Гибель отложим на завтра. Дилогия (СИ) - Аэзида Марина - Страница 39

"Лучше смерть, смерть! Если бы у меня была возможность, если бы я осталась в сознании, я успела бы себя убить. Если бы я не засомневалась в воле духов, они не оставили бы мой народ. Я, я одна во всем виновата. Слишком много было трусливых мыслей, вот Стрела от меня и отвернулась. Все потеряно! И даже смерти я не достойна. Связана, унижена. Как стыдно!".

Так, всю дорогу занимаясь самобичеванием, Шейра избегала смотреть в глаза соплеменникам, ступая с низко опущенной головой. Ей казалось, будто она чувствует на себе их ненавидящие взгляды, казалось, будто все знают, что в поражении виновата именно она. Все оказалось зря. И пророчество, и великая Стрела, и множество принесенных в жертву жизней. Их дети – дети айсадов и других племен – погибли почти все.

И теперь остатки гордых народов идут вслед за торжествующими победителями. Больнее всего видеть радость на лицах шакалов и слышать их смех. Куда их ведут? Зачем? Почему не убили? Решили унизить позорным пленом? Сделать рабами? Нет, никогда, никогда этого не будет! Любой из племени скорее умрет под плетью, чем согласится прислуживать врагам. И все же, как стыдно!

Их грубо гнали вперед, предварительно повязав друг с другом, словно скот. Но самое большое испытание ждало впереди. Пока шли по почти безлюдной степи, можно было не смотреть на шакалов, не видеть их злорадства. Но вот начались каменные шатры, и там их окружили люди. Они кричали, размахивали руками, кидали комьями земли и камнями. Воины, приставленные охранять пленных, пытались помешать толпе, но не особенно усердно. Под конец пути Шейра едва держалась на ногах, стопы истерлись в кровь, невыносимо болели мышцы, ведь всю дорогу пришлось пройти пешком, в то время как победители ехали верхом и подгоняли их, толкая в спину копьями. Но она старалась, изо всех сил старалась, не показать, как измучилась и устала, чтобы сохранить хотя бы остатки достоинства.

К столице шакалов подошли уже поздним вечером. Там их снова встречала злобно кричащая толпа, но скоро все закончилось. Или только началось? К ней подошли двое воинов, отделили ее от остальных и увели в крохотное помещение из камня – сырое и холодное. Там Шейра забилась в угол, сжалась в комочек и попыталась отрешиться от происходящего, чтобы не сойти с ума. О судьбе соплеменников в этот день она так и не узнала.

***

Взгляд Тардина упал на Видольда, и советник отшатнулся, словно узрел гостя из мира мертвых. Телохранитель стоял перед ним живой и невредимый! Невероятно! Тардин ясно видел, как стрела летела в Видольда, и она просто не могла пролететь мимо, от этой силы не смог бы защититься ни один смертный.

– Тардин, что-то случилось? На тебе лица нет, – это кхан заметил, что его наставник странно бледен.

Советник попытался взять себя в руки, и ему это почти удалось.

– Я не спал всю ночь, мой Кхан. Наверное, сказывается усталость, – Тардин и сам понимал, что такое объяснение могло показаться правдоподобным кому угодно, но только не Элимеру, ведь тот прекрасно знал – чары позволяют обходиться без сна очень долго. Но умом советника завладело чудесное возвращение Видольда, и придумать ничего лучше он просто не успел. А потому поспешил перевести разговор на другую тему.

– Поздравляю с победой, повелитель. Вижу, ты привел пленных. Могу я узнать, зачем?

– Позже, Тардин. Сейчас мне еще нужно отдать кое-какие распоряжения, – ответил кхан и обратился к одному из дворцовой стражи: – Позови смотрителя темницы

Воин поспешил исполнить поручение. Смотритель также не заставил себя долго ждать и скоро предстал на пороге тронной залы.

– Хирген, только что в одну из камер поместили девчонку, айсадку, – полу утвердительно произнес Элимер.

– Так и есть, мой Кхан.

