Цветок с тремя листьями (СИ) - Фламмер Виктор - Страница 14

Хидэтада развернул коня и двинулся вдоль кортежа в обратном направлении. Лицо его было сосредоточенным — он старался не упустить ни одной мелочи. На его взгляд, охраны было слишком мало, зато женщин в красивых развевающихся нарядах — недопустимо много. В случае чего они будут сильно мешать.

— Куда ты все время бегаешь, а? — Хидэёси высунулся из паланкина и рассмеялся.

— Ты нацепил на себя боевые доспехи, словно собрался на войну, а не на прогулку в пару ри[16].

— Ваша светлость, — Хидэтада слегка нахмурился, — я не могу себе позволить отнестись к защите вас и господина Хироимару безответственно.

— Хе-хе-хе! — Хидэёси запрокинул голову. — А ну-ка, посмотри мне в глаза! А то я подумаю, что вместо тебя в этих доспехах — Мицунари. Брось, не надо передо мной прикидываться. Мы-то с тобой оба знаем, зачем ты натянул доспехи и взгромоздился на коня.

— Ваша светлость… — Хидэтада смущенно опустил взгляд.

Хидэёси расхохотался:

— Ладно, не красней так. Ты и правда выглядишь очень мужественно. Ох, Мицунари весь распушится, когда узнает…

— Не могу с ним не согласиться, на этот раз… — пробормотал Хидэтада.

— Глупости, — Хидэёси вмиг стал серьезным. — Это прекрасная идея. Основная процессия отбыла в Фусими два дня назад, если бы кто-то хотел напасть на меня, то это бы уже произошло. А таких процессий, как наша, только сегодня движется по этой дороге четыре. А я официально уже давно прибыл.

— Да, вы правы, ваша светлость. Просто я переживаю…

— Ты молодец, Хидэтада, не теряешь бдительность. Расслабься, мы будем в Фусими самое большее через час. Надеюсь, праздничный банкет уже готов… — Хидэёси мечтательно закатил глаза. — Столы накроют прямо вокруг пруда. Должны сделать навесы от солнца, ну, или если боги благосклонны к нам, то от дождя. Вечером будет фейерверк. А госпожа Го наверняка выйдет встречать нас… и тогда-то она увидит тебя на коне и в роскошных доспехах!

— Ваша светлость!

Громкий хохот потряс паланкин. Словно эхо, откуда-то из глубины отозвался детский плач.

— Хирои, Хирои! Чего ты раскапризничался? Ну-ка иди к своему папе, смотри какой у нас блестящий красивый охранник! — Хидэёси откинул полностью занавеску, пересаживая малыша на колени.

Хидэтада улыбнулся.

— А ну-ка, Хидэтада, слезай с коня! Эй, остановитесь!

— Остановиться! — громко скомандовал Хидэтада, и процессия замерла. Он соскочил с коня и подошел к паланкину. Хирои замолчал и уставился на него удивленными глазенками.

— О, смотри, ты ему нравишься! Или это твои доспехи? Наш малыш — настоящий воин, ему нравятся боевые доспехи. Давай, Хидэтада, возьми его! Посадим моего сына на коня! А, Хирои? Представляешь, как удивится мамочка, когда ее малыш прискачет на коне?

Хидэтада взял на руки ребенка и осторожно усадил в седло. Хирои тут же вцепился ручками в лошадиную гриву и звонко рассмеялся.

Хидэёси расхохотался в ответ. На его глазах появились слезы:

— Мой сын… вот это воистину мой сын!

Где-то в глухой листве ухнула сова. Потом еще и еще раз. Хидэтада замер, прислушиваясь, потом его глаза округлились, и он резко сдернул Хирои с седла и прижал к груди. И тут же заорал что есть сил:

— Нападение! Перестроиться!

Хирои от испуга опять заревел. За спиной удивленно вскрикнул господин Хидэёси.

И тут же женщины, сопровождающие кортеж, окружили Хидэтаду плотным кольцом, вскинув руки, словно в странном танце. Их длинные рукава колыхались, как от дуновения ветра, и над дорогой повисла мертвая тишина. И в этой тишине Хидэтада услышал тихий свист.

Две женщины упали на землю, а остальные снова плотно сомкнули ряд. Хидэтада, по-прежнему прижимая к груди рыдающего Хирои, выхватил меч. Да только толку от него, если он даже не видит противника?! Хидэтада застонал сквозь зубы от чувства собственного бессилия. Какой смысл в любой охране, когда смерть прилетает из теней? Сколько там, в густой листве, его собственных людей? Их кортеж должны были сопровождать пятеро. Живы ли они? По крайней мере, успели предупредить.

