Отбор против любви (СИ) - Верт Александр - Страница 68

Бернард едва не рванул прочь, когда демон вдруг шагнул к нему, положил руку на шею и дернул на себя, чтобы глаза оказались еще ближе. Он даже вцепился в эту руку, но внезапно провалился в собственное прошлое.

Он сидел на большом мохнатом ковре и с огромным энтузиазмом пытался разыграть битву между демоноборцами и демонами. Обе армии были из железных фигурок. Отец говорил, что их он точно не сможет сжечь. Деревянные он совсем недавно случайно опалил. Увлекся игрой и, переставляя фигурку, превратил ее в горстку пепла. Огорчился, даже заплакал. Только отец не стал его ругать, не стал говорить ему как мачеха, что мальчики не плачут. Он гордо потрепал его волосы и сказал:

− Для трех лет ты очень силен, так что не думай расстраиваться, просто постарайся быть осторожнее, ведь пламя может и поранить неумелого мага.

Он еще что-то говорил, чему-то учил, но Бернард все прослушал, а тяжелым металлическим фигуркам очень обрадовался. Они даже на ковре стояли лучше, и выстраивать их в ровные ряды было приятней.

− Не ходи к нему, − внезапно услышал он строгий голос мачехи.

− Почему? — удивился юный девичий голос. — Он же там один.

Он понимал, что это одна из сестер, но кто, совсем не знал, но невольно прислушался.

− Пусть и сидит один.

− Но, мама, ему же, наверно, скучно.

− Пусть! Ты что, не понимаешь? Он вообще нам не нужен. Магом он уродился. Он безродный, грязный мальчишка, место которого не здесь, а там, откуда его притащил твой отец!

Бернард моргнул. Он еще помнил маму и ту каморку на чердаке, где они жили. Папа тогда только приходил и часто спорил с мамой, пока она не уснула. Он не смог ее разбудить, только плакал, понимая, что она холодная и совсем не думает о том, что ему хочется кушать. Было страшно, а потом пришел папа и просто забрал его сюда. Тогда и появилась комната с мохнатым ковром и сад, в котором можно было играть, правда под присмотром взрослых.

Обычно без папы он так и сидел в комнате, только пухлая служанка приносила ему еду.

− Ты хоть понимаешь, что теперь этот мелкий станет наследником, а все почему? Потому что может портить мебель своим пламенем.

Почему это было обидно, Бернард не понимал, но ему хотелось плакать. Горячие слезы сами капали и почему-то прожигали дыры в его штанах и ковре.

Он закрыл руками уши, зажмурился и попытался посмотреть в себя, как его учил отец. Огонь внутри ослеплял, захватывал все и прожигал, буквально рвался изнутри.

Ляпнула дверь, и он тут же открыл глаза и вскрикнул.

Ему не хотелось, чтобы она подходила. Прожженный ковер и запах гари его не волновал. Он просто хотел, чтобы она не подходила.

Он махнул рукой. Между ним и дверью внезапно вспыхнуло пламя. Маленькие солдатики стали плавиться, превращаясь в бесформенные глыбки с облезшей краской. Кто-то что-то кричал. Пламя охватывало ковер, мебель, стены, ползло к окну. Оно закрывало его кольцом, но не трогало, а он плакал, прятал в ладошках лицо и и хотел, чтобы к нему никто не подходил, но огонь кто-то потушил. Его схватили за руку, дернули, а потом долго лупили чем-то по спине и ногам. Он ничего не слышал, не понимал и даже почти не чувствовал. Только потом лежал в кровати, поджав ноги, смотрел на обгорелую стену и боялся пошевелиться.

− Ты здесь никому не нужен, и с твоими выходками никто не будет нянчится. Испортил комнату, так теперь и живи! — сказал строгий голос, а он даже не понял, кому он принадлежал, только смотрел на стену, а потом закрыл глаза и смотрел внутрь.

Там было темно, холодно и пусто. Не было ни одной искры, способной его согреть.

Когда через неделю вернулся отец, синяки на теле зажили, комнату отремонтировали, только солдатиков выкинули, а он их уже не хотел. Смотрел в стену и ничего не говорил…

Бернард сглотнул и отшатнулся от Гарпия. Его уже не держали, но отзвук забытых давних воспоминаний страшно бил по голове.

− Не хочешь снова лишиться огня − избавься от этого, − спокойно повторил Гарпий и, как ни в чем не бывало шагнул к камням, чтобы продолжить работу.

