Натуральное RPG (СИ) - Вайнберг Исаак - Страница 42

— То есть я правильно поняла: ожерелье из «Ашана» мне тоже вполне подойдёт? — недовольно спросила я, резко оборачиваясь к мужу.

— Вовсе нет! Моя милая птичка, я… — начал оправдываться Джонни Просто Симпатичный.

— Так, может, мне подойдёт и ожерелье с бомжихи, как думаешь?! — оборвала его я и, схватив со столика утюг, кинула ему в лицо. — А с мёртвой обоссанной бомжихи мне подойдёт ожерелье?! Из ебучих пивных крышек и жёлтых собачьих зубов, блять!

— Милая, я не хотел тебя обидеть! — воскликнул Джонни Так Себе, уклонившись от утюга и хватая меня за плечи.

— Ну, блять, конечно! — закричала я, со всей силы залепив муженьку кулаком в висок, отчего этот хмырь отшатнулся и неверной походкой сделал два шага назад. — Ты же не мог подумать, что меня обидит твоё заявление о том, что я заслужила всего самого худшего! Давай! Напоминай мне о том, где ты меня нашёл и как много ты мне дал! Ты же тут король, а я — просто ничтожество!

— Ты лучшая, кто у меня есть! — в отчаянии прокричал Джонни Сойдёт Под Винишко.

— Ага! То есть я — уёбище, с которым ты водишься, только пока не нашёл что-то приличное?! — Я схватила со стола бутылку шампанского, которым мы планировали отпраздновать сегодняшнее отплытие, залпом осушила и разбила себе о голову, оставив в руке острую «розочку».

— Нет! Я люблю тебя почти так же сильно, как свою матушку! — продолжал закапывать себя Джонни Страшное Чучело.

— Сравниваешь меня с жирной старухой?! Да чтоб ты сдох, сраный макаронник! — Я кинулась на него, намереваясь воткнуть «розочку» прямо в его наглый ебальник.

— А ну захлопни своё ебало, юная леди! — прогремел жуткий голос, от которого у меня завибрировала грудная клетка. Голос принадлежал миссис Витторини, матушке моего мужа Джонни Витторини по прозвищу Гнида. — Положи заточку на стол, а свою жопу на стул! А ты, Джонни, иди сделай маме кофе с парочкой шоколадных круассанов. Да смотри, чтобы не пригорели!

Я послушно положила «розочку» и скромно присела на краешек стула. Джонни спешно убежал печь круассаны. Миссис Витторини села напротив меня.

— Ну, доченька, рассказывай, что тут у вас стряслось? — уже совершенно доброжелательным и участливым тоном спросила она.

— Миссис Витторини, я… — заговорила я писклявым голосом.

— Называй меня «мама», а не то вечером будешь обедать своими пальцами, — ласково поправила меня миссис Витторини.

— Да, мама, — кивнула я. — Джонни сказал, что я достойна ожерелья из супермаркета. Мне стало очень обидно.

— Я услышала тебя, доченька. — Миссис Витторини протянула руку и сжала мою ладонь. — Я скажу Джонни, что он был не прав, и позабочусь о том, чтобы больше он не проявлял к тебе подобного неуважения…

— Спасибо, мама, я очень вам благодарна. — Я наклонилась и поцеловала перстень на её руке.

— Но и тебе придётся ответить мне любезностью на любезность, — продолжила миссис Витторини. — Когда мы отплывём от берега и окажемся в открытом океане, ты убьёшь моего любимого сына Джонни.

Я выпучила глаза от удивления. Мне показалось, я смотрела на миссис Витторини целую вечность, будучи не в силах поверить в то, что только что услышала. Всё это время миссис Витторини терпеливо ждала. Наконец я обрела дар речи:

— Миссис Витт… То есть мама… Да вы просто мысли мои читаете! Я сама всем сердцем желаю убить этого мерзкого ублюдка, уверенного, что женщины — это кормовые свиньи, никчёмные кухарки, жалкие домработницы, достойные лишь ожерелий из ниток и пивных крышек!

— Я рада, что ты оказалась умной девочкой, способной верно выбрать, на чьей стороне играть. Мы, девчата, должны держаться вместе. — Миссис Витторини встала со стула и потрепала меня за щёку. — Пойдём выпьем кофе с круассанами.

