Never Let You Down (СИ) - Кошелева Кристина "V-Villy" - Страница 59

Волны становились всё больше, а берег отходил назад. Недавно шел дождь, и влажный, тяжелый запах свежей травы заполонял легкие, не оставляя в них места для кислорода. Фрида опустила голову, словно кого-то или чего-то ожидая. Колдунья из неё была никудышная, но чутье, скорее всего, доставшееся от предков-великанов, никогда её не подводило, и сейчас это легкое покалывание в груди подсказывало, что уходить ещё рано. Надо дожидаться чего-то, а вот чего… Оно никогда не угадывало — плохого ли, хорошего ли.

Фрида долго металась в сомнениях уже даже стоя на берегу, уже согласовав свое решение с самой собой тысячу раз. Это было правильным — пожертвовать целостью, чтобы спасти остатки. Кэрри будет хорошей королевой, правда хорошей, а родители буду ещё долгие годы вместе, Тор и Брунгильда будут иметь ещё миллион наследников, и золотой купол, под которым спасался от нападок Асгард, будет целым ещё долгие годы, сотни и тысячи лет. Девушка поднимает голову к небу, и в её глазах отражается млечный путь, такой таинственный, но до жути красивый. Она смотрит туда, вглядывается вдаль, и понимает, что здесь, среди асов, нет ей места. Это не её королевство, не она должна им править, и глубоко вздыхая, она уверенно идет навстречу к небольшому паруснику, который должен был унести её вглубь моря, где её кожа окрасится в синий, откуда она отправится в Йотунхейм.

Поднимая парус, она замирает и прислушивается.

— Мам… — тянет она, поднимая голову и испуганно пряча глаза от матери.

— Куда ты? — спокойно спрашивает женщина, одетая, на удивление в мидгардскую одежду. Она делает шаг навстречу Фриде, — Ария тебя выставила… Я слышала, что она сказала…

— «Это не чувства, не любовь, извини». Вот, что она сказала. И разбила мне сердце.

— А ты?

— Разбила ей нос, — выдохнула Локисдоттир, не поднимая глаз.

— Не в твоем стиле… — выдохнула женщина, поправив волосы.

— Я ухожу, — буркнула Фрида, — В Йотунхейм.

— Я знаю, — расстроенно бросила Элис, кутаясь в куртку, — Если ты считаешь, что так будет лучше… То…

— Я вас не бросаю, я хочу вас защитить! — перебила её Фрида, раздраженно вспылив, — Я тут не в своей тарелке. Это не мои люди, не мой народ. Кэрри будет королевой лучше, чем я, она хочет править, она будет править.

— Знаешь, лучше всего тот король, который не хочет править. Он справедлив и честен. А желающий власти обезумеет.

— Поэтому я и оставляю трон ей, — буркнула принцесса.

— Но… Фрида, солнышко, если что, то ты всегда можешь вернуться домой. Я не заставляю тебя оставаться, если ты хочешь уйти туда, где тебе станет лучше. Мы просто будем ждать тебя. Я буду. Дождусь же?

Девушка расслабилась за мгновение и оттаяла, прекратив вязать узлы на веревке. Она взглянула на маму, взглянула ей в глаза, спокойно, умиротворенно, и кажется, передумала уходить, покидать её. По щекам внезапно полились слезы, Фрида вытерла их рукавом и взглянула на Элис, тепло и с добротой:

— Вы и есть мой дом, мам… Я всегда вернусь к тебе. Где бы ты ни была. Ты дождешься меня, мам, я клянусь тебе. Я люблю вас… Больше всего на свете.

Элис встает перед ней, вытирает нежными, теплыми руками её слезы.

— Передать Арии, что ты ушла?

— Да… — глотает Фрида, стискивая зубы, — И скажи, что я всё равно её очень-очень люблю…

Легко отпуская мать, окидывая последним взглядом родной Асгард, Фрида садится в лодку, и тихо плача, прощается со всеми, кем дорожит, просит прощение у всех тех, кого обидела, и собирает себя, словно разбитую вазу, по частям. Она уходит в тот мир, в котором она — королева, в не монстр, которого все боятся. Элис провожает её взглядом, думая о том, что с первыми лучами солнца по ту сторону океана её ждут, чтобы проводить в последний путь Тони Старка. Уже не сдерживая боли, Элис понимает, что потеряла этой ночью двух самых дорогих ей людей, которых вряд ли получится вернуть.

