Мертвая зона - Дивов Олег Игоревич - Страница 46

Он тяжело вздохнул.

— Тебе пора. Гаджет с ремонтной бригадой сейчас на мыловаренном заводе, что-то там опять не заладилось... У нее есть ответы на твои вопросы. Я придумал, как к ней обратиться, чтобы она заинтересовалась тобой для начала, а дальше ты сам. Иди в автобус и пришли сюда Майка. Я его проинструктирую, и через пять минут поедете.

— Значит, самый главный контакт в городе? — спросил Леха, медленно вставая из-за стола. Ноги вроде слушались, язык не заплетался, можно ехать разговаривать.

Нужно ли? К Рамоне он ближе точно не станет, а к неприятностям — запросто. Из чего они мыло варят на своем заводе...

Ну, да, теперь он знает.

— Главнее не бывает. Напоминаю, Гаджет — с прибабахом, и я не могу гарантировать, что беседа пойдет нормально.

— Как ее зовут на самом деле?

— Не интересовался, это вредно для здоровья. Все, иди, мне больше нечего сказать... Нет, есть! Вали отсюда, видеть тебя не хочу!

— Как ее зовут?!

— Отстань! — выкрикнул Лоренцо, растеряв остатки самообладания. — Великая Мать ее имя! Проваливай, засранец!

— И у кого тут биполярочка? — спросил Леха небрежно.

Одной рукой сгреб початую бутылку джина со стола, другой прихватил тоник — и вышел.

— Удачи, — донеслось в спину.

Леха небрежно махнул бутылками.

Он не видел, как Лоренцо сжался в кресле, вцепившись обеими руками в подлокотники так, что те едва не треснули.

Просто отправил к нему Майка, а сам забрался в «басик», сунул бутылки в карман на спинке переднего сиденья и хлопнул Ури по плечу.

— Слушай, доктор, а в каких ритуалах джу-джу используются женские трусы?

— Я не доктор, а магистр, — сказал Ури. — И насчет трусов, это тебе на богословский факультет.

— Шутишь? Смеешься над белым парнем?

— Шучу конечно. Но если белые узнают все про колдовство черных, нам будет труднее завоевать мир и обратить вас в рабство.

— Белым стоило бы извиниться за то, что они натворили здесь. Хочешь, я извинюсь? — сказал Леха искренне.

— Да ты-то при чем, босс? — Ури отмахнулся. — Куда поедем? Обратно к Лузеру? Как он поначалу сердился из-за этого прозвища, бедняга... Ха-ха-ха! А потом ничего, привык... Вот так и человек: живет-живет и привыкает!

— В аэропорт позже. Сейчас на мыловаренный завод.

Ури резко повернулся к Лехе.

Он выглядел озадаченным и даже испуганным.

— Ты что? — Леха невольно понизил голос до шепота.

Но тот уже справился с волнением и даже изобразил улыбку. Несколько вымученную.

— Туда ехать... Опасно?

— Нет-нет, босс! Там пахнет очень сильно, но сам по себе завод это просто завод. Его надежно охраняют, все хорошо.

— Тогда почему ты?..

Ури молча сел прямо и уставился перед собой.

— Понятно, — Леха взялся за джин.

Взвесил бутылку в руке, подумал — и сунул обратно.

— Вы совершенно правы, босс! — сказал Ури. — Как это верно!

Леха достал планшет, открыл базу данных по персоналиям, ввел пароль. Сначала ищем человека по имени Барнард... Надо же, вот он. Как и следовало ожидать, покойник. Фредерик Барнард, позывной «Барни», сорок лет, последняя должность — начальник разведки головной ЧВК группы компаний «Ландшафт Дизайн Анлимитед». Двадцать месяцев назад убит в перестрелке с неизвестными на шоссе вблизи мексиканской границы, штат Техас; машина загорелась, тело сожжено; подтверждение гибели — личный жетон, тест ДНК. Значит, ушел-таки из Абуджи, и далеко ушел, но не убежал от смерти. А это что за ссылка?.. Виктория Ройс, позывной «Вик», тридцать два года, технический специалист, заместитель главного механика. Убита вместе с Барнардом, в той же машине, тело сожжено, подтверждение — личный жетон.

