Джентльмен-капитан (ЛП) - Дэвис Дж. Д. - Страница 54

Но вместо них у меня есть лишь Кит Фаррел. Впрочем, он хотя бы обладал навыками, неведомыми моей жене и брату, и мог дать совет, на который те неспособны. Я хотел бы скрыть от него своё настроение и намерения, но получить совет. На минуту я задумался, затем повернулся к нему с таким бесхитростным выражением лица, какое только было мне под силу.

— Мистер Фаррел, — сказал я беспечно, — сегодня, с вашего позволения, я бы перешёл от теории навигации и управления кораблём к рассмотрению гипотезы. — Озадаченный вид Кита вызвал мою первую искреннюю улыбку. — Вот что я имею в виду: вообразите себе военный корабль с тем же числом пушек, что и, скажем, у нашего «Юпитера». Теперь давайте представим, будто этот корабль противостоит кораблю гораздо большей мощи в полных островов узких проливах вроде этих, и что вражеский корабль занимает наветренную позицию. Давайте также предположим, что на большом корабле капитан лучше, команда сильнее, а бортовой залп тяжелее. Кроме того, предположим, что у врага есть союзники на суше, потому спустить флаг, оставить корабль и бежать на берег невозможно: ваших людей изрубят на куски. Итак, как вы поступите, мистер Фаррел? Как вы будете действовать, чтобы выжить и спасти корабль и команду?

Фаррел не был учёным человеком, но сообразительности при этом ему было не занимать. Несмотря на мою уловку, он явно понял по меньшей мере часть моего замысла. Кит без разрешения сел и глубоко задумался, лицо его приняло строгое и сосредоточенное выражение.

— Не может ли, — спросил он наконец, — меньший корабль попытаться найти пролив, достаточно глубокий для него, но слишком мелкий для большого корабля?

Я ответил твёрдо, что такого пути не существует: из лоции и своих наблюдений я знал, что его нет.

Кит размышлял над проблемой ещё несколько минут.

— В таком случае, капитан, — сказал он, — выходит, ваше положение безнадёжно. Похоже, вы обречены. — Я ждал совсем не такого совета, но прежде чем я успел перебить, Кит продолжил: — Корабль моего отца попал почти в такое же положение в пятьдесят втором году, в зимнем сражении у мыса Дандженесс, которое мы проиграли голландцам. Мели и песчаные банки окружали их со всех сторон в тех водах, совсем как в вашей истории. — Кит замолчал, будто что–то вспоминая. — Отец служил на одном из старых «Вельпов», тяжеленном и неуклюжем, как слон в посудной лавке. Проворный фрисландец с бортовым залпом вдвое мощнее загнал их в ловушку между отмелей. В последнюю ночь, которую мы с отцом провели вместе в нашей пивной, в ту ночь, о которой я уже говорил вам прежде, капитан, он рассказал мне об этом сражении и научил вот чему. — Кит поднял голову и посмотрел мне в глаза. — В такой ситуации, капитан Квинтон, у вас есть один выход — и только один.

Когда Кит ушёл, я сел за стол и снова принялся сочинять письма. В те дни многие мои собратья–капитаны нанимали клерков для такой работы. Однако единственным кандидатом на эту должность был бы Финеас Маск, и хотя он, вероятно, обладал всеми необходимыми для этого способностями, он и так уже в достаточной мере правил моей жизнью.

Мистеру Пипсу и его коллегам в Адмиралтействе я написал о состоянии корабля и о готовности шотландцев поставлять нам хорошие продукты, хотя и необязательно по самой низкой цене. Герцогу Йорку я написал об отплытии капитана Джаджа на перехват судна с оружием, о своих опасениях, что оно ускользнуло от него, и подозрении, что это и был тот загадочный корабль, увиденный мной с бёлина леди Макдональд. Королю я не смог написать ничего, кроме «Ваше Величество». Что мог я сообщить о мыслях, мчавшихся одна за другой в голове с тех пор, как Фрэнсис Гейл поделился своими генеалогическими открытиями? В конце концов я излил все свои тревоги и размышления в письмах Корнелии и брату, хотя и виновато ограничился в них лишь самыми поверхностными ремарками о графине Коннахт.

