Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса - Страница 56

Журчание воды звучало все громче, и вскоре песчаная дорожка свернула к каменному мостику, соединявшему один крутой берег с другим. Меж ними, глубоко внизу, бежал по камням мелкий быстрый ручей.

— За ним — грот. Палец девушки указывал на другую сторону, туда, где с каменистого обрыва срывался искусственный водопад. — Здесь их два таких, Большая пещера и Малая пещера. Это — Малая.

Неужели она совсем не волнуется? Ее голос звучал так спокойно, словно Дениза показывала красоты сада случайному гостю. А его сердце отчаянно билось. Беседа, просто беседа. Разве это не чудесно — побеседовать по душам?..

— По мосту туда не пройдешь, — предупредила Дениза.

Узкая тропа, на которую они сошли, спускалась вниз, к ручью. Из темной воды выступали большие плоские булыжники, образуя подобие перехода.

— Моя леди, а это не опасно? —

— Не бойтесь, господин Делион, тут мелко. Коли даже случится ужасное, и вы упадете в воду, то высохнете — сейчас такая жара! -

— Я умею плавать, — холодно заметил Фрэнк. Неужто она думает, что волнуется он за себя?..

— Очень рада за вас, — усмехнулась Дениза.

После такого, Фрэнк, разумеется, сразу запрыгнул на первый камень, потом на второй — и подал руку девушке. Этот путь едва ли предназначался для леди в пышных юбках, но Дениза справилась с ним отлично.

Струи воды скрывали вход в грот, но, как оказалось, сбоку, с последнего валуна, можно было заскочить внутрь, едва намочив одежду.

Глубокий грот, почти пещера — в таком впору бы жить какому-нибудь чудовищу. Укромное место, но Фрэнк не хотел, чтобы Дениза продрогла в своем тонком платье — даже стены, на ощупь, сочились прохладной влагой.

А она тянула его вглубь, в темноту, которой, казалось, нет конца. Вскоре стены сузились так, что им пришлось идти по одному.

— Это что —..?

— Подземный ход, — закончила фразу Дениза. — В саду их множество. Отсюда мы можем подняться в ту башенку, помните? И никто не увидит.

В проглотившей их зябкой черноте остались только сырость, едва уловимый аромат волос Денизы, шелест ее юбок об узкие стены, да голоса их двоих, уносившиеся вдаль странным гулким эхо.

— Но без факела, или лампы… — Фрэнк опасался, что она поскользнется и подвернет ногу. Он даже не сможет нести ее на руках.

— Здесь не собьешься с пути. Не волнуйтесь, господин Делион, мы не потеряемся на веки вечные в темных переходах.

Фрэнк вспыхнул — еще не хватало, чтобы она сочла его трусом! Но объясняться не стал. — По крайней мере, позвольте мне идти впереди! — попросил он.

— Поздно! — ее голос дрожал от сдерживаемого смеха. Как хорошо, что она чуть-чуть развеселилась… — Коли вы попытаетесь протиснуться мимо меня, выйдет немного… неприлично. Или все же хотите попробовать?

Он прикусил губу — вот чертовка! К счастью, камень под ногами был гладким, без выбоин, а заблудиться и правда представлялось затруднительным — ход шел без ответвлений.

— Не ударьтесь головой! — предупредил он, вспомнив вдруг, что такой глупой смертью — врезавшись лбом в низкий косяк — погиб один из монархов Андарги.

Впереди забрезжил тусклый свет, и вот они уже стоят у подножия винтовой лестницы. Нижние ступени терялись во мраке.

— Мы уже….

Его губ коснулся пальчик Денизы. — Тут, внизу, слышно все, что происходит наверху. И наоборот, — прошептала она еле слышно. — Сейчас узнаем, есть ли кто в башне. Туда можно войти и через обычную дверь.

Они ждали в темноте, прислушиваясь. Дениза была так близко… Беседа, напомнил себе Фрэнк. Он очень хотел узнать, что скрывается за красивым надменным личиком, блеском черных глаз, гордым изгибом губ. А еще он хотел поцеловать ее.

Тишина… Ожидание становилось невыносимым, по крайней мере, для него. — Я взгляну и вернусь, — шепнул Фрэнк, и устремился вверх по изгибам лестницы.

Несколько прыжков — и она привела его в саму башню. Лунные лучи, проникая сквозь фигурные оконца, покрывали ступени белыми пятнами.

На самом верху, в небольшом помещении круглой формы, никто страсти не предавался. Окна здесь были больше, и после подземного мрака казалось светло почти как днем.

