Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса - Страница 75

Особняк и правда нуждался в ремонте. По коридору с унылым присвистом ползал сквозняк, и Фрэнк поплотнее запахнулся в плащ. — Я тоже люблю башни. И крыши… Смотреть на мир сверху — замечательное ощущение, — Фрэнку вспомнились зеленые холмы Длели, где он вырос, такие, какими он видел их со старой голубятни. Крошечные домики соседней деревушки, дым из труб, сизым облаком летящий в небо… В тюрьме иногда казалось, что все это ему приснилось.

— Вот-вот. Особенно приятно смотреть на него в одиночестве. Поэтому, коли подниметесь на мою башню, мне придется, со всем почтением, скинуть вас с нее.

Фрэнк хмыкнул. Кевин просто не мог обойтись без угроз и оскорблений. Что ж, это было приятнее, чем манера Роули.

— Еще мы держим конюшню с лошадьми, на которых нам не дозволяют ездить, склад оружия под замком… Запасы эля и жратвы на небольшую осаду… Ну и, конечно, огромный подвал, который мы, благодаря щедрости лорда Филипа, скоро оборудуем по последней моде.

Фрэнк поморщился, и от Грасса это не ускользнуло. Его взгляд стал насмешливым. — Когда-нибудь наблюдали пытку, мой лорд? Это можно устроить — мы поймали одного типа, будто специально для вас.

Фрэнк зябко дернул плечами, по которым пробежала невольная брезгливая дрожь. Об этой стороне службы Ищеек он раньше не задумывался. — Нет уж, благодарю.

— А зря, — Грасс криво усмехался, — зрелище поучительное. Или вы, как прежде, испытываете неодолимое отвращение к кровопролитию?

Фрэнк посмотрел ему прямо в лицо. — Я понял, что иногда без него не обойтись.

— Отлично, — в мертвом взгляде Ищейки заблестело что-то, похожее на азарт. — Тогда пойдем во двор и проверим, не разучился ли мой лорд убивать.

II.

Их встретил рык и клацанье челюстей. По внутреннему двору катался рыже-черно-пегий клубок сплетенных тел, посылая во все стороны грязные брызги. В итоге победителем вышел огромный пес, широкогрудый, без правого уха. Он зажал кость — свой трофей — в жутких челюстях, посмотрел на Фрэнка странными желтыми глазами, и, глухо зарычав, скрылся в будке.

— Кажется, я ему не понравился, — заметил Фрэнк.

— Ему никто не нравится. Мерзкая тварь.

Во дворе подвывал осенний ветер. Ни деревьев, ни грядок, — только лужи да истоптанная земля. По крайней мере, здесь имелся колодец — отлично. И истерзанный пелл, весь в глубоких зарубках. На него Фрэнк повесил плащ.

Снаружи особняк, пусть и побитый временем, смотрелся внушительно. Если отремонтировать, то и старожилы, и новички из будущего пополнения смогут свободно расположиться в главном здании и двух прилегавших к нему корпусах.

Фрэнка заинтересовал полустертый барельеф над дверью: восходящее солнце, а в нем — треугольник, расчерченный крестом. — Это какой-то герб? — Он уже видел это изображение раньше, на украшавших парадный фасад медальонах.

Пальцы Грасса отбивали нетерпеливую дробь по рукояти меча, но он все же ответил: — Это здание когда-то принадлежало братству мистиков. Всякие астрономы, алхимики и другие ученые, разные шарлатаны, добывающие золото из свинца, путешественники, вроде даже купцы и лавочники. Объединяло их одно — они были чокнутыми. Пытались проникнуть в тайны вселенной и предсказать будущее.

— И что с ними сталось?

Грасс пожал плечами. — Говорят, однажды они просто… исчезли. А почему — есть две версии, выбирайте на свой вкус. По одной, разбежались, когда в нашей стране начали зверствовать андаргийские Овчарки. Не стали дожидаться, пока их отправят на костер. А по другой… По другой, заглянуть в будущее им все же удалось. И там они увидели, что близится день Последней битвы, прозрели тьму, что опустится на землю, и ужасы, что придут с нею. И не выдумали ничего лучше, придурки, как уйти жить под поверхность, в темные туннели, что извиваются под городом. А чтобы не было соблазна вернуться к свету — выкололи себе глаза.

— Неужто это может быть правдой?

— Вы меня спрашиваете? — Грасс пожал плечами. — Считайте, как хотите.

