Пути и ошибки новоначальных - Гармаев Анатолий - Страница 58

Не всегда плоды причастия можно пережить. «Что в чувствах не засвидетельствовалось благодарное действие сего таинства, — пишет свт. Феофан Затворник, — это надо приписывать нездоровью и вследствие того, может быть, недостатку духовного напряжения. Но действие таинств не всегда отражается в чувстве, а действуют сокровенно…» Чтобы не было этого «недостатка духовного напряжения» к причастию нужно готовиться.

Если человек ничего не сделал для того, чтобы освободиться от помрачения своей души, не покаялся, плохо помолился и пришел так с «бухты-барахты» к причастию, естественно, откуда же могут быть плоды. Он ничего и не пережил. Видимо причастился, а таинственно причастию не усвоился.

Не всегда после причастия бывает и хорошее или мирное настроение. В моей практике были случаи, когда человека начинало разносить в раздражении, досаде, ропоте или человек впадал в уныние, потерю духа, растерянность. Такое восстание падшего человека — признак недостойного приготовления к таинству или причастие в осуждение. Худое, что есть в человеке, в чем он не покаялся либо принес на исповедь формально, по рациональному сознанию, во что он внутренне врос и не хочет с этим расставаться, то поднимается в нем против причастия. Сам человек по причине преданности худому, будучи согласно с ним, вовлекается в это борение против святости и, когда оно уже начинается в нем, ничего с этим поделать в первое время не может. В одних возгорается блудная страсть, в других обида, кого-то начинает крутить жадность. Не всегда так происходит, но по особому попущению Божию в какие-то моменты открывается в человеке ради его вразумления причина его внутреннего возражения на Бога, на Святость Его. Тот, кто разумен, тот скорбью об открывшемся настроении, покаянием и молитвою пробивается сквозь помрачение к Богу и в примирении с Ним находит утешение. Вразумленный этим неожиданным событием и умиренный, как после бури какой, которую ему удалось благополучно миновать, дивится и ужасается он случившемуся. Увы, не всякий делает из этого надлежащий вывод. Бывает, что грех не оставляется или оставляется на время, а затем вновь человек отдается ему, вновь ругается им на Бога.

Много хуже, когда человек, не имея какого-либо труда над своим нравом, пристраивается часто причащаться. Либо имеет частое причастие по причине своего служения — дьяконического или священнического. Возбранение страсти, с которой он сочетай, входит в обыденность его жизни и выливается в укрепляющуюся в нем устойчивость в ней. При том, что он часто причащается, он все проще и увереннее предается страсти — один блуду, другой самонадеянности, гордости, третий любостяжанию, богатству жизни, скупости, четвертый гневливости.

От причастия к причастию нарастает в нем преданность страсти. Охраняется эта преданность Безпечностью и отсюда нечувствием к своему состоянию, внутренним все более явственным самооправданием. Так что совсем отлагается в нем труд над собой. Часто такое происходит с людьми, которые об этом труде даже и не подозревали. Много священников, рукоположенных всего через два-три года их прихода в Церковь, есть монахи и монахини, принявшие постриг без предварительного опыта внутренней работы над собой. Теперь по роду их служения или по собственному желанию они часто причащаются, все более и все откровеннее впадают в грех, но не зная православия, как оно есть, подменяют его самоличными представлениями и через это ничего не могут поделать или ничего не делают со своим страстным характером.

Могут оказаться в числе часто причащающихся люди, которые имели немалый стаж церковной жизни, но по разным причинам не усвоились труду над собой, имели, но не удержали вкус к добродетели, к плодам покаяния, плодам причастия, были и остаются в Церкви, но так и не уразумели, что Господь в добродетелях и в плодах покаяния и причастия обоживает человека, либо знают это, но не придают этому значения и по своей лени к духовной работе, Безпечности, многозаботности не дают себе труда, чтобы узнать это опытно и закрепиться действительно в Церкви.

Значит ли все сказанное, что причащаться часто не нужно или даже вредно? Нет, не значит. Не о частоте причастия идет речь, а о приготовлении к нему, это первое, и второе — о цели, ради которой человек причащается. Целью должны быть плоды причастия. А проявляются они в действительной перемене жизни внешней и внутренней, в возрастающей любви к заповедям и хождениям по ним, в умножающемся в человеке желании угождать Богу и в конечном итоге в любви к Богу.

