Серебряное яблоко (СИ) - Авильчик Анна - Страница 64

Феликс не отводил глаз от Джейн и внимательно ее слушал. Она лишь второй раз видит на его лице заинтересованность. Наверное, для нее это уже успех. Она впервые так долго смотрела в его глаза и только сейчас рассмотрела, какой в них замысловатый рисунок радужки. Из-за этих хитросплетений глаза Феликса и казались такими ярко — синими.

— Джейн. У меня что-то с глазами?

— Э… Нет. Я просто задумалась… Когда я попала сюда, я думала не только о загробном мире, но и о том, что я, возможно, сошла с ума. Сейчас вот смотрю на сенеял, на вас и думаю, что это может быть правдой.

— Сошла с ума? Что это значит?

— Это болезнь, когда человек может видеть целый мир, которого на самом деле не существует, говорить с людьми, которых нет или считать себя совершенно иной личностью.

— В твоем мире есть такая болезнь? — он выглядел взволнованным.

— Да и на самом деле Айронвуд может быть лишь плодом моего воображения. И, возможно, весь наш разговор происходит лишь у меня в голове.

— Если это все происходит у тебя в голове, значит, ты должна знать, что я сейчас сделаю. Ну и?

Она пожала плечами.

— Я не знаю. Наверное, покажете очередной фокус.

Внезапно Феликс обхватил ее талию и, нагнувшись к лицу Джейн, поцеловал её. Вместе с лавиной прекрасных чувств ее охватило паническое ощущение невозврата. Она отпрянула от него, отойдя почти к самой стене пещеры.

— Не надо, давайте побудем здесь без этого всего.

— Я тебе так неприятен?

— Нет конечно, очень приятны. Просто не будем этого делать.

— Я знаю, ты влюблена в Тристана, но ты сама не воспользовалась возможностью быть с ним. Так что, почему бы и нет.

Джейн чувствовала себя в смятении. Она хотела остаться с ним здесь навечно, поддаться своим желаниям, но знала, что для него это всего лишь игра.

— Я не хочу быть для кого-либо развлечением на одну ночь. У вас есть невеста. И у вас есть много девушек, которые будут рады скрасить вам вечер. А я достойна того, чтобы со мной был лишь тот мужчина, который видит во мне одну единственную.

Он лишь стоял и смотрел на нее своим пронзительным взглядом. Это так банально, но в этот момент ей показалось, что она знала его всю жизнь или может быть даже все жизни. Она лишь надеялась, что он больше ничего не сделает, потому что отказать ему еще раз она будет не в силах.

Наконец он ответил ей:

— Ты спела сегодня песню для меня. Ты сказала, что хотела показать всем, как поют когда любят, — он медленно подходил к ней. — Я хочу, чтобы ты вся была сейчас для меня. Покажи мне, как проводят ночь, когда любят, — он стоял уже в миллиметре от нее.

Джейн поняла, что точка невозврата наступила, когда он взял ее лицо в свои руки и поцеловал. Его руки были такими горячими, даже обжигающими. Наверное, это от силы, скопленной в них. Для Джейн это была не просто страсть, она почувствовала себя дома, в защите и любви. Ей хотелось остаться в этой крохотной пещере навечно. Кажется, все её необъяснимое появление в Айронвуде, только сейчас заимело смысл. Она появилась здесь ради этой ночи. Ради того, чтобы чувствовать его прикосновения на своем теле. Она водила ладонью по золоту на его руках — оно было ледяным в противовес его кистям. И этот симбиоз тепла и холода захватывал ее все дальше, в неведомые глубины. Она слышала его дыхание, такое ровное и спокойное. Почему-то именно в этой пещере ей вновь показалось, что все ее пребывание в Айронвуде лишь сон. Феликс целовал ее шею, и ей казалось, что все его прикосновения выходят за грани человеческих ощущений. Все это не может происходить на самом деле…

В какой-то момент они упали на… мягкие подушки? И эта перина была идеальным дополнением к их телам. Как здорово, что для него возможно все. Ей казалось, что слившись с ним воедино для нее тоже возможно всё. Иногда их взгляды встречались, и это было еще более интимно, чем все, что происходило извне.

