Беллона Карлеаль, или сестра изгнанника (СИ) - "AlmaZa" - Страница 73

— Кто? — все поняли, о чём был этот вопрос, и только сейчас задались им сами. Действительно, кто же тот человек, который уничтожил одного из двух сатанинских братьев?

— Я! — Габриэль смело шагнула из толпы, демонстрируя в руке пистолет. — Это сделала я.

Пока Сториан был безоружен, чего он сам не заметил, на него набросилось пять человек солдат, подвигнутых на это незаметным знаком Анрио о'Берола. Они скрутили ему руки и завели за спину, снова опустив на колени. Габи подошла к нему и встала почти впритык.

— Ненавижу, — прошипел он, подняв голову, — ненавижу всем существом и никогда тебе этого не забуду, тварь!

— Взаимно! — княгиня расплылась в полу-улыбке, полу-ухмылке. Видя, что все смотрят на неё, ожидая дальнейшие действия, Габи обратилась к соратникам убитого капитана. — Уведите его и заприте в Стенбурде. Я решу, что с ним делать дальше.

Когда все ушли, вслед за пойманным и обезвреженным МакДжойном, девушка подошла к мёртвому Бриану Фиджи, села рядом с ним под деревом и, проведя ладонью по его лицу, закрыла ему глаза.

— Наша месть свершилась, добрый друг. Пусть твоя душа покоится с миром.

Обхватив руками колени, Габриэль сжалась калачиком и громко разрыдалась, а на её плечи упали первые лучи солнца, которые освободили себе горизонт от туч, окрасив его нежно-голубым цветом.

Княгиня Холэрблэй сидела за столом в строго обставленном кабинете, который раньше принадлежал начальнику крепости Стенбурд, а сейчас отдался в её пользование, так как она фактически заняла место Бриана Фиджи. Конечно, ей бы не доверили армию и тактику военного боя, но среди солдат она вознеслась на небывалую высоту. Те видели в ней богиню-освободительницу, хранительницу и героиню. Габриэль стала символом свободы, и не считаться с ней было невозможно, ведь стоило ей показаться среди бунтарей, как ото всюду начинали доноситься рукоплескания и приветственные крики. К тому же, на любые нужды деньги по-прежнему брались из её кошелька. Как тут можно было отказать в весомом слове и праве голоса?

Перед ней стояли бывший министр обороны, Анрио о'Берол, мистер Шоулинг и лорд Ругитан. Они представили ей три документа на подпись, смысл которых она знала, но даже боялась посмотреть на них. Это были смертные приговоры; Эрик Джаспер, Ромуальд Эвел и Сториан МакДжойн должны были быть обезглавлены и эти приказы, после подписи, должны были быть приведены в действие в течение недели. Габи, в раздумьях, откинулась на спинку стула.

— Подпишите, ваша светлость. — Ох уж этот мистер Шоулинг, как он её раздражал и как он ей не нравился! — Чего тянуть кота за хвост? Эти люди причинили столько зла королевству, что мы не имеем права лишать мир справедливости. Они должны понести наказание за все свои поступки!

"Неужели этот болван думает, что его уговоры могут оказать на меня хоть малейшее влияние?" — подумала девушка. Но и отказать без причин она не могла. Ей совсем не хотелось потерять своё влияние и невольно доставшийся ей пост главы революционеров. Казалось бы, три раза чиркнуть пером и больше ни о чём не думать! Перед ней, в её руках окончательная месть Сториану, мужчине, уничтожившему в её жизни всё хорошее. Но не слишком ли легко он отделается, если ему просто отрубят голову? А если его подвергнут пыткам… у неё самой боль отозвалась во всём теле при мысли, что может испытать Он.

— Господа, вам что, больше нечем сейчас занять свои головы? — девушка поднялась и оперлась на стол ладонями, прогнувшись через стол в сторону присутствующих. — Эти мерзавцы находятся под надёжной охраной, в строжайшем заключении, а у нас ещё много не завершённых дел, давайте же примемся за них!

— Светлейшая княгиня, вы хотите сказать, что вы против естественного в нашем случае возмездия? — Как же он надоел ей, этот Шоулинг, хотя общается с ним всего несколько дней.

— Я хочу лишь одного — быстрее покончить со всем и вернуться к сыну. А сейчас оставьте меня, я должна подумать.