Леха быстро пролистал списки технического персонала и вернулся к Виктории Ройс. Ну, здравствуй, Великая Мать. Какое приятное лицо, ничего общего с брутальным обаянием Элис, скорее типаж Рамоны, «носик-глазки», милашка. Не солдатская внешность, мягко говоря. Зачем вы, девушки, выбираете войну? Какую такую свободу, и что за раскрепощение вы в ней находите? Тем более, сексуальное? Извращение это. Вместо ломки стереотипов — ломка женского естества об колено.

Но если посмотреть критически на жизнь современного обывателя, вот уж поистине извращение. Год за годом люди забивают себе головы белым шумом, только бы заполнить пустоту в душе; оборви этот процесс хоть на день, человек сорвется в депрессию. Тем временем другие люди профессионально создают белый шум, заполняя свою личную пустоту ложной уверенностью, будто они — умнее, прозорливее, лучше обывателей. Каста избранных. Но стоит повелителям виртуальных новостей и властелинам марионеток слегка отвлечься и оглядеться по сторонам, результат обычно еще хуже. Они сразу травятся насмерть теми же таблетками, что обыватели пьют от депрессии. Поэтому каста избранных не отвлекается.

И все делают вид, что так и надо.

Может, и правда лучше выбрать войну?

Леха закрыл файл Виктории Ройс. Интересно, она знает, что убита? Почти два года здесь, наверняка отрезанная от информации наглухо, постоянно на наркотической подкачке, — не факт, что женщина вообще нормальна. А может, ей тут хорошо.

«И что я предложу ей? Что скажу?! Здрасте, я Филимонов из Института, тут вот какое дело, видите ли, за два года, что вы прохлаждались в Нигерии... хм, прохлаждались, цицерон хренов... короче, за последние два года индустрию ЧВК постиг кризис, она висит на волоске, и Институт с ней вместе, но вы этого не знаете, и я могу нагло врать, будто представляю могущественную организацию, способную для вас сделать что угодно, например, вытащить из Абуджи. А вы мне за это... Что? Ключ зажигания от Йобы? Сервер «Ландскнехтов», набитый тайнами? Место захоронения отряда спецтехразведки Института? Да какое там место, нашими ребятами намылились давно...

А она такая в ответ: мальчик, пошел вон.

Лоренцо, каналья, ты же обвел меня вокруг пальца. Мне нечем заинтересовать женщину, которую в Абудже зовут Великой Матерью. Я примерно догадываюсь, какой смысл носит этот титул.

Мне не о чем с ней говорить!

Но я должен. Нельзя упускать такой случай. Должен!

Жалко, Пасечник не умрет от зависти. Тогда бы дело того стоило...»

Леха развалился на сиденье, повернул голову — и опешил. Сзади лежали два знакомых рюкзака.

— А мой где?

— На месте, босс.

— И что это значит?

— Приказ, босс.

— Чей приказ?

Ури пожал одним плечом.

Леха почувствовал, как внутри просыпается наследственная память русского механизатора. Давно он так стремительно не зверел. Ишь ты, какая-то негритосина им распоряжается! Он почти уже собрался взять магистра филологии за шиворот, но тут прибежал деловитый Майк.

— Что за херня? — Леха показал на рюкзаки.

— Все нормально, босс. Твои коллеги переезжают в аэропорт. Ты ночуешь в гестхаузе. Ни о чем не беспокойся. Вкусная еда, чистая вода, много электричества, развлечения и полная безопасность. Я отвечаю за нее лично, если тебе интересно. Можешь спросить, чем отвечаю!

— Я. Спросил. Тебя. Что. За. Херня. — Леха не отдавал себе отчета, что наезжает на вооруженного человека, который вообще-то хозяин на этой земле. Он просто был в бешенстве.

Нельзя разбивать группу. Отправить человека с поручением — и то нежелательно, хотя допустимо, если старший уверен, что тот вернется. Но разделить места ночевки, это за гранью техники безопасности. Так поступают в угрожаемой ситуации, когда обязан выжить хоть кто-то. Тогда один из группы просто уходит, и остальные не знают, где он спрячется, чтобы не выдать товарища даже под пытками. А тут... Какого дьявола?!

Если раньше желание удрать из города накатывало спонтанно и больше веселило, чем пугало — надо же, какой я забавный трусишка, — сейчас Леха впервые задумался об этом всерьез. Его бросили. Его просто бросили. Надо как-то реагировать. Для начала можно и нужно обидеться. На всех сразу.

— Приказ, босс, — Майк для наглядности отстегнул с пояса рацию и помахал ей у Лехи перед носом. — На связь вышел босс Пасечник и отдал такое распоряжение. Хочешь поговорить с ним?