Государь революции (СИ) - Бабкин Владимир Викторович - Страница 66

Я смотрел на бурлящую Красную площадь из окна своей двухуровневой библиотеки в Ротонде Дома Империи и пытался дать ответ самому себе — миновала ли угроза? Не обернутся ли эти толпы, словно оборотень, страшным зверем? Удалось ли сбить тот возбужденно-агрессивный настрой, который царил на улицах еще несколько дней назад? Ответа у меня не было. Все могло повернуться, как угодно.

Тем более что многое все еще не зависело от моей не очень скромной персоны. Игра, которая разворачивалась сейчас между Россией с одной стороны, Великобританией и Францией с другой, при молчаливом нейтралитете остальных членов Антанты и США, очень напоминала мне блеф в покере, когда каждый из игроков пытается продемонстрировать куда более лучший расклад на руках, чем есть на самом деле. По нашим коллективным прогнозам и анализу, именно блефом было стремление повысить ставки в игре за счет выдвижения совершенно неприемлемых требований к России о передаче под полное французское командование русских войск во Франции и, как следствие, участие в наступлении Нивеля. Не было ни одной логически обоснованной причины Парижу и Лондону ухудшать и без того плохие отношения между важнейшими союзниками.

Причем, в этой игре, Англия явно играла роль хорошего полицейского, а Франция, соответственно, плохого. Мой чудесный кузен Джорджи, всячески изображал взвешенный подход, но и он не демонстрировал явного желания договариваться. Было очевидно, что и в Лондоне, и в Париже, однозначно уверены в том, что Россия уступит, новый русский Царь капитулирует, или же его окружение предпочтет уронить Императора головой вниз с лестницы, дабы не портить отношения с "цивилизованным миром".

Вот только всю эту вольницу за истекший почти месяц я поприжал, а ночные аресты посреди грозы убедили даже непонятливых, что меня просто так не скинешь и не запугаешь. И что ответка обязательно прилетит и не спасет ни происхождение, ни положение, ни богатство, ни связи. А что касается наших чудесных союзников, то тут мы тоже могли повышать ставки.

Во-первых, наш МИД официально обратился ко всем странам начать консультации по вопросу обмена пленными, как одного из важнейших пунктов в общих переговорах о возможном заключении перемирия на фронтах. Намек был достаточно толстым и в европейских столицах его поняли правильно, а из Ватикана даже прислали предложение выступить в качестве посредников в этом вопросе. Что ж, Бенедикт XV явно уловил куда дует ветер общественного мнения и решил воспользоваться подходящим случаем для укрепления авторитета Церкви. Надеюсь, что в католической Франции его призыв будет услышан хотя бы среди паствы.

Во-вторых, у мистера Рейли на Трибунале неожиданно прорезался голос, и он вдруг начал "жечь глаголом" на процессе, открывая изумленному миру все новые и новые подробности участия в заговорах официальных лиц британского и французского посольств, а также деятельности английской разведки по организации переворота в России и по (о, какая неожиданность!) выполнению задачи по выведению Россию из войны, с целью исключить ее из числа держав-победительниц, дабы лишить ее полагающихся дивидендов от победы и направить силы германской военной машины на восток.

В-третьих, в "Ночь длинных молний", как я ее называл про себя, был арестован и бывший Министр иностранных дел Сазонов, что было верно истолковано и Прогрессивным блоком в Государственной Думе, и англофильскими кругами в России и властными кругами в самой Британии. Факт того, что Сазонов успел быть назначенным Николаем Вторым послом России в Великобритании, но не успел выехать в Лондон и был арестован в Петрограде, придавало этому делу дополнительную пикантность.

Все это печаталось в сегодняшней прессе, в том числе и иностранной. И если в России это не вызвало такой уж бурной реакции, будучи наложенной на обнародование различных "плюшек" от власти к празднику Благовещенья, то вот в европейской и, в особенности, американской прессе эти темы муссировали достаточно активно. Даже скованные военной цензурой британские и французские газеты не смогли совсем уж замолчать такие события.