Наконец, они откинулись на подушки, тяжело дыша. Свет сенеял бликами отбивался от стен, создавая на своде пещеры подобие северного сияния. Джейн подумала, что, наверное, в этот момент даже тень леди Карги напомнила бы ей что-то прекрасное. Таким уж был этот вечер — все выглядело иначе.

Джейн подняла голову, прямо над ними парили сенеялы. Неужели они занимались любовью на глазах у этих созданий? Вдруг в воздухе, словно что-то просвистело, и прямо в руки к Феликсу упал светящийся комок. Джейн резко села:

— Что это? — ну вот, а она опасалась что после будет лишь неловкое молчание. Тема для разговора в буквальном смысле свалилась им на голову.

Он раскрыл руки — там лежал крохотный сенеял. В это время взрослые сенеялы летали над ними словно коршуны с громким свистом.

— Кажется это их ребенок, — сказал Феликс. — Странно, я никогда еще не видел таких маленьких. И его ведь не было когда мы пришли, — он бросил взгляд на вход в пещеру, но водная стена стояла по-прежнему нерушимо.

— Откуда же он взялся?

Он посмотрел на Джейн:

— Видимо он только что родился в воздухе над нами.

Они оба молчали и смотрели то друг на друга, то на новорожденное существо. Малыш постепенно поднимался с рук Феликса вверх. Он парил словно маленькое пушистое солнце. И они сидели вдвоём и молча, смотрели, как он летел к своим родителям. Джейн осознала, что это мгновение самое прекрасное в её жизни. В нем было столько любви, волшебства и света, что один этот миг мог бы заполнить все тоскующие сердца своей искрой. В ее душе растеклось блаженное тепло. Казалось, что во всем мире все хорошо, было и будет. Что все люди счастливы и все происходит так, как должно быть. Гармония звучала сейчас даже в тишине этой пещеры. Она вспомнила все дни, проведенные вдали от дома: борьба за “людей зеленой воды”, исцеления детей, споры с Феликсом и… Эти неземные мгновения в пещере. Все это было не зря.

Чудесные мгновения оборвались, когда на ней, так же как и на Феликсе внезапно появилась одежда. Он встал и вновь с привычным каменным лицом сказал:

— Уже, наверное, настал рассвет, нам нужно возвращаться.

Джейн молча встала и подошла к входу, последний раз кинув взгляд на сенеял. Она твердо решила, хоть когда-нибудь сюда вернуться. Она может сделать это лишь с его помощью и когда-то она попросит дать ей возможность увидеть их снова. Когда Феликс втягивал воду назад в пещеру, Джейн крикнула животным:

— До встречи, сенеялы.

Тогда она еще не знала, что больше не увидит их никогда.

Они возвращались тем же путем, что и приплыли сюда — по извитым туннелям в толще скалы. Почему-то сейчас они не казались Джейн узкими и пустынными. С ней рядом будто плыл весь мир. Будто это был ее собственный туннель и ее собственные рыбы, проплывающие мимо. А она — сама их Королева-русалка. Даже медузы, которых Джейн всегда не любила, казались ей невероятно красивыми и безупречными.

Через время они вновь оказались в первой пещере, и Феликс кинул ей на голову воздушный пузырь. Они снова стали абсолютно сухими. Феликс жестом показал ей смотреть ему в глаза. Джейн было жаль, что благодаря его силам они мгновенно перенесутся в парк, ей бы хотелось возвращаться пешком все эти несколько часов. В его глазах снова начало разгораться пламя, и пока она смотрела на догорающую свечу, она начинала возвращаться в реальность. Реальность, в которой он уже вел себя так словно они и не спускались к сенеялам, реальность в которой через месяц он будет женат на Кассандре, а она так и останется чужой в этом мире.

Боковым зрением она видела, как менялся пейзаж: пляж, деревня, дорога, ворота Великих Садов и, наконец, беседка у маленького озера в парке. Феликс был прав, уже почти наступил рассвет.

— До дворца пройдем сами, — и с этими словами он вышел из заросшей жимолостью беседки. Джейн пошла следом. Она не знала, как должны вести себя люди, которые просто переспали без всяких отношений. О чем они говорят или, судя по поведению Феликса, — о чем они молчат. Она решила аналогично сделать вид абсолютного равнодушия к произошедшему: