Выбор ведьмы (СИ) - Кащеев Кирилл - Страница 100

100

— При всем уважении… Надеюсь, вы понимаете, что с моей стороны было бы странно откровенничать с незнакомым… человеком? — Ирка вопросительно поглядела на даму, ответа не дождалась и продолжила: — Ни в коей мере не хочу вас оскорбить, но вы остались в пещерах, а теперь здесь, и я не знаю, как вы могли сюда попасть, тем более во время сражения…

— Ты не оскорбила. Меня сложно оскорбить, — перебила ее дама и огляделась. — А попасть сюда и вовсе легко — тем более во время сражения. Здесь слишком много того, что принадлежит мне, — в голосе ее звучало брезгливое неодобрение. Как у следователя по экономическим преступлениям, вскрывшего личный сарай директора детдома и обнаружившего там украденные у детей игрушки.

Много того, что принадлежит ей… Принадлежит ей… В Мертвом лесу… А вот теперь настоящий ужас вцепился в Ирку когтями — а когтей у него оказалось не меньше, чем у Муравьиного Гада.

— Значит, я все-таки встретилась здесь… со Смертью, — с нервным смешком выдавила Ирка. — А еще сдуру надеялась, что обойдется!

— Мы с тобой уже не раз встречались и расходились, — одними глазами улыбнулась Морана-Смерть. — А вот разойдемся ли на сей раз, зависит только от тебя. Впрочем, как и прежде.

— Вы хотите… чтобы я позволила отцу… Симарглу… уничтожить человеческий род? — Ирка отпрянула. Обуявший ее ужас стал вовсе нестерпимым. А зачем еще могла явиться сама Морана, если не ради своего безусловного и окончательного торжества? И… что же теперь делать? Люди всегда боролись со Смертью, только победить не удавалось.

Морана поглядела на Ирку возмущенно:

— Скажи, пожалуйста, дитя, зачем бы мне это понадобилось? Чтобы потом всю оставшуюся вечность приходить только к мишкам и ежикам? Поверь, они не вызывают у меня такого интереса, как люди. И уж точно они не пишут для меня музыку и не сочиняют стихов… — мечтательно добавила она.

— …Сияньем и сном растревожен вдвойне, Я сонные глазки открыл, И девочка-смерть наклонилась ко мне, Как розовый ангел без крыл[37]… —

невольно пробормотала Ирка.

— На тоненькой шее дрожит медальон, Румянец струится вдоль щек… —

подхватила Морана. — Если тебе так проще… — Женщина в темном балахоне исчезла. На ее месте стояла девочка чуть младше Ирки с белым как мел лицом, с нитями бирюзы в волосах, в платьице ледяной голубизны и голубых башмачках.

Две девчонки в бальных платьях стояли в Мертвом лесу, две девчонки смотрели друг на друга.

— Я совсем никуда не спешу. И совершенно никого не тороплю, — сказала та из них, что была Смертью. — Каждый придет ко мне… ну или я приду к каждому. Каждого и встречу, и снова отпущу в свой срок. И почему твой глупый отец решил, что из-за его приступа бешенства я вдруг должна работать сверхурочно? Моя работа не из тех, на которой надо… как вы там говорите? А, гореть… — Она поморщилась и то ли Ирке, то ли себе пожаловалась: — Кто б знал, как я ненавижу пожары.

— Но что я могу сделать, раз уж сама Морана-Смерть не может остановить Великого Пса? — склонила голову ведьма. — Я всего лишь человек.

— Кобель он блохастый… — проворчала Морана, бросая на Ирку недовольный взгляд. Но возражать не стала: ясно же — раз поджидала ее здесь, значит, и впрямь сама не может. — Как он только додумался до такого… — губы Мораны-Смерти кривились в брезгливой гримасе, когда она окидывала взглядом мертвые деревья вокруг, — извращения! Вы, люди, говорите, что мы с сестрой Живой — одно… Но твой отец понял это как-то неправильно! Можно сказать, я смертельно оскорблена!

Пошутила. Ага, смешно. Шутки со Смертью, смертоносные шутки.