Бернард же закрыл глаза. Пламя уверенным костром горело в глубинах его самого, чуть отдаленное, но ЕГО пламя, которое он сам когда-то потерял.

Альбера помнила, что было тепло, и разом навалилась какая-то слабость. Она легла на плечи, вместе с шалью, в которую она завернулась, спеша покинуть зал. Оставаться в Верхнем доме она не хотела, сама не зная отчего. В нем странно пахло, и что-то внутри замирало. Почему именно, Альбера не знала, просто предпочитала спать не здесь, а в своей постели.

− Когда ты станешь главой семьи, тебе придется жить именно здесь, − всегда говорил Адерел, но Альбера только улыбалась.

Иногда даже обещала, что обязательно научится любить это место, а сегодня и вовсе соврала о головной боли, чтобы быстрее вернуться домой.

Гарпий, сопровождавший ее, шел рядом так, чтобы освещать ей путь, а сам раб как-то умудрялся быть позади, шагая с подсвечником в руках.

Своего молодого худощавого раба она не пыталась понять. За последние несколько лет он быстро вытянулся, догнал ее в росте, но Альбера, заметив это, лишь вздыхала. Ей казалось, что еще немного и вездесущий раб начнет просто давить на нее своим молчаливым присутствием. Он не то чувствовал это, не то просто был хорошим рабом, как говорил отец, но она не ощущала его присутствия и все чаще забывала о нем, словно подсвечники сами могли освещать ей дорогу, а шаль, только что протянутая ей, прилетела из комнаты сама.

− Альбера! — внезапно окликнул ее мужской голос.

Она обернулась и радостно улыбнулась дяде:

− Дядюшка Валент, что-то случилось?

− Я хотел поговорить с тобой, − строго сказал мужчина и тут же перевел взгляд на Гарпия: — Отойди! — приказал он рабу.

Только теперь Альбера поняла, что подсвечник оказался между ней и дядей, словно преграда, но выполнять чужие приказы раб не собирался. Он так и стоял у стены, опустив голову.

− Ты что, меня не слышишь?!

− Дядя, не злись на него. Он привык слушать только меня. Отойди, Гарпий, − скорее попросила она, чем приказала.

Раб отступил. Как тень, скользнул в сторону и замер где-то за ее спиной.

− Ох уж эти демоны, − вздохнул Валент, шагнул к Альбере и замер, словно увидел что-то ужасное, выдохнул, сглотнул и нервно потер переносицу.

Альбера обернулась, но так ничего и не поняла. Гарпий, как обычно, смотрел куда-то в пол, а огонь свечей покачнулся от ее резкого движения. Темный коридор ночного замка заполнили тени, но ничего устрашающего в них не было.

− Я только хотел спросить, не нужна ли тебе помощь в подготовке к поступлению, − сказал Валент, кашлянув в кулак.

− Нет, я справлюсь. Там нет ничего сложного для меня, нужно только выучить некоторые вещи, − беспечно ответила Альбера.

− Хорошо, тогда ступай, пока совсем не стемнело, − быстро отчеканил он и, косясь куда-то в темноту, поспешил удалиться, словно убегал.

Только тогда Альбера ощутила, что за ней стоит что-то огромное и сильное, обернулась, но ничего. Тьма. Подсвечник и просто раб с опущенной головой.

− Идем, − сказала она, понимая, что это излишне, и шагнула вперед, не удивляясь свету у своих ног.

Из тьмы Альбера шагнула на свет и резко открыла глаза, смутно понимая, что успела уснуть, согревшись на руках у Гарпия. Стало даже стыдно за такую слабость, а за собственную память − и подавно. Как можно было так явно чего-то не видеть?

− Проснулась? — спросил Вильям и улыбнулся.

Альбера тут же дернулась от него, прикрываясь курткой Рана, словно кто-то мог ее раздеть, пока она спала. Проснуться на руках совсем другого человека она была не готова.

− Прости, − прошептал Вильям. — Просто мы огонь потушили и караулим возле тебя, чтобы ты не замерзла. Холодно тут.

− А где все? — испуганно спросила Альбера, натягивая куртку на плечи.

− Вон видишь, огонек мерцает? — спросил Вильям, указывая в сторону завала. — Там все. Коридор делают. Уже почти разобрали, но корни дерева начали провисать, поэтому там настоящая стройка. — Он даже рассмеялся. — Можем пойти посмотреть. Тебе понравится. Там Мил сидит на плечах у Гарпия и держит каменные щепки, которые плавит Гиден, а Ран и Бернард эти щепки готовят. Я тоже этим занимался, пока не пришла моя очередь тебя греть.