Юся и эльф (СИ) - - Страница 48

Было почти красиво.

Очистки совести ради, я сунулась в колючее кубло, желая убедиться, что драконьи былинки все еще живы, но в горшке образовалась молодая поросль малины.

— Совести у тебя нет, — проворчала я.

На что малина поспешила уверить, что совесть у нее есть, просто рудиментарная. Отодрав колючки от брюк, я вернулась в дом.

И чем заняться?

От скуки я убралась, потом прилегла с книгой, а когда очнулась, обнаружила, что и супруг, и Глен исчезли. Вот же... и записки не оставили. И вот что мне теперь думать?

Я вышла во двор.

Смеркалось.

Сумерки сгустились до того гадостного состояния, когда было непонятно, то ли существует вон та тень у забора, то ли мерещиться она мне. И главное, совершенно не понятно, куда эту парочку понесло посреди ночи.

А мне что делать?

Сидеть и ждать?

Идти искать?

И куда?

— А ты что скажешь? — поинтересовалась я у дерева, которое радостно зазвенело листвой, то ли пыталось успокоить, то ли, напротив, подталкивало к подвигу. — Вернется, уши оборву, чтоб неповадно было.

В звоне почудилась легкая укоризна.

— Оборву, оборву... я тут... волнуюсь, а они шляются. И не надо мне говорить, что и я тоже. Сама знаю, что я тоже, но это же еще не повод!

Малина отряхнулась от воды и расправила плети.

Надо же... а былинка — не такая и былинка. Хрупкий стебелек расправился, ощетинившись мелкими, но весьма пакостными с виду колючками, среди которых то тут, то там проглядывали седые, будто пылью припорошенные, листочки. Впрочем, было растение — надеюсь, что все-таки растение, поскольку пара жуков, насквозь пронизанных колючками — еще довольно слабеньким. И пара побегов малины, сплетших гнездо по краю, угрожающе зашелестели, стоило мне поднести руку к горшку.

— Да не собираюсь я его трогать!

Совсем страх потеряли.

Малина завозилась, явно пытаясь донести до меня какую-то очень важную мысль. Главное, горшок у меня не собиралась забирать, что уже хорошо.

— Юся... — этот тихий шелестящий голос во мраке заставил меня подпрыгнуть. Грозно зазвенело дерево, взвились плети малины, разворачиваясь во весь свой немалый размер. — Я не причиню вреда твоему дому...

...она стояла у ограды, разглядывая и сам дом, и двор с немалым интересом.

Она все еще была мертва, причем настолько, что даже в сумерках и издали ее сложно было принять за живую.

— Здравствуй, — я прижала горшочек к груди. — Что-то случилось?

Сомневаюсь, чтобы моя тезка ради собственного удовольствия явилась сюда. Да и то... как она вообще смогла преодолеть ограничение?

— Случилось, — ответили мне. — Я чувствую, как истончается ткань мира. И мертвые волнуются.

— Поверь, живые тоже далеко не спокойны.

Юся кивнула головой.

— Твоя кровь как нить.

Вот уж... не было печали.

— А то, что ты взяла, якорь.

— Вернуть? — говоря по правде, я даже обрадовалась. Как-то вот не вижу себя в роли хранительницы демонской конечности.

Но Юся покачала головой.

— Не хочу. Я устала от него раньше.

И вот подозреваю, что уговаривать бесполезно.

— Он приходил.

Уточнять, кого именно Юся имела в виду, я не стала.

— И чего хотел? — я присела на лавочку, и малина ревниво обвила ноги.

— Говорил, что я зря упрямилась. И что скоро я все равно буду вынуждена склонить голову. Если я сейчас принесу клятву, он меня не тронет.

— А ты?

— К сожалению, голову оторвать не получилось.

В сожаление я поверила охотно.

— Извини, что не приглашаю...

Она махнула рукой и поправила венок из неувядающих цветов, который несколько сбился.

— Ничего. Я не очень хочу. Я только предупредить. Он очень силен. И от него пахнет мертвыми. Пока слабо, но...

...процесс начался?

И мой папуля скоро станет личем? Или кем-то посерьезней, вряд ли его так уж привлекает сумеречное существование.

— Он думает, что справится. Он знает, что та вещь у тебя. И он ее получит, потому что иначе умрет.