Разумеется, общий тон прессы Англии и Франции был резко негативным, а Набокова и Мостовского вызвали в соответствующие МИДы в Лондоне и Париже, где им были вручены Ноты протеста, но игра уже приняла такой размах и ставки были так велики, что подобными мелочами можно было не заморачиваться.

Во всяком случае, я постарался донести до французского, а заодно и английского руководства, что эскалации ситуации вокруг нашего Экспедиционного корпуса мы не потерпим и готовы на самые решительные ответные меры. В конце концов и в России найдется кого интернировать вдруг что. Тех же британцев в Кронштадте, к примеру.

Впрочем, похоже, что англы действительно старались подходить к проблеме более взвешенно. Во всяком случае, так это выглядело на фоне агрессивной политики Франции, руководство которой, что называется, закусило удила, да так, что мне порой казалось, что британцы сами в некотором шоке от происходящего.

Единственным объяснением могло быть то, что французы буквально все поставили на карту и не имеют никакой возможности для маневра. Дисциплина в их армии, как следовало из докладов посольства и разведки, падала катастрофическими темпами и войска буквально начинали разлагаться. Еще немного и никто вообще не пойдет в это наступление. Да и улица бурлила, митинги и всякие манифестации стали для Франции обычным делом в эти дни. Впрочем, в Британии и Италии дело было немногим лучше, но до французских масштабов им пока было далеко.

Что в такой ситуации могло сделать правительство Александра Рибо и французское военное командование? Особенно с учетом того, что артиллерийская подготовка идет полным ходом и на германские позиции падает снаряд за снарядом? Тут уж не скажешь, что, мол, мы всей душой за мир и давайте договариваться. Французское (а может, и британское) правительство должно будет уйти в отставку, да и для многих генералов, типа того же Нивеля, перспективы далеко не самые радужные, ведь кто-то должен будет ответить и стать козлом отпущения.

Кроме того, экономическое положение Франции таково, что вся надежда только на германские репарации, ибо нечего и думать об экономическом подъеме в случае прекращения войны в нынешнем положении на фронтах. Слишком много ресурсов и сил съела война, а потому кризис в экономике, гигантская инфляция, огромные толпы безработных и прочие прелести Великой Депрессии "светили" Франции со всей очевидностью. Как, впрочем, и Британии, хотя у тех запас прочности повыше будет. Так что лозунг "Германия заплатит за все!" был единственной надеждой и мантрой, которую все время повторяли власти. И если все пойдет не так, то…

В общем, как и в моей истории, пока победителем в Первой Мировой выходят США, причем в этой реальности, они даже не успели вступить в войну. Германия же, хотя, вероятно, так же погрузится в депрессию, но все же избежит той катастрофы, которая случилась с ней в моей реальности и, возможно, даже сохранит монархию. Опять же, как повернется история с Австро-Венгрией? Да и вообще, как все в Европе и мире повернется? Да уж, наворотил я дел…

Я прошелся по библиотеке. Круглый зал был заполнен книгами едва ли на четверть, да и то, многое еще было в ящиках или в стопках, перевязанных обычнейшими бечевками. Впрочем, такой вид имел почти весь обширный Дом Империи. И если первый и третий этажи бурлили и активно обустраивались под Ситуационный центр и Императорскую Главную Квартиру, а находящийся на моем этаже Императорский Командный пункт уже полным ходом работал, то вот Императорская "половина" была достаточно тиха и пуста.

Впрочем, моя "половина" занимала две трети площади второго этажа огромного здания. Все залы и кабинеты фасада Дома Империи были отведены под мои рабочие и представительские задачи, внутренние переходы или "перемычки" треугольного дворца являлись личными комнатами для меня и Георгия, а та сторона, которая соседствовала с монастырями, была отведена под всякие функциональные задачи — столовую, кухню, буфетную, салон, большую каминную и парадную гостевую комнату. Вдруг там Мама пожалует переночевать или еще кто.