Государь революции (СИ) - Бабкин Владимир Викторович - Страница 67

Для визитеров попроще, которых я вдруг оставлю ночевать, на этаже были еще три гостевые комнаты с "видом" на внутреннюю часть кремлевской стены. Так же на той стороне находились служебные помещения, малая буфетная для дежурных офицеров и, собственно, Императорский Командный пункт со стеклянной комнатой посередине, которую я именовал "Аквариумом", и которая была местом моего пребывания во время серьезных кризисов, требовавших быстрых и четких решений.

Итак, сегодня я официально переехал. Теперь моя рабочая резиденция и моя личная квартира находится здесь — в Доме Империи. Конечно, у меня еще были планы на Петровский путевой дворец и на усадьбу Марфино, но на то я и монарх, чтобы иметь несколько резиденций. И не только в Москве, разумеется.

Вообще же, Дом Империи мне нравился куда больше, чем официальный и помпезный Большой Кремлевский дворец. Да, роскоши тут было куда меньше, но так нафига мне роскошь? Чай не в музее я работаю. Мне нужен удобный и функциональный центр, из которого я буду править Империей, а всякие официозы можно и в Кремлевском дворце устраивать, в каком-нибудь Георгиевском зале или даже в Андреевском. А тут я живу и работаю.

Вообще же, вся система помещений была организована генералом Климовичем таким образом, чтобы минимизировать риски покушения на Мое драгоценное Величество. Во-первых, моя резиденция находилась на высоте второго дворцового этажа, что делало малореальной перспективу удачного броска бомбы в окно. И это, не говоря уж о том, что для такого броска нужно было попасть на хорошо охраняемую территорию Кремля, и подойти вплотную к еще более охраняемому Дому Империи, который, к тому же, еще и обнесен кованной решеткой с таким расчетом, чтобы никакой бомбист не мог докинуть свою бомбу до стен дворца.

Разумеется, это не исключало прицельного выстрела в окно. Снайперские винтовки уже существовали, так что исключать такой вариант Климович, конечно же, не мог, а потому рассматривал эту угрозу как весьма реальную и серьезную. Посему, из всех помещений моей резиденции, окнами на Красную площадь выходила лишь Ротонда, имевшая два уровня и позволявшая с верхней ее половины взглянуть через кремлевскую стену. Все остальные мои комнаты и залы были ниже уровня стены, а помещения, в которых я чаще всего находился, "смотрели" окнами "во двор" Кремля, мои личные апартаменты и комнаты Георгия вообще выходили во внутренний двор Дома Империи, а крыши монастырей и прочих зданий Кремля были под постоянной круглосуточной охраной.

Именно соображения безопасности были решающими, при окончательном выборе моего расположения. Мой начальник службы безопасности аргументированно доказал мне, что третий этаж, который я хотел облюбовать изначально, очень уязвим для прицельного выстрела из винтовки и что никакая служба безопасности не сможет гарантировать эту самую мою безопасность, если я буду настаивать на третьем этаже. Второй же этаж полностью прикрыт со всех сторон как кремлевской стеной, так и другими строениями Кремля, что полностью убережет меня от всяких неприятных неожиданностей в виде покушения, даже если кому-то удастся подтянуть к Кремлю на прямую наводку артиллерийское орудие. С чем я, в итоге, и согласился. Как говорят в Одессе, здрасьте вам через окно мне тут не надо!

Вообще же, паранойя Климовича достигла такого уровня, что мне "настоятельно не рекомендовалось" отодвигать тюли на окнах, включать в помещениях свет до того, как будут задернуты плотные шторы. И уж, конечно, не распахивать окна, и, тем более, не маячить в них на виду у всех. Я не спорил, прекрасно понимая в какое время сейчас живу и чем в нем занимаюсь, а потому предпочитал не мешать охране делать свою работу. Хотя, разумеется, это был все же явный перебор.

Пройдя мимо адъютанта, я вошел в свой рабочий кабинет. Кстати, надо будет обыграть эту тему в американской прессе — в США президент сидит в Овальном кабинете, а в России Император в Овальном зале. Такая вот у нас схожесть и даже завуалированное преклонение нового русского Царя перед всем американским. Пусть порадуются. Можно будет даже купить что-то эдакое, чисто американское и дать себя сфоткать. Что не сделаешь, ради политики.

