Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса - Страница 33

Парень махал руками, орал, чертыхался, в голосе — больше страха и боли, чем злости. Он был совсем еще молод — лет шестнадцать, на вскидку.

Другие смотрели — кто равнодушно, кто с любопытством, кто с гневом, — но не смели вмешаться.

Кевин потянул свободной рукой меч из ножен, и парень, чья беззащитная шея была согнута, как на плахе, коротко вскрикнул. Невзрачный человек шагнул было вперед. Надо запомнить.

Кевин, тем временем, перехватил меч рукоятью вниз, и — всего навсего — сбил крышку с бочки. — Пьянство убивает! — возвестил он, нагибая голову парня еще ниже.

Тот уперся руками в края бочки, но куда там! По шею погрузился в темную, пахнущую солодом жидкость.

На поверхности весело заплясали пузыри, ноги парня отбивали джигу, и на душе у Кевина вдруг стало хорошо. Щенок пришел сюда выпить — так пусть нахлебается вдоволь.

Снова получив шанс заговорить, парень его использовал плохо. Наглотавшись отчаянно воздуху, выкрикнул: — Я. Ничего. Не зна… — На сей раз, в пиво он угодил с открытым ртом.

— Ты его так утопишь, — заметил невзрачный человек угрюмо. На нем была самая простая одежда, серый плащ, вид — отнюдь не грозный. Но Кевин заметил, что остальные поглядывают на него так, словно ждут указаний к действию.

— В этом заключается идея, — согласился Кевин. — А тебе-то что? Знаешь его?

Человек в сером пожал плечами. — Это сын моего приятеля. Способный малый. Непохоже было, чтобы он прям с ума сходил от беспокойства.

— Так помоги ему. Назови мне имя или кличку покойника — и я уйду.

— А с чего это Ищейкам так приспичило знать имя какого-то мертвяка? — спросил его собеседник.

Кевин не видел причин не отвечать. Объяснил по-быстрому — про храм, второе убийство.

Ноги его жертвы дергались все слабее, спина обмякала.

— Я, кажется, знаю, что это за покойничек, — медленно произнес Серый. — Вроде как знакомая рожа.

Кевин дернул голову парня вверх, пока не окочурился в самый неподходящий миг. Пока тот извергал наружу, казалось, галлоны пива, Кевин подозрительно уточнил, крепко сжимая влажные пряди жертвы: — Узнал? А я-то думал, его родная мамаша не признает.

— Это-то точно, — согласился сухо Серый. — Ежели это тот, о ком я думаю. Нечестивец, его прозывали, имя не знаю. Из Кароты. Мамашу свою он, сказывают, прикончил. Связал ее и сестру, ограбил, а потом сжег вместе с отчим домом. Так сказывают, — Он сплюнул. — Та еще мразь, ежели по чести. Такую не в каждую компанию честных людей примут. Да он и не прибился ни к кому, платил Принцу дань, ясное дело, а работал сам по себе. — А ты-то его откуда знаешь?

Серый пожал плечами. — Видел.

Да, похоже, этот человечек был непрост. Может, близок к Принцу, "рыбак", собирающий дань. Такой будет знать всех, и глаз иметь острый.

— И с кем этот Нечестивец знался? — Понятия не имею.

Это он вряд ли выложит — только не "рыбак". Даже коли заняться им всерьез. Одно дело, назвать имя покойника, другое — навести на живого. В Красный Дом, чтобы время помогло развязать язык, тоже не утащишь — когда Кевин захлопнет за собою дверь кабака, уходить надо будет быстро.

Кевин разжал пальцы, и парень, упав на четвереньки, тут же отполз подальше.

— Эй, — вмешался кабатчик. — А кто, интересно, заплатит мне за все пиво, что вы расплескали и вылакали? Мое лучшее пиво, "Верный друг"! Тебе в глотку попало много, я видел, — напустился он на парня.

— Слышишь? Сегодня твой счастливый день, — заметил Кевин. — Бесплатно налакался лучшего пива.

Судя по безумным глазам парня, жавшегося к стене, тот еще не оценил, как ему повезло.

Кевин шагнул к Серому, навис над ним. Прищурясь, вгляделся в лицо, такое невыразительное, что хрен поймешь, врет он или нет. — Только как я узнаю, что ты не выдумал это имя только что?

— Да, проблемка, — кивнул Серый. — Раньше надо было думать, прежде чем ввязался в эту заварушку. Бей меня, топи, — это ничего не даст и не докажет. Хотя ты, видать, просто любишь это дело.

