Полет нормальный (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 69

— … встреча с Калининым…

— … Орджоникидзе…

— А я говорю, Зиновьев!

— … лес, только лес, господа!

— Господа, господа! — На правах хозяина номера Бюль взял на себя функции председателя, — чтобы не было лишнего шума, предлагаю высказываться по старшинству.

— Чинами меряться будем, капиталами или политическим влиянием? — Ехидно поинтересовался представляющий промышленников Магнус Петерсен.

— Возрастом!

Взгляды присутствующих скрестились на мне. Внимание не смущает, давно уже привык…

— Все вы знаете, что в делегацию меня по сути впихнули, причём в последний момент, — вижу улыбки, история знакома всем, — свежий взгляд… Случилось это несколько неожиданно для меня, поэтому политическую и экономическую ситуацию в Советской России изучить не успел. Не успел изучить и нужды Дании в России, её промышленных мощностях, рабочих руках и ресурсах.

— Это понятно, — прервал меня Бюль, — по существу есть что сказать?

— Поэтому принял решение изучать не экономику, а людей, — делаю вид, что не услышал реплики, отчего политик пошёл пятнами, — за прошедший день успел побывать на улицах Москвы, в школах, колледжах, университете и стадионе. О конкретных результатах говорить рано, но предварительный вывод сделать можно.

Небольшая театральная пауза для пущего эффекта…

— Россия учится. Ни в одной стране мира не сделано так много для повышения образовательного уровня населения. Да! Наша родная Дании почти по всем показателям превосходит Россию! Но для вчерашней полуазии… удивительные результаты. Жажда знаний и работа правительства в этом направлении поражают.

— Спасибо, — задумчиво поблагодарил Петерсен, — важное наблюдение. По крайней мере, можно уверенно прогнозировать некоторые аспекты политики, да и промышленности.

— Пару очков репутации заработал. Надеюсь, дальше пойдёт не хуже.

Глава 41

— Датчане? Как же, ждали! Проходите. Проходите!

Лихачёв пружинисто встал из-за большого письменного стола и пожал каждому руку. Средних лет[178], выглядел он несколько старше своего возраста, видны даже седые волоски на усах щёточкой. Тяжелые мешки под глазами и красные белки глаз намекали на то, что директор автомобильного завода-гиганта банально не высыпается, притом хронически.

— А ну-ка… — не удержавшись от шалости, зеваю слегка, глядя на Лихачёва. Несколько секунд тот терпел, а потом ответил, душераздирающе подвывая и выворачивая челюсть, прикрыв рот ладонью.

— Простите, — повинился он, дёрнув нервно плечом — монтируем первый сборочный автомобильный конвейер в стране. Дело для нас новое и незнакомое, а потому накладки случаются постоянно, на работе приходится дневать и ночевать.

Выслушав переводчика, делегаты закивали — как же! Иван Алексеевич известен не только в Союзе, но и за его пределами — дельный администратор, что подтверждают все, кому приходилось с ним работать. Не без завихрений, советским руководителям ныне модно уповать на некую сверхпроизводительность труда сознательного пролетариата, отчего случаются неприятные накладки. Практика как-то расходится с теорией.

Не то чтобы советские рабочие так плохи, просто мало их, сознательных… Дай-дай-дай привилегий и денег говорить научились, а возьми, родная страна, получается пока не очень. Знаю, что ситуация переломится в ближайшие годы, и даже примерно представляю — как, но пока… Немногочисленный сознательный пролетариат отчаянно пытается как-то интегрировать серую массу вчерашних крестьян в сложную жизнь завода.

Лозунг бери больше, копай дальше, они уже освоили, а вот с освоением техники и технических специальностей пока проблемы. Освоившие чувствуют себя незаменимыми специалистами, и фраза головокружение от успехов характеризует их как нельзя лучше.

Знаю об этом с чужих слов: от побывших в Союзе знакомых американцев и… советских газет. Проблемы государства, в том числе самые интимные, на общее обсуждение выносится нынче без какого-либо пиетета.