Что ты делаешь? спросил он себя, оглядывая этот укромный уголок. И все же немедля побежал вниз за Денизой.

Поднявшись, девушка встала у окна, Фрэнк — рядом. — Красиво, не правда ли? — равнодушно обронила она.

Отсюда, сад казался сказочным королевством, страной фей или других диковинных созданий. Было легко представить, как они выпархивают из гротов, прячутся в беседках, водят хороводы внутри лабиринтов темной зелени. Над зачарованным мирком царствовали фонтаны, от которых по саду бежали блестящие нити каналов.

Но Фрэнка куда больше занимала девушка в опасной близости от него. Он позволял себе лишь коситься на нее украдкой, изучая точеный профиль.

Черные завитки на щеке и шее, словно причудливая роспись художника… Сжатые губы, хмурый изгиб бровей.

Он корил себя за тупость. В груди как будто порхали сонеты и изысканные комплименты, но стоило открыть рот, как они превращались в банальности, и умирали на языке, не родившись. Ловкий кавалер заставил бы ее улыбнуться.

А вдруг она все же ждет, что он ее обнимет? Но у Денизы был такой напряженный, даже скорбный, вид, что это казалось совсем невероятным.

— Сегодня я превзошла самое себя, — сказала она вдруг. Ногти оставили на предплечье четыре белые полосы. — Так унизиться…

Этого Фрэнк стерпеть не мог — взял ее ладони в свои. Но они тут же выскользнули на свободу, а девушка отошла в центр круглого помещения, туда, где темнее всего.

— Вы не можете винить себя в том, что у вас есть сердце. Вы просто… — Отдали его не тому человеку, хотелось ему прибавить.

— А ведь я слыла безжалостной! — до него донесся горький смешок. — Могла прогнать поклонника за то, что он не выучил модный танец, за то, что не вовремя засмеялся, или не умел подбирать к наряду перчатки. Их было много, претендентов в женихи, и мало кто продержался дольше трех месяцев.

Фрэнк вздохнул. Да, в нем она бы быстро разочаровалась.

— А на самом деле причина была в том, что все они нагоняли на меня смертную скуку. Отец уже отчаялся дождаться дня, когда мне кто-то придется по душе. Филипа я, конечно, знала, встречала на приемах, многие мои подруги по нему вздыхали — да что там многие, почти все. А я говорила, что мне такие не нравятся. Чрезмерно смазливый, чрезмерно очарованный самим собой, — иными словами, мы были слишком похожи. А потом…

— А потом?.. — повторил он, хотя не жаждал слышать ответ.

— Однажды отец пригласил Филипа к нам в гости, конечно же, с тайной целью познакомить нас поближе. Меня оскорбляло, что он сам не искал этого знакомства, и я приготовилась обдать его холодом и уничтожить презрением. Он пришел, и… я увидела приятного молодого человека, веселого, непринужденного, готового первым смеяться над собой. Я бы выглядела как дура, если бы стала изображать ледяную принцессу. Слово за слово мы разговорились… и почти весь день просидели рядом, — Ее голос смягчило воспоминание. — С ним было так просто говорить. Мы о многих вещах судили схожим образом, хотя жизнь он знал, как мужчина, гораздо лучше. Мы болтали обо всем на свете, перемыли косточки всем нашим знакомым, нашли забавную черточку у каждого гостя. Успели станцевать три бранля — и я ни с кем и никогда так не танцевала. Он ушел на два часа позже, чем собирался.

Тепло, которое звучало теперь в ее рассказе, отзывалось в сердце тупой болью. Фрэнк вспомнил, как танцевали эти двое там, в саду, и от этого стало еще хуже.

— Я не могла дождаться новой встречи, — продолжала Дениза после паузы. — По-началу, было весело и легко. Мы были друзьями, сообщниками, самыми интересными, самыми остроумными людьми в окружении толпы посредственностей. Мы понимали друг друга с полувзгляда. О, это такое облегчение, узнать, что ты не одинок на свете! — она быстро прошла взад-вперед, стуча каблучками. — Ведь мои мысли были так циничны, а речи остальных — полны такого благолепия: мир — прекрасен и прекрасно устроен, люди — за редкими исключениями — благородны и добры, а вовсе не смешны, слабы и нелепы. А с Филипом мне не приходилось держать язык за зубами, его я не могла разочаровать или потрясти. Были и поцелуи, и прогулки под луной, но я не буду вас этим пытать.