Откуда-то сверху на землю шлепнулось затянутое в черное тело. Похоже, там, наверху, шел невидимый глазу бой. Одна из женщин внезапно опустила руку, и Хидэтада увидел на мгновение мелькнувшую совсем близко темную тень. И снова услышал звук падающего тела.

— Отойдите от меня! Защищайте Хирои! — услышал он откуда-то издалека пронзительный крик господина. Проклятье!.. Знать, хотя бы, сколько их, этих невидимых врагов. Смогут ли они продержаться до подхода следующей процессии? И поможет ли это?

Еще три женщины молча опустились на землю. И Хидэтада понял, что может сделать сейчас только одно. Он упал на колени, мысленно радуясь, что надел доспех, и наклонился как можно ниже, крепко сжимая кричащего малыша. И выставил вперед меч. В этот момент сквозь поредевший круг женщин он наконец увидел черные тени, словно в ночном кошмаре скользящие к ним. И, вскрикнув от внезапно накатившей на него бессильной ярости, в досаде ударил рукоятью меча по земле.

И земля отозвалась ему.

Мальчонка оказался и впрямь шустрый и упертый. Правда, из неумелых маленьких рук палка вылетала почти при каждом ударе, но малыш, словно юркий зверек, бросался к ней и снова вцеплялся изо всех сил.

— Не так, — Киёмаса едва ли не в открытую улыбался. — Не сжимай. Представь, что это птица: сожмешь крепко — раздавишь, ослабишь пальцы — улетит. Понимаешь?

Мальчик молча кивнул и выставил палку вперед.

— Ну, давай, убей меня! — Киёмаса слегка шевельнул кистью, и «оружие» снова вылетело из рук мальчишки, а сам он, прокатившись по земле, шлепнулся на задницу и принялся отчаянно трясти отбитой рукой.

— Заревешь — в следующий раз ее сломаю, — Киемаса не уточнил, что имеет в виду, руку или палку, но мальчик быстро закивал, явно сдерживая слезы, и поднялся на ноги.

Эта женщина, служанка, теперь приходила каждый день. Не пряталась, просто старалась не поднимать голову. Возможно, она оказалась единственной, кто смог справится со страхом перед ним, а может быть, надеялась получить еще денег. Ко второй версии Киёмаса склонялся больше. С того дня, когда его посетил Хидэтада, Киёмасу постоянно преследовала невыносимая скука. Где-то глубоко в сердце он уже ощутил, что это заключение временно, и с нетерпением ждал того момента, когда оно завершится. От скуки же он иногда разговаривал с женщиной, пока она расставляла еду или убирала со стола. Новости — вот что интересовало его. То, что происходит за стенами поместья, где его держали под стражей. Воинов, охранявших его, он до сих пор так и не увидел. О чем очень сожалел. Да, им приказали его охранять, но разве это повод отказывать ему в компании? Ну что стоило их командиру взять пару шестов и зайти пораньше с утра? Любому дураку очевидно, что он не намерен бежать. А захотел бы — разве остановила бы его охрана, пусть даже в сотню воинов?

— Ваш завтрак, господин.

— Не лезь, женщина, — рявкнул Киёмаса, не оборачиваясь, — не видишь, мы еще не закончили?

Пару дней назад служанка появилась не с дочерью, а с сыном — парнишкой лет семи-восьми. В отличие от девчонки, которая никогда не поднимала головы и была похожа на испуганного мышонка, мальчик быстро и ловко взбежал по ступенькам и поставил в углу бадью с сакэ, которая была едва ли не больше него размером. И застыл, как завороженный, во все глазенки таращась на оружейную стойку. Киёмаса хмыкнул, приказал жестом матери и сыну никуда не уходить, вышел во двор и срезал с дерева две ветки поровнее: поменьше — для пацана и побольше — себе.

— Давай, парень, достань меня. А то видишь — мы можем остаться без завтрака, — он поднял руку.

Мальчишка набычился и снова ринулся вперед. Киёмаса слегка отодвинулся, пропуская его, и огрел палкой по спине.

— Ты останешься без завтрака, не я. Зачем мертвому еда? — он расхохотался и повернулся к служанке. — Эй, женщина! Чему твой муж учит сына? Горшки считать?