в палатку с обратной стороны.

Краем глаза, Кир видит как она снимает с крючка чёрный норковый берет и вешает вместо него свою старую формовку. Одев берет на голову, она как ни в чём не бывало продолжает ходить между рядов, разглядывая товар, а потом так же не спеша, выходит из палатки и растворяется в толпе. Ей понадобилось на это не более трёх минут. Она оказалась способной ученицей, настолько способной, что Киру становится страшно.

“Включи обаяние. Используй на полную катушку те сильные стороны, которыми наделила тебя природа”.

С “Ленинского” они перебрались на “Тучу”. Стоя у соседнего прилавка, Кир уже пятнадцать минут наблюдает, как Алёнка флиртует с очередным черноусым красавцем.

- Да какая это Италия? Я скорее поверю, что ты итальянец, чем эти сапоги. Кстати ты чем-то похож.

- А ты была знакома с итальянцами?

- Лично нет, а в кино видела. В “Спруте” этот… как его…- она щёлкает пальцами.

- Комиссар Катани?

- Нет, другой, который убийца наёмный был. Здоровый такой. Вот на него ты похож.