Дни войны (СИ) - "Гайя-А" - Страница 94

— А поединщиков не будет? — удивился Илидар.

— Что такое «поединщик»? — не поняла Этельгунда. Ревиар пояснил, переводя с сурта:

— Так они называют тех, кто начинает схватку. Первая пара врагов, по одному с каждой стороны. Я знаю, у нас это многие сочтут за дикость…

— Разумная альтернатива, — согласился Гвенедор, — хотя очевидно, на этом ни одна война не заканчивалась. А сейчас это даст нам лишние полчаса, если повезет.

— Кого отправим?

— Тут сказано «самого достойного», боюсь голос повысить, наши передерутся и сдадут город еще…

— Стойте! — повысила голос Этельгунда, — слушайте. Я сегодня видела у вожака Илидара в дружине одного волка. Здоровенный такой детина, но не тучный. Давайте выставим его. Неожиданно, эффектно.

Воины не упели обсудить это заявление и даже не успели высказаться. В нескольких от них шагах в деревянные мостки вонзился с десяток стрел, и они попадали на землю кто куда, укрываясь за всем подряд.

— Атака! — крикнул кто-то.

Осада Элдойра началась.

***

— На стены, — приказал Летящему сотник, — луки в руки, и бодренько!

Зрелище со стен представало занятное. Кольцо обороны словно приникло к земле: прикрываясь щитами, выжидали атаку артиллерии. Если бы ворота могли открываться и закрываться быстрее, маневр мог быть более продуманным, но выбирать не приходилоь.

«Изнутри осада совсем не такая ленивая, как снаружи». Все вокруг были напряжены до предела, и только самоубийца мог бы пытаться шутить.

— Стрелы, готовимся! Небо! — луки взметнулись вверх; стреляли все, сплошной дождь стрел, призванный нанести противнику макимальный урон издалека, накрыл подходы к стенам. Воеводы лучников не подвели. Действовали они слаженно, не позволяли обстрелу ослабевать, пока не прозвучал долгожданный приказ:

— В защиту! — и тут же каждый забился под щиты и каменные уступы стен, молясь об отсутствии ответного огня.

Огонь, конечно, не заставил себя ждать. Стрелы осаждающих все чаще летели, пылая огнем.

— Сколько их? — спрашивали все друг друга, и Летящий в их числе.

— Кто-нибудь видит знамена?

— Потери были?

Летящий на мгновение привстал, и сердце его похолодело: даже приблизительный подсчет давал значительное преимущество войскам Союза.

«Иссиэль не пришел, сабяне потеряли треть в Сальбунии, множество маленьких дружин и племен не имели средств добыть оружие и приехать… выстоим ли мы? И если выстоим, то какой ценой?».

— Сотня, не спим, вашу жизнь! — взвыл Ами Ситар, — какого агтуи яр расселись?! Подъем! Цель!

— Господин капитан…

— Готовимся! Цель!

В парня в трех шагах от Летящего попала стрела. Он умер совершенно беззвучно. Слева кто-то просил дать воды. Из-под головной повязки стекал ледяной пот. Висела звучная ругань в пыльном воздухе.

Ами действовал по плану. Потеряв еще семерых, он отдал приказ на перестройку. Оставив троих в качестве прикрывающих снайперов, он и лучники поменяли расположение.

— Кто-нибудь может рассмотреть знамена под стеной? — нервно выкрикивал Ами Ситар, — кто-нибудь?

— Ами, это волки…

— Нет, это кто-то из ругов.

— Наши?

— А чьи, раздери тебя бес?

Они переговаривались, они перегибались через стены, оживленно спорили и ожесточенно воевали. Летящего пошатывало, а глаза резал дым. Внизу не было видно ничего, только слышны крики, и бесконечные подергивания беспорядочно раскиданных по полю знамен. Как в этом хаосе кто-то мог разглядеть, наступление или отступление производят враги, и сколько их — юноша не понимал.

