Некромант - Корнев Павел Николаевич - Страница 43

— Да как же та-а-ак? — запричитал содержатель гостиницы, нервно косясь на призрачный огонек. — Я стра-а-ажу кликну!

— Тебя обворовали или поножовщина случилась? А начнешь болтать об отраве, утром недосчитаешься половины постояльцев. Выбрось харчи и молчи. Усек?

Мои аргументы подействовали наилучшим образом; хозяин моментально успокоился и пообещал:

— Сделаю. Все по-ва-а-ашему сделаю, сеньор! Не сомневайтесь.

— Ужин мне сюда принеси. Только набери из общих котлов, — распорядился я и вытолкнул содержателя гостиницы за дверь.

Пусть и не было полной уверенности, что Марта подсыпала какие-либо зелья в предназначенную мне еду, но рисковать не хотелось. Зачем-то же она выследила меня, для чего-то ведь забралась в голову! Это все неспроста…

Святые небеса! И как только догадался учить девчонку грамоте по сочинению о ментальном доминировании!

Я выругался, присел на жесткую кровать и начал бездумно пропускать через пальцы янтарные зерна четок. В воздухе витал тонкий аромат лаванды, над головой поскрипывали рассохшиеся ступени лестницы.

Марта не пришла.

ГЛАВА 3

На следующее утро хозяин и думать забыл о своем недавнем желании вызвать стражу. Судя по перегару, опухшей физиономии и неловким движениям, вчера он крепко надрался, даром что о моем поручении разбудить на рассвете не позабыл и явился с первыми петухами.

Я спал далеко не лучшим образом, для верности подперев дверь стулом и с заряженным пистолем под рукой, но Марта не попыталась добраться до меня ночью. Просто исчезла. Только надолго ли?

Наскоро умывшись, я оделся, не позабыв на этот раз и о стеганой куртке, подпоясался оружейным ремнем и спустился в общий зал. Кинул на лавку саквояж и мешок с вещами, без особого аппетита позавтракал, а остатки колбасы, сыра и хлеба завернул в чистый лоскут, намереваясь перекусить в пути.

Тогда-то и явился порученец архиепископа. Сегодня он был одет по-дорожному: на смену бархату пришла грубая шерсть и сукно, перстни и украшения пропали без следа, длинные темные волосы стянуло в косицу кожаное кольцо.

— Макс вон Сюйд, — представился дворянин.

Я оглядел его с головы до ног и спросил:

— Чем обязан, Макс?

Ответом стала широкая улыбка.

— Отправляюсь с вами, Филипп!

Мне и в голову не пришло улыбнуться в ответ. Всякое неожиданное изменение планов для людей моей профессии ровно кость в горле. Риск схлопотать нож в бок или стрелу в спину в подобных ситуациях возрастает многократно.

Я поднялся из-за стола, перекинул через плечо свернутый плащ, взял сумку и дорожный мешок, потом резко бросил:

— Зачем?

На рыбьем лице Макса не дрогнул ни мускул.

— Дело приняло интересный оборот, — спокойно ответил он. — Идемте! Расскажу по дороге.

Переданный архиепископом кошель в пересчете на имперские деньги содержал двадцать пять талеров — сумму весьма и весьма немалую, но все же недостаточную для участия в делах со столь непредсказуемыми поворотами. Не прилагайся к нему довеском рекомендательное письмо, я бы вернул деньги и отправился своей дорогой, а так лишь вздохнул.

— Рассказывайте, Макс!

Тот пожал плечами.

— Прежде герхардианцы не проявляли к этому делу никакого интереса, а теперь вдруг орден отправляет с вами на север пятерку братьев во главе с ловчим. Нас это заинтересовало. Только и всего.

Я остановился у входной двери.

— Что именно вас заинтересовало?

Во взгляде Макса впервые проскользнуло раздражение.

— Ловчий! — со значением произнес он. — Ловчие выявляют и выслеживают чернокнижников, а наш некромант уже пойман. Так что он собирается вынюхивать на севере?

И в самом деле, что?

Я вышел на крыльцо, встал там и предположил:

— Думаете, некромант входит в некую… ложу?

Порученец архиепископа покачал головой.

— Не знаю теперь даже, что и думать, Филипп. Сомневаюсь уже, стоит ли отдавать расследование в руки герхардианцев.

— Девиз Вселенской комиссии: «Беспристрастность и объективность», — напомнил я.