Однако вернемся к нашему разговору о плодах. Какие еще есть плоды? Радость и веселье. Это действительно так. Только это радость особая, всегда это радость о Господе. Если ты радуешься ближнему, то о Господе радуешься ближнему, если веселишься, то веселишься самому Богу. Не просто веселье самому себе и не веселье ближним. Прежде всего это веселье Богу, веселье святым, веселье Матери Божьей, вот какое веселье. Радость ближним, но она о Господе. Как об этом рассказать? Попробуем так. Например, радость тому, что другой причастился. Вот ты причастник и он причастник и ты неожиданно для себя чувствуешь радость, что он причастник — это и есть радость о Господе. В день именин радость ближнему, что он причастник, становится особенной по причине памяти святого. Ты радуешься, что он сопричастник своего святого, и это тоже радость о Господе. Радоваться ближнему о Господе и веселиться Самому Господу и Его святым совсем другое, нежели веселиться самому себе. Например, один из наших братьев имел такую особенность веселиться шутками и прибаутками, шутливыми действиями по отношению к братьям и сестрам. Он веселился себе. В этом ли могло быть веселье Господу? Нет. Он весь растрачивался и терял причастие.

Равно нельзя сказать: «Я сегодня причастник и буду веселиться Господу» Причастие, если к нему правильно расположиться, само преобразует человека. Где же и каким должно быть его собственное усилие. Совершается оно преимущественно до причастия. Так же как с плодовым деревом, мы трудимся до появления на нем плодов, занимаемся почвою, поливом, удобрением, уничтожением вредных насекомых, все задолго до появления плодов и даже до цветения. А уж когда образовалась завязь, тогда остается только наблюдать, как плоды сами наливаются. Солнцем прогреваются, воздухом подкармливаются и растут на глазах. Остается только радоваться и затем вкушать. Все труды до цветения — это труды до причастия, которыми мы должны душу свою разрыхлить, полить, удобрить, все приготовить для входа Господа, сердце свое выстлать дорожками покаяния, коврами жажды Бога и желания угождать Ему. Когда же причастие совершится, в нем Господь Сам напояет человека благодатью и почти неслышимо для нас преображает душу. Это преображение открывается для нас в плодах причастия. Дальше стоит забота удержать причастие, т. е. удержаться в плодах его. Труд удержаться — это уже наш труд. Заключается он в том, чтобы по плодам причастия и совершать всю свою жизнь. Тем чувством, тем содержанием и теми желаниями и поступками, к которым подвигают нас плоды причастия, направлять свою жизнь, весь ее порядок и характер.

Какими еще могут быть плоды причастия? Вот следующий плод — оставление грехов. В покаянии мы примиряемся с Богом. В причастии Господь дает нам оставление грехов. Тишина, свобода от греха, от страсти, которая мучила, а теперь умолкла. Господь в причастии умерщвляет страсти. Отсюда, если человек часто причащается и хранит плоды причастия или хранит себя в заповедях Господних и в правилах Церкви, такой человек со временем слышит в себе все больше и больше угашение страстей. Если он к этому от себя прибавит еще действия умерщвления их, т. е. отсечения и решительного воздержания от них, более того, вместо них исполнение противоположных им добрых и угодных Богу дел, тогда действительно страсти будут преодолеваться. «Кого не было, — пишет святитель Феофан, — при сретении Господа, когда Он торжественно как царь входил в Иерусалим, и кто не взывал тогда: „осанна Сыну Давидову!“ Но прошло только четыре дня, и тот же народ, тем же языком кричал: „распни, распни Его!“. Дивное превращение! Но что дивиться? Не то же ли самое делаем и мы, когда по принятии Святых Таин Тела и Крови Господних, чуть только выходим из церкви, — забываем все, и свое благоговение и Божию к нам милость, и предаемся по-прежнему делам самоугодническим, сначала маленьким, а потом и большим, и, может быть, еще прежде четырех дней, хоть не кричим другому: „распни!“, а сами распинаем в себе Господа. И все это видит и терпит Господь! Слава долготерпению твоему, Господи!»