– Через… – Элимер задумался. – Через неделю она будет казнена. Пока же прикажи тщательно ее охранять. Кормите, поите, но не трогайте, никакого рукоприкладства. Лично проследи за этим, понял?

Хирген молча склонил голову.

– Хорошо, тогда можешь идти.

Смотритель темницы быстро удалился: ему не хотелось слишком долго находиться под вгоняющим в тревогу взглядом кхана.

– А что ты думаешь делать с остальными дикарями, повелитель? – поинтересовался Ирионг.

– Пока их закрыли в бараках для пленных. А дальше… Честно говоря, пока я еще не решил, как с ними поступить. Но если в них поубавилось спеси, и если они поведут себя разумно, то после нескольких показательных казней я, может быть, разрешу остальным вернуться в леса. А сейчас я желаю переговорить с главным советником.

Заметив, что люди собрались покинуть тронную залу, Элимер поспешно добавил:

– Нет, вы можете оставаться. Думаю, у Ирионга найдется, что сказать. А мы с советником переместимся в мои покои.

***

– Тардин, – заговорил кхан, едва они оказались вдвоем, – из разговора дикарей Видольду показалось, будто они отправились на нас из-за какого-то пророчества. Якобы их шаман что-то предсказал перед смертью. Наверное, все это ерунда, но отчего-то она меня взволновала, – Элимер усмехнулся. – Может, ты меня успокоишь и скажешь, что я слишком подозрителен?

– Элимер, для начала мне надо знать, о чем пророчество.

– В этом и проблема: дикари гордо молчат. Как обычно в таких случаях. Но, похоже, пророчество действительно было. Слишком странной показалась мне эта битва. Дикари посадили на коней и дали оружие всем своим детям. И нам пришлось убивать их. Да и войско их вел не опытный вождь, а какая-то айсадская девчонка.

– Которую ты собрался казнить?

– Именно. Так вот, Тардин, я хочу, чтобы ты выяснил, в чем суть предсказания. Тебе это под силу, а  мне не придется допытываться у дикарей. Тем более, тут, скорее всего, и пытки не помогут, они либо соврут что-нибудь, либо не скажут всей правды.

– Элимер, смысл пророчества я могу выявить по следам творимой волшбы, но только если она творилась  сознательно, с определенной целью. От случайного видения, увы, следов не остается. А насколько я знаком с обрядами диких племен, их шаманы отправляются в так называемые путешествия в поисках видений, они достаточно редко прибегают к осознанному колдовству. Хотя ту стрелу зачаровали специально, но она – скорее исключение. Не думаю, что стрела как-то связана с пророчеством.

– О ней я тоже хотел спросить. Что это было, Тардин?

– Древняя вещь, Стрела Смерти. Кто-то из шаманов заговорил ее на твою гибель. К счастью, я вовремя почувствовал чуждые чары и… отвел ее в сторону.

– Выходит, ты спас мне жизнь. Я никогда этого не забуду, Тардин, спасибо тебе. Но, возвращаясь к пророчеству: ты можешь узнать, было ли это видение, или…

– Могу, – прервал советник Кхана. – И если ты немного подождешь, я скоро дам тебе ответ.

– Я подожду.

Тардин встал, закрыл глаза и что-то прошептал на непонятном Элимеру наречии.

Он проникал в призрачный мир, он пытался выделить из протекающих сквозь него мощных потоков силы легкие, едва заметные следы сотворенного шаманом волшебства. Но следов не было. Вообще. Впрочем, чего-то подобного он и ожидал.

– Увы, – произнес он, как только вернулся в явный мир, – придется допытываться у дикарей. Обратись к Варде, пусть их поспрашивает, думаю, он найдет с ними общий язык скорее, чем кто-либо иной.

– Я так и собирался сделать, – кивнул кхан.

***

Лишь на исходе второго дня Тардину застал Видольда в одиночестве. Телохранитель стоял в библиотеке, держа в руках тяжелую книгу, которую, очевидно, собирался читать. Советник даже не стал скрывать своей радости от так вовремя подвернувшейся встречи. От взгляда телохранителя его необычная реакция не ускользнула, и он недоуменно уставился на  старика. Решив не тянуть, Тардин осторожно начал разговор: