Рыцари Гирты (СИ) - Фиреон Михаил - Страница 45

— Вот только мне все интересно Борис — внезапно переменив жестокий тон на вкрадчиво-ироничный поинтересовалась она, лаская кончиками пальцев его подбородок, приподнимая его голову, разглядывая облик маркиза — вы добились своего. Но чем же вы думали, прося моей руки, и как вы теперь будете жить со мной, кровавым драконом Гирты, истеричкой, искалеченной, психопаткой, от которой сбежал муж, потому что ему надоели мои слезы, жалобы и причитания, и не было никакого личностного росту, ни духовного развития!

— Как с возлюбленной и другом — внимательно выслушав ее, убрал ее ладонь от своего лица, веско ответил ей маркиз. Перехватил ее запястье своей крепкой рукой, с некоторым усилием, ломая ее сопротивление, прижил ее ладонь к одеялу и ласково, но твердо свел ее пальцы со своими — как все нормальные люди. Вы родите мне крепких и сильных сыновей, а я буду вашим верным и заботливым мужем, другом и защитником.

— Договорились, хорошо! — беззаботно улыбнулась его ответу принцесса — можете приступать к своим обязанностям друга и защитника. А я пока у вас тут посплю, у вас тут так спокойно и тихо. А у нас подъем в семь и отбой по часам, но сна ни у кого ни в одном глазу. Я сама ввела эти правила, чтобы хоть как-то приучить всех к дисциплине, и сама постоянно не высыпаюсь, и времени ни на что нет…

В коридоре послышались настойчивые грубые голоса и ругань, загремели стремительные грозные шаги. Борис Дорс моментально очнулся от сладостной усталой дремоты, вскочил на ноги, по привычке схватился за меч, который всегда держал в изголовье постели. В соседней комнате с треском сломался замок, с грохотом распахнулась дверь. Но маркиз был уже в кабинете. Пинком опрокинув массивный стул под ноги ворвавшемуся лейтенанту Манко, что был уже готов налететь на него с мечом, но запоздал, будучи несколько дезориентирован от удара о выломанную им с разгону дверь, без замаха и без промедлений, навалившись всем телом, с вытянутой руки ткнул рыцаря в грудь, закричал грозно и яростно.

— Отставить!

— Где она! — потребовали ответа Фарканто и капрал Линде, наперсник лейтенанта, одновременно держа за заломленные за спину руки согнувшегося, еще пытающего сопротивляться Елисея Дорса. Позади них к стене отшатнулась рыжая Лиза, вскинула руку в магическом жесте, но рыцари своими широкими спинами загородили ей узкий коридор, не давая пройти.

— Аксель! Готфред! — яростно, страшно и громко выкрикнула принцесса Вероника. Миг и она, как была растрепанная, без мантии, в одних рубахе с неподвязанными рукавами и юбке, босиком, ворвалась в кабинет — довольно!

Все замерли, держа наготове мечи.

— Вероника! Готфред! — горестно воскликнула рыжая Лиза, увидев, что лейтенант Манко привалился к дверной раме и, молча сжимая в побелевшей ладони оружие, держится за пробитую ударом грудь. Кровь струилась между его пальцев густыми темными потоками, заливала его нарядную, надетую к воскресной литургии одежду.

— Было либо я, либо он! — все еще держа на вытянутой руке меч, обозначая дистанцию, без особой надобности заслоняя рукой герцогиню, оскалился, возбужденно и грозно крикнул, маркиз — закончили! Аксель?! Уве?! Ну же! Отставить! Отбой! Надо перевязать его!

— Борис, ей Богу! — брезгливо воскликнул, замотал головой Фарканто, опустил меч, кивнул капралу Линде.

— Пошел вон, щенок! — зарычал, крикнул тот, отпустил и грубо оттолкнул прочь сына маркиза с такой силой, что тот едва не оступился. У юноши было разбито все лицо, рубаха и мантия испачканы в крови.

Борис Дорс отставил меч к стене. Они с Фарканто уложили раненого на диван и послали за доктором. Рыжая Лиза без лишних пререканий и разговоров омыла руки спиртом из графина и сунула ладонь в открытую, хлещущую кровью рану, чтобы прощупать повреждены ли ребра или нет.

— Глубокая? — прошипел лейтенант Манко, закатывая глаза и скрипя зубами от боли — моя леди… — обратился он к принцессе Веронике — сэр Дорс будет вам отличным защитником… и замечательным мужем… С Богом…

— Вы все сделали верно, Готфред — села рядом на подвинутый ей Фарканто стул, заверила его она тем холодным, доверительным и властным тоном герцогини, которым она всегда разговаривала со своими подданными. Откинула рукав, чтоб не залить кровью, заботливо и ласково положила руку на лоб рыцаря — вы мой верный и славный защитник. Спите, вы выздоровеете, рана неглубокая, наутро вам станет легче.

— Моя леди… — попробовал улыбнуться, прошептал лейтенант и закатил глаза, пытаясь разглядеть ее: чтобы двигать головой у него уже не было сил. Через несколько секунд он особенно глубоко и тяжело вздохнул, закрыл глаза и впал в забытье. Рыжая Лиза заткнула рану платком. Маршевым шагом наступающей пехоты пригрохотал дежурный доктор. С ним явился его помощник, раскрыл большую кожаную сумку, достал, разложил на столе инструменты, перевязочные материалы, флаконы и иглы. Пришли келейница, оруженосец маркиза, епископ и другие обитатели поместья. В мрачном молчаливом осуждении стояли в коридоре, смотрели на залитый кровью кабинет. Борис Дорс повлек принцессу Веронику в спальню, помог ей одеться. Когда они вернулись, она подошла к раненому, в ожидании, что скажет врач, замерла с хмурым, надменно-недовольным видом. Борис Дорс властно положил ей ладонь на плечо, обвел всех внимательным диким взглядом, встал рядом с ней, но герцогиня не выказала протеста этим объятиям, не отвела его руки.

— Мы мешаем доктору — сказал маркиз принцессе, Фарканто и капралу Линде и, взяв свой окровавленный меч, повлек всех прочь из кабинета.

Спустившись на первый этаж, они сели на скамейки в пустой трапезной. Молчаливыми взглядами отвечали на такие же немые укоры семинаристов и других насельников епископской резиденции. Кто-то пошутил в коридоре про то, что надо потянуть жребий, кто будет отпевать умершего. Разозленный этими глупыми словами Фарканто молча и яростно вскочил со скамьи и бросился на семинаристов. Глухо загремели удары, тяжело загрохотало упавшее тело. Кто-то запротестовал, но Фарканто разошелся, без всякого разбору начал бить всех.

— Дверь надо было выбивать ногой, а не плечом — с мрачной насмешкой посетовал, кивнул, сидя на скамейке положа ногу на ногу, капрал Уве Линде.

— Топором — поднял на рыцаря неподвижный враждебный взгляд, угрюмо ответил ему Борис Дорс. Принцесса Вероника, что сидела рядом, держалась за его локоть, как для протокола на торжественном банкете, машинально кивнула в знак согласия с ним. Она снова была отстраненной и холодно-равнодушной, словно все то, что только что произошло между ее людьми, ничуть не тронуло ее сердца.

— Если бы сэр Борис действительно бы задумал дурное — продолжил, обратился к герцогине, с намеком рассудил Уве Линде, наперсник и капрал лейтенанта Манко — Готфред не защитил вас, не исполнил свой долг, моя леди…

— Значит на то была Воля Божия — снова начиная злиться, сжимая рукоять меча, сверкнул глазами, грубо перебил его маркиз — а стучать вас там в вашей жандармерии сэр Август вообще не учил?

Пока Фарканто бегал по коридорам первого этажа, гонялся за семинаристами, истерично и надрывно ругался с ними, отчаянно колотил ногой в запертые двери келий, маркиз сходил на кухню, принес чайник и налил всем в казенные глиняные кружки горького чая чуть крепленого сидром. Первой подал герцогине, потом себе и остальным.

— Ну что, помолвка? — уточнил вернувшийся Фарканто, он был разгорячен, но доволен тем, что наконец-то выместил свою ярость хотя бы на несчастных семинаристах.

— Да, я предложил леди Булле свои руку и сердце — кивнул в ответ, прямо и с вызовом уставился ему в глаза племянник епископа.

— Ага. Что-то мне все это напомнило… — застенчиво заулыбался Фарканто и осведомился — а венчать тоже сами себя будете?

— Аксель, заткнись! — внезапно презрительно и раздраженно бросила ему принцесса Вероника — ты еще не Динтра, и пока тебя не приняли в семью, изволь придержать свой поганый язык!

Через некоторое время вернулись епископ, доктор и рыжая Лиза. Доктор сказал, что он прижег сосуды, наложил повязку, на вопрос, выживет ли лейтенант, ответил — да, возможно, шансы есть и достаточно большие. Епископ смерил присутствующих недобрым взглядом, остановил свои колючие зеленые глаза на племяннике и со словами.