Верить, что где-то там внизу, в кромешном мраке, ползают слепцы, ощупывая чуткими пальцами стены туннелей, было куда интереснее. Но — сложнее. Разве кто-то согласился бы добровольно не видеть больше голубого неба и лучей солнца? Того самого солнца, что восходило на эмблеме братства. Или — опускалось?

— Коли передумали разминаться — так и скажите, — цепочку мыслей разрубил презрительный голос Кевина.

— Вот еще! — возмутился Фрэнк. — Я тоже хочу узнать, на что способен после того, как два года покрывался ржавчиной в Скардаг.

Он только потянулся за оружием, а Грасс уже доставал свое.

Меч Кевина скользнул из ножен с мягким шелестом, и Фрэнк узнал блеск красноватой стали, волнистый ее узор, форму клинка — как язык пламени. Подарок Филипа — значит, Кевин от него не избавился.

С бастардом Кевина его короткому палашу было не сравниться. Впрочем, Фрэнк не переживал по этому поводу, зная: вооруженный полуторником, пикой или осколком бутыли, Грасс мог расправиться с ним без особых усилий.

Первый рубящий удар едва не выбил меч из рук Фрэнка. Он остановил второй, нацеленный ему в ногу. Блокировал третий — неуклюже, лезвием, и на остром крае появилась зарубка, а руку, от пальцев до плеча, пронзила боль. Потом потерял ударам счет.

Атаки Кевина были так разнообразны, словно он решил разыграть с Фрэнком весь знаменитый трактат мастера Фервила. Фрэнк понимал — Грасс хочет узнать, на что сейчас способен старый знакомый, его сильные и слабые места.

Что ж, Кевина ждало разочарование. Фрэнк потерял форму в тюрьме, и вышел из нее бойцем еще более слабым, чем был. Разминка только началась, а он перестал чувствовать руки, плечи немели.

Грасс же вырос. Он стал еще сильнее — лишь стальные мускулы могли бить с такой мощью; к звериной ярости прибавилась звериная ловкость. Хотя противник атаковал далеко не в полную силу, Фрэнк мог лишь отступать и отступать под градом ударов.

Так продолжать не имело смысла. Было ясно, чьи силы иссякнут первыми. Поэтому, когда в защите Грасса ему почудилась брешь, Фрэнк провел отчаянную атаку.

…Как удачно, думал он, лежа в жидкой грязи и глядя на острие меча, направленное ему в глаза. Как удачно, что утренний дождь размягчил почву.

Он все еще видел медную вспышку лезвия, летевшего к его плечу.

— Я мог вас прирезать, знаете ли, — укорил Кевин. — Доказывай потом поди, что случайно. Вы ведь понимаете, что деретесь так, что не убить вас ненароком — задача чертовски сложная?

Фрэнк вздохнул. — Прошу прощения.

— Вам подыхать, — Кевин протянул руку, которую он с благодарностью принял. Одним рывком Грасс почти вздернул его на ноги. А потом разжал пальцы, и Фрэнк шлепнулся назад, в ледяную жижу.

Он сел в грязи, готовясь сказать Кевину пару ласковых, но тут Грасс рассмеялся, и в его смехе звучало искреннее веселье. Смеющийся Кевин Грасс — зрелище столь удивительное, что Фрэнк даже позабыл о злости, и улыбнулся в ответ.

Кевин тут же помрачнел снова. — Отличный командир у нас будет, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Города не знает — не местные мы, драться не умеет. И так наивен, что любой уличный пройдоха острижет его, как овцу.

Фрэнку, насквозь мокрому, неуклюже поднимавшемуся на четвереньки, было сложно что-то на это возразить. — Я могу понять твои чувства.

— Да мне-то что, — недобро усмехнулся Грасс. — Буду с интересом наблюдать за этим фарсом.

Фрэнк распрямился, выжал из волос и одежды излишки грязи. Снял плащ с сучка, на который его повесил. И только потом сообразил, что забыл в луже меч. Нагибаться за ним под едким взглядом Грасса было не слишком-то приятно. — Знаешь, для начала я попробую побыть в шкуре простого Ищейки, — решил он. — Это все же не армия, мы можем создавать собственные правила. И я вполне могу послужить "рядовым".

— Роули не согласится.

— Ну, хотя бы совсем недолго. А ты, может быть, согласишься давать мне уроки искусства владеть мечом. Надеюсь, ежедневные занятия пойдут мне на пользу, и у Ищеек будет командир, который хотя бы умеет ловко приземляться при падении.