— Но…

— Прошу вас, я всё-таки женщина и не могу принимать опрометчивые решения. Мне нужно всё взвесить. Скорее всего, я, конечно же, соглашусь с вами…

Мужчинам больше нечего было возразить, и они удалились по одному. Задержался лишь о'Берол.

— Ваша светлость, я хотел бы спросить, по поводу штурма столицы…

— Ах, ты опять об этом! Анрио, у меня разболелась голова, обсудим в другой раз…

— Княгиня, у меня создаётся ощущение, что вы не хотите падения Риджейсити!

Габриэль вскинула голову и бросила на него пронзительный взгляд.

— Хорошо, я не буду юлить, скажу честно — я против нападения на столицу и не хочу этого. Я хочу прекратить эту гражданскую войну, как можно скорее.

— Но как же дело Бриана…

— У нас с ним было лишь одно общее дело — месть МакДжойнам. Остальное меня не касалось, и я не хочу больше участвовать в бессмысленных сражениях феирцев с феирцами.

— Что ж, тогда я поведу армию сам. Я помню, что капитан мечтал расквитаться и с принцем тоже.

— Дался тебе Робин! Что он такого сделал?

— Он такой же, как и его друзья. Гнилую поросль нужно удалять всю и с корнями!

— Уж не на короля ли ты намекаешь? Его величество точно никогда не позволял себе ничего недостойного!

Анрио о'Берол замолчал. Нервно потопав ногой, он всем своим видом показывал, что не намерен считаться с решением княгини. Габриэль было не очень приятно, что она может быть замешана в причинении зла Робину Третьему, его сыну. Сержио тоже сейчас где-то там.

— Всё, оставь меня! Я позову вас всех, когда приму решение.

— Если в течение недели вы ничего не предпримите, я отправлюсь на штурм столицы. До свидания!

Дверь хлопнула, и девушка тяжело упала на стул. Как же помочь семье Беллоны и её друзьям? Впрочем, её друзья были их общими друзьями. Хоть королева не доставляла неприятностей — она с самого начала восстания закрылась в отдаленном монастыре и уже не играла никакой роли в политике. Габриэль поднесла к лицу три злосчастных листочка. На лице её гримаса приобрела недоброе выражение. Обмакнув перо в чернильницу, она быстрым росчерком нанесла две подписи, подула на них, чтобы те скорее высохли, и поднялась. Княгиня выглядела почти торжественно, на устах заиграла довольная, но безумная улыбка. Она поспешила вон из комнаты.

Быстрым шагом она пересекла несколько залов, поднималась и опускалась по лестницам, не замечая, что вокруг происходит, только автоматически спеша к намеченной цели. Наконец она достигла башни, в которой содержались узники и, махнув головой на дверь, молча приказала стражнику пропустить её. Поднявшись на верхний этаж, девушка двинулась в самый конец коридора, где виднелась решётка во всю стену. За ней, на голом полу, сидел Сториан МакДжойн. Обернувшись на звук шагов, он вгляделся в движущуюся к нему фигуру и, как только узнал её, вскочил и бросился на решётку:

— Сука! — его звериный рёв прогремел почти на всю тюрьму. Охранник даже пошатнулся от него, но не моргнул и глазом, создавая вид, что ничего не видит и не слышит. Но, несмотря на это, Габи велела ему пойти прочь на время. — Я убью тебя, грязная сука!

— Спокойнее, спокойнее князь, я пришла к вам с деловым предложением, — девушка так спокойно говорила и смотрела на него, что это невольно заставило Сториана взять себя в руки.

— Я никогда не буду иметь с тобой никаких дел, поняла? Ты продемонстрировала всю свою низость и вашу бесчестную женскую сущность, убив моего брата в спину и без предупреждения, тварь!

— Но-но, я бы так не горячилась! Мне было за что это сделать. Или, может, ты забыл, как ты поступил со мной?

— Я с тобой поступил так, как ты того и хотела! Или тебе мало, а? До сих пор сгораешь от желания оказаться в моей постели? Да я больше и пальцем к тебе не притронусь! — мужчина плюнул в её сторону, и Габи едва успела отступить.

— Мне всё равно, что ты сейчас говоришь, — княгиня достала из-за пояса (а она была одета в амазонку, с брюками и жакетом) два приговора. — Знаешь, что это? Конечно, ты не знаешь, а я тебе скажу — это смертный приговор для твоих дорогих и любимых Ромуальда и Эрика. Как ты думаешь, я подписала их, или нет?