И еще меньше мог он понять, как воины различают не только знамена, но и отдельных героев на поле. Ситар вскрикнул, выругался и прочел короткую молитву скороговоркой.

— Илидар Одноглазый погиб, — сообщил он мрачно в сторону, — посмотрите, с каким воином он сошелся! Ай, ай, вот и тот теперь лежит мертв! Господи, ты привел меня видеть смерть этих воителей…

— Мастер Ами Ситар! — крикнул кто-то с нижних ступеней башни, надрывая хриплый и без того голос, — полководец Ревиар призывает вас взять клинки и укрепить пятую сотню ревиарцев!

— Не хватало крови братьев на полях, — пробормотал Ситар горестно и заорал первому попавшемуся воину в ухо — им оказался Летящий, — строиться! Мечи к бою!

Ноги у Летящего постыднейшим образом дрожали, и он даже не находил в себе силы стыдиться. Тело вдруг стало свинцово тяжелым и неподвижным, а металл рукояти под пальцами удивительно чуждым и непривычным. Цепкий ужас сковал каждого из дружины за мгновение до атаки: количество врагов, острых клинков, готовых войти в тело, близкая кончина, смотрящая жадными глазами врагов пугала до дрожи.

И, пытаясь побороть страх смерти, воины кричали «Славься, Элдойр» так громко, чтобы не слышать собственных мыслей.

========== Воины ==========

Город сдавал я.

Гвенедор Элдар и его горцы отступили в стены Элдойра, ревиарцы перестраивались, но никакие маневры не могли удержать врага от нападения на наиболее слабые южные ворота. Падение стены оставалось лишь вопросом времени.

Как и предсказывал Верен, на защиту стен три кольца обороны — и те могли оказаться недостаточны. А ведь под ударами катапульты южная стена должна была рухнуть — достаточно было нескольких попаданий.

— Она не выстоит, — развел руками Элдар, обращаясь к Ревиару, — нет ни одного шанса. Это нас добьет.

— Но…

— Стены Элдойра — последнее, во что они верят в этой битве.

— Тогда используем ее как орудие?

Гвенедор и Ревиар обернулись, и словно впервые увидели Гельвина.

— Я не ослышался? — вполголоса спросил Гвенедор.

— Если под стенами выйдут лучшие воины, на них тоже пойдут лучшие. И, когда они подойдут прямо к воротам… мы обрушим на них часть стены. Изнутри.

— Как ты хочешь разрушить ее? — вступился кто-то, — с первого удара она не обрушится. Они разбегутся.

— Я видел здесь драконов, — ответил Гельвин, прищурившись.

Воины охнули.

— Занятный способ деморализовать противника. Эрухти агтуи яр, — ровно, без тени эмоций высказался в ответ Ревиар Смелый, — должно быть, наши дела плохи, если твой способ кажется мне разумным.

— Она рухнет, наружу или внутрь, но она разрушится. Пока мы еще можем выбрать, в какую сторону падать камням.

Они смотрели на Хмеля почти с суеверным ужасом.

— Гельвин, тебя стоит бояться, — Гвенедор хлопнул воина по плечу, — будь я проклят — но я с тобой.

Один за другим, воины переводили взгляды на Ревиара. Никогда прежде не сомневавшиеся, они ждали его одобрения. И Ревиар Смелый видел, как молятся бледными губами умирающие и еще живые, но сам лишь крепче стиснул зубы.

— Принимаем предложение мастера Гельвина! — бодро произнес он тоном, не допускающим сомнений, — даст Бог, сработает.

Остальные опустили глаза, но недолго колебались, прежде чем принять решение. Если это и был шанс, то вполне возможно, последний.

— Хоть бы кто похоронил, — почти жалобно произнес Нэртис, едва слышно. Ниротиль Лиоттиэль услышал его, уже собираясь в сторону от южных ворот.