Спустя два часа мы подошли к мостику, ведущему на большой корабль. Я была наряжена ничуть не хуже миссис Витторини, а она, уж поверьте, была наряжена как надо! В начале двадцатого века все вокруг просто охуели бы от роскошности её пышного платья и вычурности гигантской шляпки с утончённым украшением в виде страуса (настоящего чучела страуса, между прочим)! На моей нежно-розовой шляпке страуса не было, зато была целая клумба цветов. Земля с клумбы периодически попадала в глаза, отчего они быстро начали слезиться, а вес шляпки так и норовил сломать мне шею, но зато я чувствовала себя так, как всегда мечтала, — принцессой.

Я подошла к мостику и протянула свой билет тому самому старичку с кочергой. В этот момент сбоку в меня кто-то врезался и рванул через мост. Старичок не растерялся и бросил ему вслед свою кочергу, но было уже слишком поздно — ловкач в потрёпанном костюме буквально перепрыгнул через мост, взобрался на палубу и оглянулся, лукаво улыбаясь. На мгновение наши взгляды встретились.

— Дорогая, ты его знаешь? — ревниво спросил Джонни Почти Покойник, загораживая от меня ловкача в потрёпанном костюме.

— С чего ты, блять, вообще сделал такой вывод? — удивилась я. — Ты думаешь, каждый, с кем я встречаюсь взглядом, — мой, блять, любовник?

— Просто ты так на него посмотрела! — продолжал наседать Джонни. — Не могу сказать прямо, что ревную. Вот я и решил…

— Что мы ебёмся? — закончила я. — Нет, Джонни, мы ещё не ебались! Но я использовала язык взглядов, чтобы договориться о ебле на носу корабля сегодня, в час тридцать ночи! А теперь, если ты позволишь, могу я показать этому злоебучему дедуле свой злоебучий билет и пойти в свою злоебучую каюту, чтобы помыть пизду и немного поспать, — ведь сегодня, блять, мне выпало охуенное счастье всю ночь ебаться с каким-то ебучим бродягой?

Высоко вздёрнув нос и подхватив свои юбки, я оскорблённо и решительно двинулась по мостику, плечом оттолкнув с дороги Джонни.

Каюта была что надо: большая мягкая кровать, богатый мини-бар.

Выпив пару бутылок холодного ликёра, я завалилась спать. Проснулась от криков чайки, когда было уже совсем темно. Встав с кровати, я подошла к круглому иллюминатору и, открыв его, выглянула наружу. Прямо под моим иллюминатором под светом фонаря трое матросов ногами пинали чайку, которая истошно звала на помощь.

— Получай, сука, будешь знать, как срать на палубу! Мы её полдня пидорили!

— А можно выяснять отношения в другом месте? — возмутилась я. — Тут люди отдыхают, вообще-то!

— Простите, мисс, — Один из матросов схватил чайку и быстро спрятал её за пазуху. — Мы не знали, что гостей уже разместили.

— Угу, — кивнула я и закрыла иллюминатор.

Огляделась вокруг. А где же мой муженёк? У нас же общая каюта! Тут я заметила на столе записку. Развернула её. На белом листочке идеальным почерком было выведено лишь одно предложение: «Не забудь убить моего сына».

— Ты совсем ебанулась?! — Я воровато огляделась и, скомкав записку, сунула её в рот. — Я фе фуф не она шифу, а эфли пы туой фын уидил?

Проглотив записку, я поправила платье и вышла на палубу. Солёный морской воздух ударил в ноздри. Вот он — заслуженный отдых! Довольная собой, я взбежала по лестнице на основную палубу и побежала! Бежала так быстро, насколько позволяло моё пышное платье. Звонко хохоча, я выбежала на самый нос корабля и ухватилась за перила.

— Добрый вечер, — услышала я томный голос.

Повернула голову — и увидела, что рядом со мной стоит тот самый задрипаный ловкач-бродяга. Но теперь он был совершенно голым, если не считать часов на его руке.

— Эм… Не подскажете, который сейчас час? — Я не знала, как ещё разрядить стрёмную обстановочку.

— Ровно час тридцать, милашка, — даже не взглянув на часы, ответил Ловкач. — Тот самый час, в который мы с тобой условились предаться плотским утехам.

— Долбоёб, я это просто так сказала! — скривилась я, с презрением осмотрев этот тощий кусок говна. — Ты вообще не должен был услышать! А в час тридцать тут совершенно случайно ока…

— Кларисса! — услышала я потрясённый голос своего мужа. — Я до последнего не верил! Надеялся, что это шутка!

— Вот блять… — обречённо вздохнула я, понимая, что будет очень сложно объяснить эту злоебучую ситуацию