Несколько минут Лихачёв и парочка датских промышленников беседовали, обсуждая через переводчика каких-то общих знакомых и перспективы развития автомобильной отрасли в Европе.

— Кхм… — кашлянул Бюль.

— Сопровождающий уже наверное подошёл, — опомнился директор, нехотя прерывая разговор, — Зиночка! Лавров на месте? Скажи, пусть заходит.

Чуточку смущаясь, вошёл молодой мужчина в чистой спецовке и при галстуке, отчего лицо у меня застыло в кривой ухмылке.

— Один из наших молодых специалистов, — представил его Лихачёв, — в недавнем прошлом слесарь завода, но окончил сперва рабфак[179], а потом и институт, ныне инженер. Завод знает как никто, он и будет у вас гидом сегодня.

Огромный завод впечатлял… больше правда тем, что напоминал скорее гигантскую стройку, но люди ухитрялись производить какую-то продукцию. Даже под открытым небом станки… нет, ну это уже если не вредительство, но точно некомпетентность!

Понятно, что время экономится, но и стоимость станков, купленных за недостающую Союзу валюту, да в обход санкций… Втридорога за высокотехнологичную продукцию платит советское государство. А вывоз порой отдельной графой и за отдельную плату. Такие порой комбинации закручиваются, с контрабандой и подкупом, что романы писать можно. И на открытом воздухе потом ставят!

— Паастаронись! — Весело проорал чумазый донельзя парни… а нет, девчонка, везя что-то в тачке. Коренастенькая, откровенно некрасивая, она вся светилась.

— А таких среди молодёжи много — тех, кто вкладывает в работу душу и живёт интересами родного завода и страны. Вот он, золотой фонд Сталина! Те, кто гробил здоровье на великих стройках и ложился под танки с мыслями «Жила бы страна родная…»

— Как вам завод, Эрик? — Наклонился Якоб Соренсен, представляющий финансистов. Датский рынок сравнительно невелик и благополучен на фоне бушующего всемирного кризиса, так что перед финансистами встала неожиданная проблема — куда девать лишние деньги.

Не то чтобы они лишние в буквальном смысле… но в датских банках образовался некоторый избыток денежной массы, способный привести к проблемам.

Европейскую экономику ныне штормит, а Южная Америка и тем паче колонии… Просвещённые европейцы знают правила игры: при серьёзных проблемах в первую очередь под удар подставляют слабые фигуры.

Так что несмотря на негативное отношение финансистов к Советам, присматриваются… Как верно говорил Ленин: Капиталисты сами продадут нам веревку на которой мы их повесим.

— Завод впечатляет, а вот рабочие, — кошусь выразительно на токаря, не выпускающего изо рта самокрутку и работающего с небрежным шиком, — не очень.

— Да, да, — закивал Якоб, глядя на него, — рабочие пока не очень… А руководство, сам завод?

— Вы о перспективах? Перспективы есть, как не быть… — потираю подбородок, — качественную продукцию выпускать в ближайшие лет пять они точно не смогут. По крайней мере, что-то технологичное. С такими-то рабочими. Пока же им можно доверить разве только сырьё да полуфабрикаты.

Снова кошусь на валяющиеся повсюду трубы, строительный материал, груды песка и цемента. Понятно, что рабочий процесс… но понятно также, что культура производства[180] на передовом (!) столичном заводе хромает на все четыре лапы.

Сходу видно, что рабочие производства и строители мешают друг другу. Что одни рабочие суетятся по делу и без оного, а другие вон… с самокруткой.

— Что-то не так, това… граждане датчане? — Возник рядом Лавров.

— Всё не так, — отвечаю мрачно на русском, не забывая об акценте, — штурмовщина… как вы это называете? В сочетании с неаккуратностью, это очень, очень плохо.

Переключившись на датский, заявляю громко:

— Сырьё, господа, только сырьё или полуфабрикаты! Или же продукция по демпинговым ценам[181]!

Настроение стремительно испортилось, в голове только одна мысль: