Избранная дракона (СИ) - Ганова Алиса - Страница 43

В оцепенении я стояла за Варком и наблюдала, как кожа на его шее покрывается рубцами, темнеет, начинает блестеть. И не от пота, а от нарастающей чешуи. А потом одежда на нем треснула, и я только и смогла прошептать:

— Блин.

Он перевоплощался на глазах. По храмовому коридору шел уже не человек, а полудракон с растущими крыльями. Я бежала за ним, звала его, но Варк не слышал меня. Слишком велика в нем клокочущая ярость.

Храмовые створки сами распахнулись перед заклинателем.

— Варк! — закричала я, сердцем чувствуя беду, но он даже не обернулся.

Когда выбежала на улицу, на площадке перед храмом полыхал огонь: горели тела мятежников, большое бревно, щиты. Осторожно ступая, я то и дела наступала на хрустящие угольки и останки пауков. Прижалась к почерневшей от копоти колонне, еще теплой, спиной и застыла, наблюдая, как в небе парит мой дракон.

Он вмиг добрался до тизарского дворца и принялся поливать стены огнем. Из огромной черной пасти разъяренного дракона вырывались невероятные, клубящиеся снопы пламени, уничтожающие все, на что попадали. Роскошная резиденция заполыхала, загорелся сад.

А я плакала, потому что в руке пульсировал опаляющий, болезненный жар, а не нежное тепло, прежде согревающее тело и душу. Драконьего в Варке сейчас было больше, чем человеческого. Так не должно ведь быть!

— Варк, — позвала его, но даже ментальная связь не подействовала. Он не слышал меня.

За спиной послышались шаркающие шаги и взволнованный голос Ковена:

— Гленапупа! Ты цела? — я повернулась, и он счастливо улыбнулся. — Слава Лучезарным! А Варк? Где он*

— Он улетел, — слезы покатились по щекам, и я больше не смогла сказать ни слова.

— Знал, что ты к нему не равнодушна, — тизарин вздохнул и осторожно взял меня за руку. — Он вернется. А до этого времени ты должна быть в безопасности. Идем.

По ступенькам спускались в молчании. При виде нас люди падали на колени, а тех, кто пытался подойти ближе, отгоняла грозным шипением Фроська и другие сафри.

— Я счастлив, что нет никакого «драконьего когтя», — первым заговорил Ковен. — Что жаждавшие завладеть им, готовые предать Лагеарнию, получили по заслугам. Как бы там ни было потом, я рад, что все закончилось. И благодарен Лучезарным, что ты цела и невредима!

Я устала от интриг и подлостей, поэтому спросила прямо, без обиняков:

— Ты знал о жертвоприношении?

Тизарин замялся, закусил губу, но под моим взглядом начал рассказ:

— Кто-то распустил слух, что если провести магический ритуал, можно вернуть молодость и обрети дар заклинателя. Для этого нужны были церемониальный кинжал и заклинатель…

— Дальше можешь не рассказывать, — оборвала его.

— Кажется, я подозреваю, кто рассказал о ритуале Эбеку. Зная его эгоизм и расчетливость, уверен, он соблазнился на заманчивые обещания.

Я вдруг вспомнила, как Цитарпа оскорбляла мою маму, с которой якобы связался заклинатель Коэлат. Да и перед тем, как швырнуть «коготь», она вопила, что я — заклинательский выродок и что-то про шлюху. А Варк упомянул про союз истинных… Похоже, что Цитарпа — отверженная магесса, зацикленная на мести. Да уж. А Варк слишком близко принял к сердцу ее гадкие слова. Он же гордый.

Погруженная саму в себя, я молчала, но интересно же, с чего началось чехарда.

— Это вы подняли мятеж?

— Если бы! — вздохнул Ковен с досадой. — Охрана Эбека схватила меня и Нельмелу ночью. Ее вытащили из постели. Жреца тоже пытались схватить, но не нашли. Я-то гадал, как он узнал обо всем. Теперь не удивляюсь.

— Он очень умен и наблюдателен.

— Знаешь, не будь твой избранный драконом, я бы тебя не отдал, — тихо произнес он, пронизывая меня взглядом.

— Ты же меня не любишь, — улыбнулась грустно.

— Мы недавно узнали друг друга, но ты мне нравилась. И нравишься. Если бы у нас было время, и мы бы встретились до Варка, уверен, я бы тебе понравился тоже.

— Тебе бы никто не разрешил быть с простой корзинщицей.

Ковен вздохнул.

— Знаешь, Гленапупа. Еще два года я буду упираться и не дам согласия на брак. Я буду ждать тебя.

— Не боишься моей телохранительницы?

— После явления твоего избранного, она кажется безобидной, — он грустно усмехнулся.

— Так откуда ты узнал о ритуале?

— Эбек пришел поглумиться над Нельмелой. А она не стала молчать. Обозвала его выжившим из ума дураком, способным разве только что плодить бастардов да проматывать казну. Он не удержался и решил похвастаться грандиозными планами. А я в соседней камере сидел. Слух у меня хороший.

— Тизария такая храбрая, — вздохнула я. — Жива ли она?

— Жива!

— Откуда знаешь? — посмотрела на него.

— А вон она идет.

— Где?! — впереди я не видела никакой тизарии, если только двух женщин… — Ой!

Было чему удивиться. Высокая, крупная женщина вполне могла сойти за Тиасу, только вот наряд у нее женственный и волосы уложены иначе. А во второй полной, в грязном платье и опухшим лицом опознать Нельмелу можно… разве только что по величественной стати.

Увидев нас, они радостно закричали и бросились к нам. Люди, следовавшие за ними, тоже оживились, замахали руками и побежали следом.

В разодранном пыльном наряде, с синяком под глазом и опухшей губой, Нельмела бежала к сыну. От ее степенности и царственности сейчас не осталось и следа. Добежав, она обняла Ковена и зарыдала. И я впервые заметила, как много у нее седых волос. Не от сладкой жизни.

Меня же в охапку сгребла Тиаса. Одета она и впрямь на удивление женственно. На объемной груди побрякивали яркие бусы, и косы уложены очень даже симпатично.

— Глена! — она так обняла меня, что у меня потемнело в глаза. — Ты жива!

— Пока еще… да, — прохрипела я. И подруга ослабила хватку.

— Я так рада! Мы боялись опоздать!

— Это ты меня спасать шла? — оглядела ее наряд с ног до головы, и подруга покраснела.

— Ну, это… я надела для Фоша.

— Это я, — отозвался из толпы хромоногий тип, опиравшийся на кряжистую палку. Только по переломанному носу и высокому росту узнала, кто это. Вот так и разрешай одиноким женщинам навещать вояку — знамо, чем дело закончится.

Я нахмурилась, оглядела придирчиво этого Фоша с ног до головы и пригрозила:

— Буду приглядывать! — на что телохранитель Нельмелы вытянулся по струнке и отчеканил, как на присяге:

— Я с самыми чистыми помыслами, госпожа избранная!

Посмотрим!

Нам пришлось вернуться в разоренный дворец. Стены закопченные, и сад пожжен, но будущий тизар должен занять статусный дворец.

Мне нашли чудом уцелевшую комнату. Но едва я успела отмыть лицо от копоти, пригладить волосы, Нельмела попросила аудиенции.

Зайдя, она села на чудом уцелевший, по пропахший гаревом, диванчик. Красиво сложила на коленях руки, — и на этом ее выдержка закончилась. Она смяла белоснежный платок, подняла на меня глаза и взволнованно заговорила:

— Я пришла поговорить о важных вещах. Понимаю, что спешу, но лучше сейчас узнать твой ответ, — помолчала, скомкала платок и продолжила: — Люди видели, как вы с Ковеном спускались из Храма вместе. Пошли слухи, что вы пара. Но я не питаю иллюзий. Однако речь не о том. Я хочу сегодня же объявить Ковена тизаром и спрашиваю тебя: ты поддержишь его?

— Поддержу.

— Твои условия?

— У меня их нет.

Услышав мой ответ, тизария растерялась, захлопала глазами и возразила:

— Так не бывает!

— Если могут быть условиями благо Лагеарнии, мир в землях и порядок — то вот мои условия.

— Хорошие условия, — согласилась Нельмела. Помолчала, а потом вкрадчиво добавила: — Между прочим, если что, то Ковен…

— Нет!

Глава 21

Все ночь я гипнотизировала крылатую метку и взывала к своей половинке. Но прошла ночь, день, вторая ночь, а от Варка ни весточки. Когда же забывалась в дреме, снилось, что мы плутаем в лабиринте и не можем найти друг друга. Ходим совсем рядом, но то разминемся, то дверь не открывается. Он зовет меня, а я не могу войти — она не поддается, и сломать ее не могу. Во сне начинаю плакать от бессилия, просыпаюсь — подушка мокрая от слез.