С завидной регулярностью ко мне заходили. Я осознал, это и есть обязанность старшего по званию: прочие считают, что у тебя всегда найдётся для них минутка, не замечая, что после всех их визитов капитану совершенно некогда заняться своими делами. Ненавистный Певерелл вновь возник перед моей дверью с намерением доказать, что в корабельных бумагах нет ни ошибок, ни приписок. У меня не было времени на его отчаянные полуправды, и я отослал его прочь. За ним прибыл главный канонир Стэнтон с докладом, что две бочки с порохом отсырели. Я был погружен в свои мысли и лишь сочувственно покивал, что, судя по косым взглядам Стэнтона, было не совсем подходящей реакцией.

Следующим, кто прервал мои размышления, стал Джеймс Вивиан. Увы, он опять занялся поисками убийцы своего дяди. Заикаясь, лейтенант проговорил, что с последней почтой из Данстаффниджа один матрос получил письмо от своей матери, которая водила знакомство с матерью Пенгелли, убитого клерка капитана Харкера. Джеймс услышал разговор матросов об этом. Получатель письма — кажется, его звали Бэрри — сейчас находился на берегу в команде, отправленной пополнить запасы плотника. Вивиан собирался поговорить с ним по возвращении. Я потворствовал моему юному лейтенанту в его поисках причин смерти дяди, но это была уже старая история, и нынешние известия наверняка внесут так же мало ясности, как и другие до них. К счастью, явился Пенбэрон, и наш разговор завершился. Я ободряюще улыбнулся Вивиану и с облегчением повернулся к плотнику. Пенбэрон пришёл доложить о критическом состоянии колдерштока или, возможно, руля, либо, вероятно, обоих. Я должным образом отметил это в послесловии к моему письму мистеру Пипсу, затем в некоторой растерянности вернулся к письму королю. Так прошёл день, и всё это время заботы и опасения не оставляли меня ни на минуту.

Уже пробили восемь склянок послеполуденной вахты — или четыре часа. Команда только что приступила к первой собачьей вахте: одной из двух коротких двухчасовых вахт, ломающих привычный распорядок и позволяющих каждому человеку на борту выполнять равную долю своих обязанностей утром, днём и вечером. Тут раздался крик одного из дозорных об очередной приближающейся к нам небольшой лодке. Я не обратил внимания, однако пару минут спустя один из помощников Лэндона явился и доложил, что это лодка юного Макферрана, и в ней Ланхерн, Карвелл и какой–то груз. Это было странно: я не думал, что они сумеют так быстро найти «Ройал мартир» и вернуться. Я вышел на палубу и стал наблюдать, как лодка ловко подошла к нашему борту. Старшина Ланхерн поднялся на палубу и отсалютовал мне, а Макферран и Карвелл с трудом вытаскивали свою ношу, завернутую в лодочный парус.

— Капитан, сэр, — произнес Ланхерн и глубоко вздохнул, — мы так и не встретили «Мартир», но вот что мы нашли. — Не глядя, он указал на свёрток. — У Макферрана острый глаз. Он увидел, как это выбросило на берег у…

— Мойдарта, — после паузы продолжил за него Макферран.

Ланхерн кивнул.

— Решили, что нужно поскорее привезти это сюда.

Свёрток положили на палубу. Джулиан Карвелл распутал узлы и развернул парусину. Я не смог сдержать испуганный возглас, ибо передо мной лежал труп. В воде он раздулся, им попировали рыбы, но мне знаком был этот кожаный жилет, а того, что осталось от сурового лица, хватало, чтобы узнать погибшего. Я смотрел на бренные останки Натана Уоррендера, лейтенанта «Ройал мартира».

Мы спустили тело на орлоп–дек, где им занялся хирург Скин. Кого–то отправили за преподобным Гейлом. Мне не пришлось спрашивать у Скина, как Уоррендер умер, даже если бы мнение хирурга хоть чего–то стоило. Было и так ясно, что это не результат некоего грандиозного морского сражения между «Ройал Мартиром» и загадочным тёмным кораблём. Я повидал достаточно утопленников, чтобы хорошо знать разницу, но не это заставило команду вздрогнуть от ужаса, смешало мои мысли и приостановило исследование Скина, а верёвки, которыми скрутили запястья и лодыжки мертвеца. Не таким должен был стать конец для человека, честно бившегося против моего отца при Нейзби и с тем же благородством отнёсшегося ко мне, его сыну. Я содрогнулся, вспомнив его последние слова, сказанные мне: «Да смилостивится Бог над теми, чьи дни сочтены».