Усевшись в кресло, я подтянул доклад министра вооружений. Что ж, я не ошибся в Маниковском, вот уж эффективный управленец! Стоило ему убедиться в том, что плевать я хотел на всякие мнения высшего света и прочие предрассудки, как он немедленно развернулся во всю ширь своей души. Мало того, что на всех военных заводах были представители Минвооружений, так еще они проводили полную ревизию и переучет всех имеющихся заказов, производственных мощностей и кадровых ресурсов. Все лишнее, все что не могло быть выполнено физически, и хваталось владельцами лишь бы урвать госзаказ, все это отменялось и передавалось на другие предприятий. Более того, каждый завод и фабрика должны были представить Министерству полную информацию об имеющемся оборудовании, его производительности и фактической загрузке. Волею Маниковского инженеры и технические специалисты перебрасывались с одного предприятия на другое, организовывались курсы подготовки кадров, повышения их квалификации, в общем, все делалось для оптимизации и загрузки всего имеющегося оборудования в круглосуточном режиме.

Кроме того, проводилась ревизия и переосмысление всех военных заказов. Часть из них сокращалась, а часть вообще замораживалась. В частности, под полную заморозку пошли все заказы для Балтийского флота, а высвободившиеся мощности и специалисты переориентировались на выпуск другой продукции, тех же броневиков, паровозов, тракторов, грузовых автомобилей…

Внезапный звук зуммера на столе заставил меня дернутся от неожиданности. Раз. Два. Три. Пауза. Вновь — раз, два, три.

— Твою мать…

Сигнал экстренной ситуации не сулил ничего хорошего, и я поспешил из кабинета.

Дежурный распахнул передо мной дверь Командного пункта и в уши мне ударил шум множества голосов, стук печатных машинок, телеграфных аппаратов, писк телеграфных ключей, шипение и звуки радиоэфира, резкие команды, ответные доклады, шуршание бумаг. Над тактическим столом склонились офицеры, двигающие специальными указками по карте условные обозначения, к стеклу "Аквариума" уже подвезли тактические планшеты с нарисованными на стекле контурами Франции и Шампани. Дежурные офицеры наносили на стекло последние данные.

Войдя в "Аквариум", я сел в свое кресло и отрывисто сказал:

— Оперативный доклад!

Кутепов коротко доложил обстановку.

— Государь! Сообщения из Франции. Подразделения 1-й Русской бригады подверглись атаке. Было короткое телеграфное сообщение от генерала Лохвицкого о том, что бригаде был предъявлен ультиматум, с требованием начать выдвижение на позиции для наступления. После отказа, бригада была обвинена в мятеже. По предварительной информации, имеются убитые и раненные. Идет бой. Официальных сообщений от французских властей и командования пока нет. Наше посольство пыталось связаться с властями Франции, но пока никаких ответов не получили. Генерала Лохвицкий больше не на связи. Я приказал ввести в действие режим "Монолит".

— Что другие наши части во Франции?

— Никакой связи с ними нет. Посольство и военная миссия так же больше не отвечают.

— Так значит…

Глава 14. Ультиматум

МОСКВА. ДОМ ИМПЕРИИ. 25 марта (7 апреля) 1917 года.

— Где Свербеев и военный министр?

— Великого Князя Александра Михайловича ищем, а господин Свербеев только что въехал на территорию Кремля. Об этом сообщил пост Боровицких ворот.

— Свербеева сразу сюда. И вводите план "Азбука".

— Слушаюсь.

Кутепов вышел из "Аквариума" в зал командного пункта отдать соответствующие распоряжения. Что ж, когда не знаешь, как поступить, вводи в действие какой-нибудь ранее утвержденный план, а там видно будет. Для этого все эти планы и пишутся. Теперь никто из офицеров и прочей обслуги не только не покинет территорию Кремля, но и даже не сможет подойти к стенам. Работают только внутренние телефонные линии, а все общение с внешним миром возможно только из моего Командного центра. Нам сейчас утечка информации совершенно ни к чему.