Мило.

Я бы сказала даже очаровательно.

Эльфийское древо зазвенело, укрепляя меня в мысли, что-таки дурные предчувствия на сей раз вполне себе обоснованы.

— Ясно...

— Еще он звал мертвецов. Они пока спят. Но если очнутся, то не уверена, что я сумею их удержать. И что захочу.

— Спасибо.

Не думаю, что ей было легко покинуть границы кладбища, да и кровь кровью, а сил она тратила немеряно.

— Пожалуйста. Если ты принесешь мне его голову, я буду рада.

— Постараюсь, но... ты же понимаешь, что вполне может статься, что головы лишусь я?

Она кивнула.

И добавила.

— У него есть маг. Той, другой крови. Как твой муж... и он очень сильный. И тоже другой.

Эльфийский лич?

То-то Эль обрадуется... я вот прямо наяву эту радость вижу.

— Ясно, — хотя ничего-то ясно не было. Совсем не было. Скорее было погано, сумрачно и вообще... но я протянула руку, уж не знаю, почему, а в нее лег огромный серебристый лист. Был он тяжел, а кромкой обладал острой. Или не в кромке дело, но я сперва услышала запах крови, а после ощутила боль.

Но страшно не было.

Скорее появилось ощущение, что я все делаю правильно.

Я подошла к ограде и протянула руку. Ноздри Юси дрогнули, рот приоткрылся и из горла донеслось протяжное рычание. Впрочем, она довольно быстро справилась с собой.

— Возьми. Не спрашивай, сама ничего не понимаю, — сказала я.

Ледяные пальцы с черными когтями царапнули ладонь.

— Спасибо.

Лист, на котором крови не было, Юся прижала к груди. А взамен вытянула из волос бледно-голубой колокольчик. И отступила в темноту.

...вот же...

Я вернулась на лавочку, тронула странное растение, которое вдруг выплюнуло длинный побег, опутавший ладонь. Тут же я ощутила жжение, правда, недолгое, и... боль ушла. И кровь с нею. Когда побег, побелев, просто-напросто отвалился, я убедилась, что рука моя цела.

Целее прежнего.

Даже пара шрамов, память о прошлой жизни и некоторой доле излишней самоуверенности, что с некромантами случается, исчезли.

Вот даже как.

— Даже не знаю, что сказать...

Малина, прочно обосновавшаяся в горшке, выпустила улитки молоденьких побегов. Черный стебель стал толще, колючки приобрели характерный металлический оттенок, а листья вяло шевелились. Что ж... букет почти готов.

Колокольчик вписался почти как родной.

...с мужем, который вернулся заполночь, я разговаривать не стала.

— Мы того... — Глен выглядел виноватым за обоих. — Нужно было встретиться с одним человеком... то есть не человеком... срочно... и решили тебя не беспокоить.

— Угу.

Я бахнула на стол котелок с остатками каши. Она слегка пригорела... точнее, не сказать, чтобы слегка, то, что сверху я уже отскребла и съела, частью сама, частью... оказалось, мои питомцы не только кровь жаловали.

— Орки, — Эль весьма старательно притворялся, что не замечает моей обиды, правда, получалось плохо. Вон, уши покраснели, а во взгляде появилась многовековая печаль эльфийского народа. — Должны знать. Мы... не очень ладим. Но у меня есть знакомый... я решил, что если обратиться, он хотя бы выслушает.

Судя по тому, что от обоих исходил характерный кисловатый аромат оркского медреса, разговором дело не ограничилось.

— К орку женщину брать нельзя, — Глен икнул и посмотрел на кашу с видом обреченного. — Орки... женщин любят. Даже таких.

— Таких, это каких? — я хлопнула по ладони скалкой.

Всего-то собиралась положить на место, но...

— Таких, которые только о выпечке и думают, — бывший вновь икнул и взгляд отвел. Взял себе тарелку, ложку и честно попытался наковырять себе каши. — Хозяйственных, то есть... так и норовят на хозяйство уволочь. А зачем нам тут еще и третий?

Я согласилась, что третий мне совсем незачем, тем более со своим хозяйством. Мне бы с нынешними двумя разобраться...

...почему-то подумалось, что внезапная вежливость моей соседки, она неспроста...