========== don’t be afraid ==========

Без Фриды во дворце безумно пусто, и с каждым днем на Элис это давит всё сильнее и сильнее. Локи подавлен, сломлен, его корит то, что он не смог сделать всё, чтобы сделать самых лучших людей в его жизни счастливыми и беззаботными. Кэрри, надо признать, всё больше и больше похожа на ту самую Кэрри Уайт, в честь которой её назвал отец — замкнутой, холодной, теряющей контроль над собой. Ей вовсе не нравится держать книгу на голове, чтобы поправить осанку, общаться сначала с тем, кто сидит слева, а потом с тем, кто справа, потому что так велят какие-то глупые, не пойми кем надиктованные правила, которые ей, как единственной живой наследнице надо выполнять беспрекословно.

Глядя в темную ночь, Кэрри устало стояла на балконе, опираясь о перила в надежде хоть немного расслабить спину. Голову терзали глупые мысли, встречающиеся мидгардцам, обычно, при сонном параличе — разного рода плохие, жуткие видения, что приходили в голову, рушили всю ту липовую конструкцию «хорошей девочки», что Кэрри изо всех сил старалась удержать в руках. Она стоит и видит, как Асгард рассыпается по кирпичикам, ка каждый дом наполняется страхом перед концом всего, как родители пытаются увести её отсюда, а она не может пошевелиться, даже вздохнуть, потому что под ребрами, в легких, в сердце торчат тысячи острых клинков, копий, мечей, а под ними всеми — разрастающаяся, словно лед в стоячей воде, лужа крови. Локисдоттир машет головой и быстро оборачивается, чувствуя за спиной чье-то очень громкое для её магической чувствительности присутствие.

— Не лезь мне в голову, пап, — бурчит Кэрри, вновь уставившись на линию горизонта, легко положив предплечья на перила.

— Я тоже видел Рагнарек, — неспешно и аккуратно, разминая пальцы рук, Локи подошел к ней и встал рядом, спрятав руки за спину.

— Это не Рагнарек, это что-то хуже, — отвечает ему девушка, поправив тиару на голове, — Всё просто…

— Рассыпается на куски. И ты тоже умираешь, смотря на это.

— Так спокойно об этом говоришь… — удивленно и встревоженно говорит девушка, опуская глаза вниз, словно провинилась в чем-то совсем незначительном.

— Если ты что-то видишь, то это обязательно случится, — говорит Локи, осторожно касаясь её плеча, — И с этим ничего не поделаешь. Тебя гнетет и давит та ответственность, что на тебя навалилась, а твоя сила… Подозреваю, больше моей. А мама подозревает, что больше силы миссис Максимофф. И когда её пытаются притеснять, отбирают у тебя… Она начинает тебя уничтожать, а ты — всё вокруг.

Кэрри невольно вспомнила, как бросив в стену всю накопившуюся в руках энергию, разрушила её — настолько болезненным для неё был уход сестры. Она просто-напросто уничтожила такую любимую ею «Звездную ночь», сама убила всё, что так сильно любит. Её злило это, и перемешиваясь со всем остальным грузом, превращалось в то, что она не хочет видеть, не хочет знать и то, что не дает ей спать.

Она держит отца, который ведет её в покои, под руку, они оба как-то скорбно молчат, не желая говорить о том, как Фрида ушла, а все разговоры во дворце, вне дворца и даже, кажется, птицы пели только о том, что Фрида Локисдоттир покинула родной дом во имя чужого царства. Но только Элис, Локи и Кэрри знали о том, что сделала она это чтобы никому не навредить и сберечь всех, кого может и кем дорожит. Монстру не место среди людей, ему место среди монстров — вот её кредо, нынешней, наверное, королевы Йотунхейма. Самой мудрой королевы.

— Спокойной ночи, — говорит Локи, целуя дочь в лоб, чего обычно не делал с её четырнадцатого дня рождения. Он ласково гладит её щеку, заботливо снимает тиару и распускает прическу. Кэрри вздыхает, укрывается, и сжимая край одеяла, говорит:

— Можно тебя о кое-чем попросить? — она выглядит смущенной и грустной, когда произносит это, поэтому асгардскому принцу не остается ничего, кроме как кивнуть ей, — Расскажи мне сказку. Как в детстве. Можешь?

Лафейсон тепло улыбается, опускает глаза и начинает ту самую историю, которой, он искренне верит, ещё не скоро придет конец.

***