Лесной глуши неведомые тропы (СИ) - "Ядовитая Змея" - Страница 72

День проходил за днем, и я уж совсем позабыла прежние тревоги; наша поездка в королевский дворец стала казаться полузабытым сном. Нового лорда в Старый Замок все не присылали, но нам и без него неплохо жилось. Поля дали всходы, деревья — первые плоды: год оказался богатым на ягоды. Жители Трех Холмов готовились встретить праздник Высокого Солнца: чтобы боги, старые и новые, помогли крестьянам сохранить обильный урожай зерна и овощей к исходу лета. На площади по обыкновению установили жертвенный столб, к которому крестьяне складывали незатейливые дары, незамужние девицы пели песни и водили хороводы, молодые мужчины устраивали потешные бои в угоду Молодому Солнцу, умудренные жизнью старики сидели поодаль, курили ритуальную трубку с ароматными травами и пили из деревянных кружек свежесваренный эль, издалека наблюдая за девичьим весельем.

Мы с Келдой и другими замужними женщинами накрывали столы с угощениями прямо на улице, в отдалении от жертвенного столба. К вечеру ожидалось настоящее веселье: в день Высокого Солнца нельзя заниматься иной работой, кроме как славить его щедрые дары.

Именно в этот светлый и приятный миг на окраине площади вдруг послышался звук лошадиных копыт. Я настороженно выпрямилась, чувствуя, как холодеют кончики пальцев, рука невольно легла на живот. Отыскав взглядом Энги, занятого обтесыванием ножки у свежесколоченной лавки, заметила, как вздулись мышцы на его предплечьях под закатанными рукавами, как грозно перехватил он топор, разгибаясь и мрачно вглядываясь в поднятую столбом пыль на въезде в деревню.

Едва всадники подъехали ближе, сомнений не осталось: багряно-золотистые цвета королевских штандартов не разглядел бы только слепой. Впереди гарцевали вооруженные до зубов гвардейцы в шлемах и латах, сразу за ними на белом жеребце восседал статный светловолосый юноша с тонким бронзовым обручем на челе в окружении двух рослых стражей, следом ехала золоченая карета, которую я своими глазами видела на королевском дворе. Карета, которую подавали для поездок самому его августейшему величеству. Конным гвардейцам, сопровождавшим ее позади, не было числа. Где-то совсем далеко виднелись груженые провиантом обозы, а значит, король подготовился к путешествию основательно.

Я сама не заметила, как оказалась рядом с Энги и взяла его за руку. Он молча переплел свои пальцы с моими, не выпуская топор из другой руки. Бежать от судьбы было бессмысленно, оставалось только встретить угрозу лицом к лицу. Если кому-то из нас суждено сегодня погибнуть… нет, думать об этом не хотелось.

Жители Трех Холмов благоговейно замерли, побросав дела, и оторопело уставились на королевский кортеж. Я успела поймать странный взгляд Миры, брошенный на меня, и торжествующую усмешку Руны, которую та пыталась спрятать за кончиками праздничного платка. Понимание озарило меня слишком поздно: наверняка Руна проболталась Мире о моей тайне. Стоило ли ожидать от Миры, чьим единственным богом всегда были деньги, что она удержит язык за зубами? Я могла бы побиться об заклад, что Мира немедленно поделилась знаниями с тем самым стражником, с которым встречалась после отъезда дознавателей. А уж стражник наверняка расстарался, чтобы получить обещанную за принцессу награду… По времени все складывалось: около двух седмиц требовалось гонцу, чтобы доставить весть до столицы, и еще немногим больше — королевскому кортежу, чтобы добраться до Трех Холмов.

Моя тайна перестала быть тайной. А моя бывшая подруга продала меня за несколько звонких монет…

Тем временем карета замедлила ход. Услужливые лакеи спрыгнули с запяток и открыли богато изукрашенную самоцветами дверцу. Молчаливые гвардейцы вытянулись по обе стороны от ступеньки с копьями наизготовку. Первым на пыльную землю площади ступил его величество король, следом за ним с помощью лакеев выбралась королева.

Крестьяне, как подкошенные, рухнули на колени и склонили головы вниз.

Все, кроме меня и Энги. Теперь отцу-королю не составило труда обнаружить меня в бедно одетой толпе.

