Беллона Карлеаль, или сестра изгнанника (СИ) - "AlmaZa" - Страница 74

— Не могу поверить, что взрослые мужчины доверили тебе какую-то роль во всём этом.

В ответ Габи разразилась громким хохотом.

— Представь себе, от меня зависят их жизни. Какая досада, правда? — Сториан опустил голову и вцепился в решётку так, что костяшки пальцев побелели. — Было бы печально вслед за братом лишиться друга и кузена, не так ли?

— Что ты хочешь? — выжал из себя МакДжойн, так тихо, что девушка скорее догадалась, что он всё-таки промолвил это, чем услышала.

— О, я хочу самую малость. Завтра, перед всеми, ты встанешь передо мной на колени, извинишься, и сделаешь предложение руки и сердца.

— Что?! — Сториан отшатнулся, как от чумной, от своей собеседницы и сокрушённо замотал головой. — Я никогда не женюсь, и тем более на тебе!

— Не надо волноваться, я тоже не хочу такого мужа, как ты. Я откажу тебе, прилюдно, но предложение ты всё-таки сделаешь.

— Никогда! — Сториан снова приблизился к разделявшему их железному ограждению.

— Я даю тебе эту ночь для раздумья. А если нет… твои товарищи завтра в полдень пойдут на плаху.

— Если ты так жаждешь моих мучений, почему бы тебе завтра не казнить меня?

— Я знаю, что тебе это будет менее мучительно, чем смерть друзей. Я хорошо изучила тебя, Сториан. — Габи хотела снова засмеяться, но в этот момент князь протянул руку сквозь прутья и притянул княгиню к ним, ухватив второй рукой её шею. Девушка слабо вскрикнула, но не испугалась, сама не зная, почему. Их лица стали совсем близки друг к другу.

— Я мог бы сейчас свернуть тебе твою хрупкую шейку или воспользоваться этим положением и потребовать свободы, — МакДжойн грустно ухмыльнулся, — но что мне это даст? Я не верну этим ни Рикардо, ни наших поместий, ничего…

Габриэль, хватая ртом воздух, смерила горящими очами мужчину. Каким он сейчас был слабым и раздавленным, несмотря на то, что не желал это показывать. Хищник был повержен и сломлен. У него отняли оружие, расшитый серебром камзол с фамильным гербом и даже сапоги. На лице виднелись ссадины и следы побоев — как только его привели сюда, видно, с ним отлично позабавились. Губа была разбита, а на брови виднелся шрам, полученный при нападении у таверны "Чёрный кот". Жалкое зрелище былой красоты и власти. Белая запачканная рубашка облегала крепкие плечи и грудь, до сих пор удивительно сильные и твёрдые. Княгиня провела языком по губам; они пересохли не то от волнения, не то от слегка сдавленного горла, не то от желания, только что появившегося у неё, желания снова почувствовать этого мужчину, побыть с ним в близости ещё хоть раз.

— Что, по-прежнему влюблена в меня до потери сознания? — прошептал он вопрос ей на ухо.

— Если бы я любила тебя, я бы убила тебя при первой же возможности, — так же тихо произнесла Габриэль, — потому что те страдания, которые я тебе приготовила, не выдержал бы сам Сатана.

Сториан отпустил её шею и перехватил за плечи. Через секунду он сжал её в своих руках, словно в каменных тисках и грубо и настойчиво овладел её ртом. Габи почувствовала солоноватый вкус крови и шершавую поверхность потрескавшихся губ, но всё равно не отстранилась от него, а лишь закрыла глаза, пытаясь получить последнее удовольствие от ушедшей любви и пропавших чувств. Когда они отстранились друг от друга, вернее, когда МакДжойн отбросил её назад от себя, княгиня судорожно принялась вытирать уста ладонями, достала платок и брезгливо поёжилась. Сториан сплюнул на пол.

— Чёрт попутал, — сказал он, и Габриэль показалось, что она слышит в его интонации оправдывающиеся нотки. Князь МакДжойн способен и на такое? Вот уж чего от него не приходилось ждать. — Убирайся отсюда, ведьма!

— О, у всемогущего князя, кажется, тоже есть свои слабости? Ты не можешь без женщины, Сториан, и это то, что я тоже хорошо запомнила, — девушка улыбнулась, но уже не подходила к решётке на небезопасное расстояние, — или ты не можешь устоять только передо мной?

— Я уже проклял себя за то, что прикоснулся к убийце брата…

— Не стоит, на тебе и так столько проклятий, что если ты ещё и сам добавишь, то скончаешься от их переизбытка. Так что насчёт моего предложения? Ты принял решение относительно судьбы Джаспера и Эвела?

— Убирайся!

— И всё-таки подумай. Завтра я зайду спросить последний раз.

Габриэль развернулась и неторопясь пошла прочь. Сделав несколько шагов, она услышала за спиной:

— Я мог бы быть с тобой…но теперь уже не в этой жизни…

Девушка ускорила шаг и, скрывшись за первым поворотам, облокотилась на стену и прижала пальцы к губам: "Почему, почему?" — прошевелила она ими. Она сама толком не понимала, о чём вопрошает пустоту или саму себя, но ей хотелось, чтобы нашлось какое-то оправдание всем поступкам, чтобы стало ясно, как жить дальше и что делать. А если Сториан не согласится на её условия? Убить Ромуальда и Эрика? Она не из тех, кто отступает и берёт слова обратно. Ей хотелось мести этому князю, но если она возможна только через его друзей, то она не отступится перед этим.

— Ваша светлость, ваша светлость! — Габриэль открыла глаза. Была поздняя ночь, а её почему-то будили стуком в дверь. Что могло случиться такого срочного? Девушка встала с кровати, накинула халат. Немного помешкав у зеркала, она открыла, наконец, незваным гостям, которые не переставали всё это время тарабанить в дверь. — Что стряслось?

На пороге стоял молодой гвардеец.

— Лорд Ругитан велел сообщить вам об этом, так как, возможно, вам это будет интересно…

— Что же произошло?

— Пленник МакДжойн пытался покончить с собой…

— Нет! — Габи уже не слышала дальнейших слов, а бежала в сторону темницы. "Сториан, Сториан, что же ты наделал? Как ты можешь так поступать… со мной? Конечно, ты облегчаешь свою участь за счёт моей. Ненавижу, ненавижу!"

У входа в темницу княгиня столкнулась с самим лордом. Тот был таким же сонным и хмурым.

— О, сэр, прошу вас, скажите, что произошло? — голос девушки дрожал.

— Ничего страшного. Узник всего лишь попытался повеситься на своём ремне, но у него ничего не получилось, так как охрана была бдительной.

— Значит, с ним всё в порядке? — бесцветно произнесла княгиня.

— Должен вас огорчить, что да. Попытка не удалась, была прервана, и он себя чувствует, как и прежде — пребывает в полном здравии! Если вы не хотите, чтобы нас обвинили в какой-то тёмной расправе, советую вам поскорее подписать приговор и устроить открытую казнь на глазах у всех! — лорд поклонился и направился спать дальше.

Габриэль опустила руки и присела на первую ступеньку, ведущую внутрь башни. У неё не было сил пойти и посмотреть, как себя чувствует Сториан, и ещё меньше у неё было желания вернуться в кровать, потому что уснуть ей уже этой ночью не удастся. Мимо неё проходил солдат, который шёл сменить дежурного. Она остановила его:

— Пожалуйста, проследите, чтобы у заключённых не было ни одного предмета, которым они могли бы принести себе вред, ни колющего, ни режущего, ни даже завязывающегося. — Габи усмехнулась своим словам. — Ступайте!

На улице было довольно холодно. Девушка озябла, но всё равно не шла в крепость — всё смотрела на чёрный купол и ярко горящие звёзды. Они помигивали, будто разговаривали на каком-то своём языке.

— Ну что мне делать? Прошу вас, сделайте что-нибудь, чтобы это всё закончилось! — обратилась к ним княгиня.

Видно, её молитвы и просьбы были услышаны, ибо на следующее утро, когда она ломала голову над приказами и приговорами, всё ещё не решаясь на окончательный поступок, в стан восставших пришли плохие новости. Для них плохие, а для монархистов хорошие. С севера, оттуда, где раскинулось герцогство Рольское, к столице на помощь шло огромное войско, собранное самим герцогом де Ролем, другом молодости Робина Третьего, и его сыном, Максом де Ролем, другом принца и орденоносцем. Север давно уже стал почти государством в государстве, после ссоры короля с де Ролем-старшим, поэтому он держал в себе не малые силы. И вот теперь, забыв старые обиды и недоразумения, герцог шёл на выручку. Он был готов освободить друга и спасти монархию. Он был последней надеждой окружённых в Риджейсити дворян и сторонников старого режима. Робин Третий и Робин-младший, услышав эту новость, приободрились и принялись за решительные меры — им нужно было усилить напор на осождавших столицу, чтобы тем приходилось разрываться на две стороны, хотя северяне ещё долго будут идти, ведь им придётся обходить болота, а это около суток лишнего пути. Их ждали со стороны княжества МакДжойн.