Макс рассмеялся и указал на стоявшую посреди дороги карету, на козлах которой клевал носом сонный кучер.

— Прошу!

Я озадаченно огляделся. Представителей ордена Герхарда-чудотворца нигде видно не было; позади кареты недовольно прядали ушами две заводные лошади, и только.

— А братья?

— Ждут нас на выезде из города, — сообщил человек архиепископа, принял у меня дорожный мешок и, заскочив на запятки, убрал пожитки в закрепленный на крыше сундук.

Я распахнул дверцу и замешкался. Одно из сидений занимал дородный круглощекий священник в простой черной сутане.

— Магистр вон Черен. Каноник Йохан, — представил нас друг другу вон Сюйд.

Священник благосклонно кивнул и прикрыл глаза. Я забрался в карету и подвинулся, освобождая место Максу.

— Тронулись! — скомандовал тот кучеру с подножки и уселся рядом со мной.

Внутри было не слишком просторно, шпагу пришлось упереть в пол и зажать ножны коленями. Порученец архиепископа последовал моему примеру, а каноник навалился на подложенный под бок валик и задремал. Карету изрядно потряхивало на неровной брусчатке, но ему это, казалось, нисколько не мешало.

Ехали молча. Макс первым разговор не начинал, а я не сумел разобраться в их иерархии и потому держал язык за зубами. Быть может, некоторых вещей отцу Йохану лучше и не знать.

Карета беспрепятственно миновала ворота и покатила через пригород. Тряска стихла, зато на неровной дороге нас начало изрядно мотать из стороны в сторону. Макс ухватился за прикрученную к стенке ручку, и я последовал его примеру, а вот каноник даже не проснулся.

Кучер придержал лошадей, когда дома остались позади и вдоль дороги потянулись изгороди огородов. Карета остановилась на площадке, где уже стоял экипаж немногим больше нашего. Рядом прохаживались пятеро братьев-герхардианцев в теплых шерстяных сюрко с капюшоном. В дорогу стриженные под горшок молодчики отправились во всеоружии: с поясов свисали ножны с фальшионами, у двоих при себе оказались легкие арбалеты, а еще один щеголял перевязью с парой колесцовых пистолей. Безоружного брата считать безобидным также не приходилось: он заткнул за ремень магический жезл. Ритуалист.

Все одеяния были традиционных для ордена красно-черных тонов, разнилось только их сочетание. У четверых цвета перемежались вертикальными полосами, а вот у последнего полностью черный сюрко имел окантовку цвета темного багрянца. Ловчий.

И действительно — Макс вон Сюйд обратился именно к нему:

— Брат Стеффен, вы готовы?

Ловчий обернулся и взглянул на нас. Точнее, на меня.

Был он не слишком высок и при этом весьма кряжист. Правильные черты лица портили слегка искривленный кончик носа да тонкий шрам, рассекавший нижнюю губу и терявшийся в курчавой русой бородке.

В голове промелькнуло узнавание. Брат Стеффен?! Тот самый ловчий, что участвовал в облаве на чернокнижника вместе с лиловыми жандармами? Человек барона аус Баргена! Я узнал его, он никак не мог не узнать меня.

Ангелы небесные! Вот так встреча! Еще не хватало вновь с делами Кабинета бдительности пересечься. Так и на небеса раньше срока отправиться недолго!

— Магистр вон Черен, разрешите вас на пару слов, — позвал ловчий, отходя от остальных братьев.

— Все в порядке? — забеспокоился Макс.

— Просто хочу обсудить условия сотрудничества, — с невозмутимым видом заявил брат Стеффен. Афишировать наше знакомство он не посчитал нужным.

— Драная селедка, — послышалось мне, но вовсе не уверен, что порученец архиепископа произнес это ругательство вслух. Скорее уж у нас совпали мысли.

Мы с ловчим отошли в сторону, и брат Стеффен тягостно вздохнул.

— Магистр… — начал он, явно нисколько не обрадованный нашей встречей, — не люблю недосказанности. Вы меня, вне всякого сомнения, узнали, так вот — я не работаю на имперский Кабинет бдительности и верен лишь своей клятве ордену. Барон аус Барген попросил нас оказать содействие в поимке чернокнижника, но вы добрались до него раньше. На этом все. Не стоит делать из этого какие-либо далеко идущие выводы.