— А люди… — Морана снова впала в задумчивость. — Вы не похожи на остальных живых тварей. Ни разу не встречала ни свинью, ни волка, которые могли бы ради друзей пойти на смерть. Ради детенышей еще бывало, но ради друзей? Или ради народа… Или вообще ради убеждений! — В голосе Мораны звучало изумление. — Иногда я даже пытаюсь от них увернуться — так ведь догоняют! А еще вы умудряетесь жалеть других, когда сами страдаете, идти вперед, когда даже двигаться нет сил, и предвидеть то, что еще не случилось! И ты хочешь сказать мне, что ты, человек, ничего не можешь сделать с каким-то Псом? Пусть и самым громадным и разумным на всем Мировом Древе?

Ирка смотрела на нее напряженно, будто хотела взглядом просверлить дырку в черепе самой Смерти. Ее слова снова пробудили какую-то мысль… важную мысль… даже более важную, чем все Иркины планы… Ирке казалось, она вот-вот сообразит что-то настолько очевидное, что именно простота и очевидность мешают это заметить… Морана нахмурилась, и мысль благополучно смоталась. Вот так всегда! Ирка еще пару мгновений колебалась… Она одна, в Мертвом лесу, где царь и бог ее отец, который… вообще-то да, древний языческий бог! Ей нужна любая помощь, которую можно найти. Она потянулась связанными руками, сунула пальцы за край чулка и вытащила пакетик, обычный пакетик из супермаркета. И показала Моране.

— Аххх! — почти страстно выдохнула девочка-Смерть, протянула руку, но так и не коснулась того, что лежало на Иркиной ладони. — Конечно! На твоих землях это должно работать! Ты сама здесь, да и Ирий примыкает именно к твоей территории, наднепрянская ведьма! Я же говорила! Кто еще, кроме человека, придумает такое!

— Это не я, это вообще-то Танька, — пряча бесценный пакетик обратно за чулок, пояснила Ирка. — Она нашла это после того, как мы разбуженных мертвецов в моем мире гоняли, но опробовать не успела.

— А ведь этого может и не хватить, — вдруг задумчиво сказала Морана. — Все же он Великий Пес! Или ты не все мне рассказываешь? — склонив голову к плечу, девчонка подозрительно посмотрела на Ирку. Бирюзовые висюльки и закрученные в штопор локоны свесились набок. — Лжешь… перед Смертью? — вкрадчиво поинтересовалась она.

— Как можно, Темная Госпожа? — демонстративно возмутилась Ирка. — Я просто недоговариваю.

— Какая я тебе Темная? — по-старушечьи поджала губы девчонка. — При свете я тоже прихожу, тебе ли не знать. Можешь звать меня Госпожой Покоя. Но только не покойной госпожой! — усмехнулась она.

Шутка номер два, прям stand-up со Смертью! Ирка даже удивилась: оказывается, на Смерть можно злиться, особенно если с ней лично знаком.

— Не сердись, — девчонка снова склонила голову, локоны и бирюза перевесились на другое плечо. — Вы, люди, единственные, кто на меня злится, а это так несправедливо! Я ведь ничего не решаю, я просто прихожу, когда наступает мой час. Но помочь… помочь я могу, это не запрещено. — Она сделала шаг… ближе… еще ближе…

На Ирку дохнуло ледяным холодом, ей стоило отчаянного усилия не шарахнуться назад. Девочка-Смерть протянула руки… ледяные ладони обняли Иркино лицо, заставляя ведьму наклониться… и ледяные губы прижались к ее лбу. Ирка почувствовала, как внутри ее все замирает: дыхание, биение сердца, ток крови… Морана разжала руки, Ирка отступила, тяжело, со всхлипом дыша. В сложенные чашечкой ладони упало что-то легкое… алое… Алый цветок с черной сердцевиной. Тот самый, который в наднепрянских землях никогда не сажают на кладбищах. Ирка завороженно уставилась на него. На плечо ей легла теплая ладонь. Ведьма обернулась… Позади нее стояла та же самая девчонка! Только от нее шло ощутимое тепло, на щеках играл румянец, а в небрежно разметавшиеся волосы были вплетены цветы. Ирка попыталась оглянуться… но девочка с цветами в волосах только покачала головой, удерживая ее за плечи, притянула к себе и тоже поцеловала в лоб. На ладонь Ирке упал голубой цветок в перекрестье всегда зеленых листиков. Тот самый, который помогает любить, и помнить, и хранить связь рода. Девочка улыбнулась и… исчезла, осталось только охватившее Ирку живое тепло.