Не без того. — Как тебя хоть зовут, чтобы знать, кому свернуть шею в случае чего? Из-под земли достану.

Это была почти пустая угроза, и они оба это знали. Скрыться в чреве трущоб "рыбаку" при желании будет проще простого.

— Крамарен. Да я и не прячусь, — Серый кивнул туда, где стыл труп Ястреба. — Коли Ищейки хотят войны, они ее получат. Шестнадцать человек против тысяч. Это будет интересная заварушка. Но недолгая.

К черту других Ищеек, Кевин войны жаждал — войны, которая утопит город в огне. И кровь хлынет по улицам, смывая следы воспоминаний.

— Я тоже не прячусь, — сказал он, шагая к выходу.

— А тебе это и не поможет. Иди, хорошо выспись, купи дорогого вина и красивую шлюху, — посоветовал Серый. — Получи все удовольствия, на какие хватит монет в твоем кошеле. Череп тебя рано или поздно достанет, — в ровном голосе не было ни угрозы, ни, тем паче, сочувствия. Простое перечисление фактов. — Они с Ястребом дружили с детства, не разлей вода. А ты убил того, как собаку.

Закадычные друзья. Ну-ну. В душе всколыхнутою тиною поднималась вновь черная злоба.

— Быть может, я оказал Черепу огромную услугу, — процедил Кевин сквозь сжатые зубы.

Грохотнула дверь, закрываясь, и его поглотила ночь.

На улице было черным-черно.

Луна, еще позавчера огромная, багрово-красная, словно набухшая кровью, сегодня поднялась высоко и светила тускло, мутное пятно в окружении туч.

Что ж, ему это только на руку. Мало кто видел во тьме лучше Кевина. Если кто-то попробует его преследовать — а он этого ждал — он обрушится на них, завернувшись в ночь, как в плащ-невидимку.

Шуршание сзади. Шаги, торопливые, чтобы не отстать. На расстоянии. Шаги одного человека — но, быть может, остальные лишь лучше скрываются.

Только что Кевин готовился таиться в темных углах, ускользать через узкие проулки, которые успел изучить, как шрамы на своем лице. Атаковать из-за угла, заманив преследователей в ловушку.

Но тут понял — с него хватит. Его тошнило от игр, как никогда. Пусть нападают, сколько их ни есть, и покончим с этим.

Он вышел на середину пустого перекрестка, обернулся. — Эй, вы! Я тут один.

Пусть покажутся — а там посмотрим.

Из мрака между домами возник человек, примирительно подняв в воздух пустые руки. Ничего не значащий жест — уж Кевину ли не знать! Он держал кинжал наготове. Прислушивался — не окружают ли остальные?

В вялом свете луны Кевин не сразу признал в преследователе кабатчика.

— Я знаю кое-что, что тебя заинтересует. — заявил тот, опасливо озираясь и облизывая губы. — При ребятах я говорить не мог, сам понимаешь. Ты ведь при деньгах, так? Я без понятия, кто прикончил Нечестивца, но за две дюжины жалких полумесяцев скажу, с кем он водился. Ежели набрешу — так ты знаешь, где меня найти. Да и Алоиз ваш Бриль может за меня поручиться — у меня сведения надежные.

Очередная крыса. Есть в этом городе люди, не предающие за деньги — или из любви к искусству?

— Зачем платить за то, что я могу из тебя выбить? — уточнил Кевин.

— Можешь, — Доносчик склонил голову набок, словно оценивая серьезность его намерений. — А может, я успею убежать. И уж точно Ищейки от меня больше ни одной стоящей сплетни не услышат. Алоиз тебе спасибо не скажет, зуб даю.

Кевин пожал плечами. Заплатить он не возражал — эти деньги жгли ему руки, а две дюжины полумесяцев — дюжина лун, то бишь, — были лишь крошечной их частью. У каждого Ищейки имелись свои крысы среди бандитов, на сей раз ему выпало подкормить брылевскую.

Не ослабляя внимательности — то могла быть ловушка, бросив быстрые взгляды по сторонам, Кевин взял горсть серебра и швырнул на землю, почти ублюдку под ноги. Монеты утонули в грязи, но кабатчик, с опаской выйдя на открытое пространство — точь-в-точь крыса, высунувшаяся из норы, — не побрезговал выудить их, протереть о фартук, а одну — надкусить.