Праведники - Борн Сэм - Страница 3

Присутствующие акулы пера весело заржали. Уилл чувствовал, что все они тут были друзьями-приятелями и, регулярно встречаясь друг с другом в подобных ситуациях, никогда не отказывали себе в удовольствии поболтать за жизнь. А он влез…

Уилл нахмурился. Он только сейчас вдруг заподозрил, что ремарка последнего репортера о гламурной заметке могла относиться к нему. Эти старики, очевидно, не особенно жаловали «Нью-Йорк таймс», считая ее слишком эстетской газетой для ведения настоящей криминальной хроники.

— Вы уже видели труп? — как можно небрежнее спросил Уилл.

— Ага, вон он валяется, — ответил местная знаменитость, кивнув в сторону полицейских машин.

Уилл направился туда. На капоте одной из машин развалился скучающий полицейский, попивая кофе из пластикового стаканчика. Рядом бесцельно бродил другой — с бланком протокола. Зато нигде не было видно полицейского фотографа. Видимо, Уилл действительно пропустил все самое интересное.

Далеко не сразу он заметил тело убитого. Оно было прикрыто темным одеялом и почти сливалось с мостовой. Уилл решил было приблизиться, чтобы получше рассмотреть место убийства, но один из полицейских вдруг проворно загородил ему путь:

— Дальше нельзя, сэр. Все вопросы вон к той леди.

Стоявшая чуть поодаль женщина в полицейской униформе негромко разговаривала с телевизионщиком.

— А кто она?

— Офицер по связям с общественностью, — ответил полицейский и при этом посмотрел на Уилла так, словно тот был десятилетним оболтусом, внезапно забывшим первую букву алфавита.

Уилл мысленно проклял себя за идиотский вопрос, кислым кивком поблагодарил полицейского и поплелся, куда сказали. Ему пришлось обогнуть труп, но в итоге он оказался ближе к нему, чем двумя минутами раньше. Уилл прищурился, пытаясь угадать под тонким одеялом человеческий силуэт. И ему это удалось. Однако силуэт никаких тайн не раскрыл и ни на какие репортерские озарения своим видом решительно не наводил.

— …Поэтому либо это было просто очередное сведение счетов между «собаками» и «пиратами», а Макрею перепало по ошибке… либо попытка бордельной сети Хьюстона прибрать к рукам его заведение, — донесся до него голос офицера по связям с общественностью.

Говорившая вдруг заметила Уилла и осеклась. Выражение лица ее при этом мгновенно стало сугубо официальным. У него было полное ощущение, что перед самым его носом вдруг захлопнули дверь. И Уилл все понял: откровенный и неформальный разговор предназначался строго для ушей стоявшего рядом с ней Карла Макгиверинга, но никак не незнакомого молодого журналиста.

Помявшись в сторонке еще с минуту и дождавшись, пока Макгиверинг уйдет, Уилл все-таки приблизился к девушке и представился:

— Уилл Монро, «Нью-Йорк таймс». Я могу узнать подробности случившегося?

— Разумеется. Убитый — афроамериканец, сорока трех лет, вес восемьдесят килограммов, рост около ста семидесяти сантиметров. Личность установлена: Говард Макрей. Найден мертвым на пересечении Саратога-стрит и Сан-Маркс-авеню около часа назад. В полицию обратилась местная жительница. Она обнаружила труп, когда возвращалась из магазина. Сразу же набрала девять-один-один.

— А где здесь магазин? — спросил Уилл.

— Вон там, — сурово ответила офицер по связям с общественностью и ткнула пальцем в темневший неподалеку силуэт невысокого здания. — Смерть наступила в результате обширного внутреннего кровотечения и ножевого ранения в область сердца. — Взгляд ее вдруг на секунду утратил официальность, и она, понизив голос, сообщила: — Его шинковали как капусту.

— Какова версия полиции относительно этого убийства?

— Классическая криминальная разборка. «Санитарное убийство»: одни бандиты кончают других. Впрочем, — тут же спохватилась она, — Управление полиции Нью-Йорка приложит все силы к скорейшему раскрытию преступления и к тому, чтобы все виновные предстали перед судом.