— Ну, здравствуй, Ингрид, — лицо короля не выражало радости, как при нашей первой встрече во дворце. Лишь печаль и толику сожаления. — Выходит, донесения честных людей не лгали: все это время ты скрывалась от нас здесь.

Мать-королева встала рядом с супругом и строго сдвинула брови, глядя на меня в упор.

— Значит, это правда. Ты предпочла сбежать с ублюдком без роду и племени, дезертиром, презревшим королевскую милость, вместо того чтобы выйти замуж за благородного лорда, как подобает принцессе. Ты разбила мне сердце.

Я беспомощно окинула взглядом сгорбленные до земли спины односельчан. Кое-кто в нерешительности приподнимал голову и бросал в мою сторону недоуменные взгляды, но на площади стояла гробовая тишина.

— Вы не дали мне права выбрать свою судьбу. Поэтому я сама его взяла, — ответила я, крепко держась за руку Энги.

Молодой светловолосый юноша в обруче с тремя зубцами надо лбом спрыгнул с лошади и встал рядом с венценосной парой, на шаг позади. Я не помнила собственного брата, но не узнать в статном красавце с королевской осанкой принца Арвида мог только глупец. Он единственный среди всех не хмурил брови и с любопытством взирал вокруг себя, не преминув отметить взглядом жертвенный столб и угощения на расставленных поодаль деревянных столах.

— Такого права у тебя никогда не было, — жестко возразила королева, пронзая меня гневным взглядом. — Ты принцесса по крови. Какой позор на наши головы!

— Энгилард! Предатель, грабитель и дезертир! — резанул ножом по сердцу зычный голос короля, в котором не было даже толики тепла. — Выйди вперед и преклони колено перед своим королем.

Словно зачарованный, Энги послушно сделал шаг, но я резко одернула его.

— Стой на месте! — уже не было смысла скрываться. — Вы не смеете трогать его. Энги — мой законный муж.

— Это легко поправить, — мрачно произнес король и подал едва заметный знак страже.

Нас немедленно обступили вооруженные гвардейцы; не успела я опомниться, как у Энги выхватили топор, заломили ему руки за спину и грубо подтащили к королю и королеве. Вскрикнув, я попыталась помешать им, но меня поперек талии обхватила чья-то рука, закованная в латную перчатку.

— Вы не смеете его трогать! Энги не сделал ничего плохого! Это я придумала, я попросила его вывезти меня из дворца!

— Он давал клятву верности королю, — жестко отрезал венценосный отец, даже не взглянув в мою сторону. — Ну что, червь, даже не будешь молить о пощаде?

Энги молча поднял голову, чтобы посмотреть в глаза королю, но нога гвардейца в кованом сапоге наступила ему на затылок, впечатав лицом в каменистую землю.

— И правильно, — меж тем продолжал король. — Теперь тебе ничто не поможет. Милости для предателей и дезертиров закончились. Отрубить ему голову.

— Нет! — взвизгнула я и лягнула удерживающего меня стража пяткой в колено. — Нет, не надо!

Чудом вывернувшись из ослабевшей хватки, я подбежала к Энги, оттолкнула наступившего на него гвардейца и упала на колени рядом с мужем, обхватив его за шею.

— Илва… — ощутив внезапную свободу, Энги обнял меня и прижал к себе. — Милая, тебе придется…

— Ингрид, не позорь себя еще больше, — поморщилась королева. — Отойди подобру-поздорову.

— Он не виноват! — закричала я отчаянно, до боли прижимая любимого к себе. — Он мой муж! Это я придумала сбежать! Прошу, пощадите его, он ни в чем не виноват!

— Илва, это не поможет, — губы Энги коснулись моего уха, поцеловали щеку, скулу. — Я знал, на что шел.

— Он виноват во всем. Стража! Поднимите принцессу, — холодно велел король.

Но я вцепилась в Энги так крепко, что никакая сила в мире не заставила бы меня разжать руки.

— Нет!!! — кричала я, впадая в истерику и стискивая шею мужа. — Пощадите, не убивайте! Я люблю его! Мама! Отец! Прошу вас! Я ношу его дитя…

Истерические визги перешли в рыдания, я зажмурилась и в какой-то момент почувствовала, что чужие руки перестали меня тянуть.