Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса - Страница 36

Филип не раз ступал на этот мост с тех пор, как здесь оказался его друг. Мысленно, он вновь прошел по нему под высоким сводом ворот, навстречу Фрэнку. Сначала в первый, широкий двор, где всегда бурлила жизнь: разгружали повозки, поили лошадей в фонтане-поилке, чинили утварь. Во второй, где в хорошую погоду грелись на солнышке и резались в карты солдаты гарнизона. И дальше — через узкую арку рядом с громадой донжона, темный проход, за которым открывался последний двор, маленький и голый, куда выводили на прогулку наиболее везучих из заключенных. Здесь не на чем было остановиться глазу — только давящие своею тяжестью мрачные стены, — и взгляд, не найдя нигде отдохновения, устремлялся наверх, к небесам. Снизу виднелся лишь небольшой их лоскут, заключенный в неправильный прямоугольник темных крыш, но никогда небо не казалось Филипу столь бездонным и манящим, как когда он смотрел на него с тюремного двора или сквозь узкую бойницу в камере Фрэнка.

Время сейчас тянулось для него бесконечно, как для узника. Филип слушал пронзительные вопли чаек и вечный гул волн, зная, что эти звуки разлетаются по всей крепости — по дворам и подвалам, в покои коменданта, в крошечную камеру для приговоренных к смерти.

Леди Эвелина вновь нарушила молчание. — Если бы не вы, с моим мальчиком обращались бы совсем не так хорошо. Надеюсь, вы знаете, что я буду всегда вам благодарна.

Интересно, благодарила бы она его, если бы знала все детали? Возможно. Насколько Филип успел заметить, леди Эвелина была не из тех, кто умеет проклинать. Даже отца Фрэнка она никогда не ругала, по крайней мере, в присутствии сына.

Задумавшись, он едва не пропустил момент, когда в правой оконечности стены открылась узкая боковая дверь, и оттуда, пригнувшись, вылезла знакомая тонкая фигура. Юноша в сером костюме на миг застыл на верхней площадке лестницы, задрав голову к небу, — и прыжками устремился вниз по ступеням.

Фрэнк. На нем была новая одежда — подарок Филипа, ему вернули меч.

Вслед за молодым человеком на узкую каменистую полосу берега спустился комендант крепости, нарядно одетый и при регалиях, а затем служитель, который прыгнул в одну из лодок, подтянув ее к суше. Комендант отвесил встречающим на той стороне реки глубокий поклон. Без сомнения, он догадывался, что Филип приедет встречать узника, в котором принимал такое участие, и явился его поприветствовать.

Фрэнк, тем временем, стоял, не шевелясь, словно во сне, подставив лицо ветру. Ему дозволялись регулярные прогулки во дворе, но впервые за два года воздух, которым дышал друг, был воздухом свободы.

Наконец, он очнулся, и, увидев мать и Филипа, принялся махать им шляпой. Приветственный крик унес бурный ветер. По зову служителя, Фрэнк подбежал к лодке и легко в нее заскочил. Приблизился комендант, чтобы проститься со своим "постояльцем", теперь уже бывшим, в последний раз, а затем суденышко отчалило. Фрэнк ехал стоя, не отрывая взгляда от родных лиц.

Путь по воде был совсем коротким. Вскоре лодка задела бортом за каменный причал, и вот Фрэнк уже на земле, и, разумеется, в объятиях матери. Филип отошел в сторону, чтобы не мешать им, ближе к реке, где в этот ранний час проявлялись первые признаки жизни.

На волнах подскакивала большая лодка с навесом. Ее нарядные пассажиры, похоже, возвращались поутру после проведенной в развлечениях ночи. Ветер развевал вуаль леди и трепал перья на шляпах мужчин. Слаженно работали веслами гребцы, заставляя судно подниматься вверх по течению.

На облицованном камнем берегу нахохлились какие-то потрепанные персонажи, забросив удочки в реку; одному из них составляла компанию большая собака, которой как раз перепала от приятеля рыбешка. Чайки кружились над их головами с алчными воплями. Филип смотрел на рыбаков, на лодку, уже скрывавшуюся за поворотом, и мысли его были далеко. Он надеялся, что леди Эвелина сделает все так, как они договаривались.

На плечо легла рука, и Филип обернулся. Фрэнк стоял перед ним, улыбаясь во весь рот. Филип обнял его и похлопал по спине, сперва сдернув с друга широкую шляпу. Голова Делиона была гладко выбрита в борьбе с тюремными вшами — теми редкими существами, в которых даже Фрэнк не мог найти ничего хорошего.