Что-то подсказывало Уиллу, что этой красивой фразой офицер по связям с общественностью заканчивает все свои официальные беседы с журналистами. Наверняка у этой девушки есть в арсенале и кое-что еще. На все случаи жизни. И их автор не она, а какой-нибудь полицейский спичрайтер. Может быть, тот самый, что придумал девиз американской полиции: «Служить и защищать!» Это надо же… «Чтобы все виновные предстали перед судом!» Звучит!

— У вас еще будут вопросы?

— Если позволите. Прошу прощения, что невольно подслушал ваш прежний разговор. Вы что-то говорили о бордельной сети…

— Не для печати?

Уилл торопливо кивнул. Формулировка «не для печати» в данном случае означала, что Уилл имел право использовать в своей заметке все, что мог сейчас услышать, но без ссылки на источник.

— Ну так вот. Макрей был известным всей округе сутенером. В нашей базе он числится как минимум пару десятков лет. Держал заведение на Атлантик-авеню. Этакий старый добрый, я бы даже сказала, консервативный бордель. Койки, девочки, бухгалтерия — все под одной крышей.

— Понятно. А как быть с тем, что его убили прямо на улице? Не кажется ли вам, что это несколько странно? Неужели убийцам было так трудно расправиться с ним в каком-нибудь более укромном месте и спрятать труп?

— Это обычное бандитское убийство. И труп, брошенный на виду у всех, соответствует типичному почерку таких преступлений. Когда средь бела дня джип нагоняет на светофоре другую машину и открывает по ее стеклам ураганный автоматный огонь, никто ничему не удивляется. Убийство Макрея — это урок не столько самому Макрею, сколько другим, таким же как он. Тем самым убийцы хотят сказать: «Посмотри, что мы сделали с ним. То же самое мы можем сделать и с тобой».

Уилл перенес все, что услышал, в свою записную книжку, искренне поблагодарил собеседницу и, отойдя в сторонку, набрал номер ответственного секретаря отдела городских новостей. Впрочем, надиктовать заметку ему не дали, сказав, что он вполне успеет доехать до редакции и написать ее лично. Когда Уилл спросил, на что он может рассчитывать, ему пообещали сто строк. Он не удивился, поскольку отлично представлял себе требования «Таймс» и понимал, что последнее в жизни Макрея приключение никак не тянуло на первую полосу.

При этом никто — ни ответственный секретарь редакции, ни офицер по связям с общественностью из полиции, ни встреченные им здесь коллеги-репортеры — не знал, что в карьере Уилла это было первое убийство. В «Берген рекорд» тоже была своя криминальная колонка, но Уилла к ней не подпускали на пушечный выстрел.

Уиллу казалось, что он заметил одну весьма любопытную деталь в связи с убийством Макрея. Но он не дал себе труда поразмышлять над этим. В конце концов, он приехал сюда последним. И надо быть самовлюбленным болваном, чтобы всерьез полагать, что эта подробность не была замечена никем, кроме него.

ГЛАВА 3

Суббота, 00:30, Манхэттен

Уилл кликнул «Отправить», закрыл почтовую программу, откинулся на спинку кресла и потянулся. Ему ужасно хотелось спать, и одновременно он никак не мог справиться с возбуждением. Он медленно огляделся по сторонам. Корреспондентский зал был почти пуст. Лишь в дальнем углу вовсю трудились над выпуском «свежие головы» из ночной смены, внося последнюю правку в номер, который уже через несколько часов будут листать за завтраком две трети жителей Манхэттена.

Уилл решил размяться и пружинистой походкой отправился в путешествие по узким проходам. Голова у него гудела, но на душе было легко. Как бывает всегда в первые минуты после написания заметки. Время от времени он украдкой бросал взгляды в сторону ночной смены. Все сидели молча, уткнувшись носом в мониторы. Слышалось только ритмичное постукивание компьютерных клавиш да мерцал экран телевизора, настроенного, как всегда, на Си-эн-эн, но с выключенным звуком.

Корреспондентский зал выглядел так, как и должен был выглядеть: пчелиные соты с множеством ячеек, отделенных одна от другой невысокими перегородками и рассчитанных на четыре рабочих места каждая. Из окна, напротив которого располагалась его ячейка, открывался унылый вид на кирпичную стену соседнего здания — задний фасад одного из театральных заведений Бродвея, украшенный выцветшей афишей древнего как мир мюзикла.