— Я скучал, черт подери.

— Ты меня так часто навещал, что даже не знаю, когда ты успел по мне соскучиться! — Глаза Фрэнка блестели, словно он выпил лишнего, но Филип понимал, что друга пьянило не вино.

Леди Эвелина умиленно наблюдала за ними, промакивая платочком влажные щеки.

— Погоди, я тебе еще успею надоесть до чертиков. Сейчас ты, конечно, отправишься домой с матерью, но завтра-послезавтра я за тобою заеду, и мы поедем во дворец. Иначе кое-кто меня никогда не простит, — Он наклонился поближе к уху Фрэнка. — Дениза не знает, что тебя уже освободили. Я подумал, что ты захочешь встретиться с ней, когда будешь выглядеть более презентабельно. И не в присутствии мамы!

Бледные, слишком бледные, щеки Фрэнка окрасил слабый румянец. Еще существовали мужчины, способные краснеть!

Фрэнк повернулся в сторону Скардаг. Филип, внимательно наблюдавший за другом, не смог понять, что за чувство светится в его глазах.

— Что, уже затосковал? — пошутил он.

Фрэнк глубоко вздохнул, с облегчением, будто сбросил тяжелый груз. — Я уже забыл, как она выглядит снаружи. А теперь не скоро, признаться, захочу проехать мимо.

Филип не обратил внимания на всплеск, но когда загремел безумный лай, невольно оглянулся на звук. Там, где он видел четверых рыбачащих, оставалось трое. Они застыли, побросав удочки, вглядываясь в темную воду, по которой расходились широкие круги. Странные, напряженные позы делали их похожими на каких-то горгулий. Пес заливался, бегая по кромке набережной.

Филипу показалось, он увидел, как в волнах промелькнуло что-то большое и черное.

Фрэнк проследил направление его взгляда. — Что там случилось?

— Ничего, — Сделать уже ничего было нельзя, и не стоило омрачать такой прекрасный момент. Сегодня он и сам словно стал свободнее — все это время его не покидало чувство, что за толстыми стенами, в полумраке, заперта лучшая часть его самого.

Филип улыбнулся и мотнул головой в сторону острова. — Смотри-ка, он не может с тобою расстаться.

Комендант Скардаг все еще стоял на берегу со шляпой в руках. Заметив, что молодые люди на него смотрят, он вновь склонился в низком поклоне.

— Очень приятный человек, — сказал Фрэнк, ответив на поклон. — Очень вежливый и услужливый. Он обращался со мною, как с принцем крови. От души надеюсь, что больше никогда его не увижу.

Лето 663-го

Фрэнк стянул рубашку, промокшую от пота. Рядом переодевались другие ученики, громко обсуждая итоги занятий. Сегодня они в очередной раз проходили приемы рукопашной борьбы, часто применяемые в бою: захваты, подножки, подсечки… и, с его везением, Фрэнк оказался в паре с Кевином Грассом. Что ж, это послужит ему хорошей подготовкой к настоящим схваткам: тело покрывали багровые пятна, которые скоро превратятся в сине-черные синяки, болезненно ныли ребра. И вряд ли будущие противники смогут швырять его о землю с большей злобой, чем Кевин. Но какая же силища у этого юноши, его ровесника! Казалось, он мог бы смять кости Фрэнка, как яичную скорлупу.

Когда Фрэнк застегивал крючки на дублете, к нему приблизился Филип. Молодому Картмору сегодня тоже досталось, но он уже успел сменить одежду и выглядел свежим и довольным жизнью.

— Если вы желаете вызвать меня на поединок, я к вашим услугам, — легко сказал Фрэнк.

Похоже, Филипа это сильно позабавило. — Вам так хочется меня убить?

Фрэнк покачал головой и улыбнулся. — Я не настолько кровожаден. К тому же, мне не хотелось бы причинять огорчение леди Денизе. Я думал, что дуэли жаждете вы…

— С какой стати? Я остался вполне доволен исходом вечера, — В тоне Картмора проскользнула насмешливая нота, сразу же затихнув. — К тому же, мне понравилось, как вы держались. Получилось немного театрально, но все же в этом был стиль. Я люблю людей, которые чем-то отличаются от других, — с ними не так скучно. А вы не представляете, какая скука меня иногда терзает, — признался Филип, вздыхая с огорчением, которое казалось искренним.