Книга алхимика
(Роман) - Уильямс Адам - Страница 107

— Именно так. Кроме того, как бы ни закончились наши приключения, никто не сможет нас упрекнуть в недостатке храбрости. Однако я верю, что все завершится хорошо. Последний раз я был так счастлив, когда… когда мы нашли тебя прячущимся на смоковнице. Именно с этого все и началось.

— Да, началось все хорошо, а закончиться может плохо, — мрачно пробурчал я.

Паладон схватил меня за плечи и посмотрел прямо в глаза.

— Да, не исключаю, что мы потерпим неудачу, — сказал он, — но теперь ее никто не посмеет назвать поражением. Мы возродили Братство, и если нам суждено сегодня погибнуть, то мы встретим смерть вместе. В каком-то смысле это можно назвать победой. Вот только знать о ней будем лишь мы одни.

Вдруг снаружи что-то лязгнуло, и послышались шаги. Паладон вскочил и, с мрачным видом достав из ножен меч, сделал два шага к двери. Не успел он до нее дойти, как она распахнулась.

В комнату ворвалась Айша. Она кинулась к Паладону в объятия. За ней показались смущенный Ясин, Азиз и Джанифа, раскрасневшееся лицо которой сияло от радости. Потом вошел вооруженный луком Давид и, наконец, Карим, находившийся под охраной Лотара. Паладон и Айша не сводили друг с друга глаз. Ни слез, ни смущения. Они словно никогда не расставались. Паладон улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Они поцеловались, и принцесса прижалась щекой к его груди. Несколько минут они просто стояли, не размыкая объятий. Они напоминали давно уже находящихся в браке любящих супругов, которые встретились после того, как один из них ненадолго отлучился на базар, и теперь наслаждающихся обществом друг друга. Как же мы были тронуты силой их любви! Паладон и Айша словно стали выше ростом, а их кожа, казалось, лучилась светом. Я ощутил нисхождение благодати, будто своими стараниями мы восстановили естественный миропорядок, столь же привычный, как рассвет, начинающий каждый день восходом солнца.

Айша опустилась на колени и, улыбнувшись, поманила к себе Ясина, который прятался в складках юбок Джанифы. Малыш с изумлением и даже страхом взирал на высоченную фигуру отца, которого увидел в первый раз в жизни. Подавшись к сыну, Айша поцеловала его в лоб и, взяв за руку, подвела к Паладону. Мой друг тоже опустился на колени и чуть неуклюже протянул свою огромную лапищу сыну. Потом он провел пальцем по щеке Ясина. Глаза Паладона наполнились слезами.

— Он похож на тебя, — прошептал он.

— А волосы и цвет кожи твои, — ответила Айша.

Больше они ничего не сказали друг другу, но это не показалось нам странным. К чему торопиться? Надобность в спешке отпала. Они снова были вместе. Впереди их ждала целая вечность.

Карим в задумчивости смотрел на них, скрестив руки на груди.

Я подошел к Азизу и заключил его в объятия.

— Мой дивный Олень! У тебя все получилось!

— Я в этом не уверен, — прошептал он и отвел меня в сторону, чтобы наш разговор не услышали другие. Только сейчас я заметил, как он мрачен. — Все прошло слишком гладко. — Азиз кинул взгляд на нашего пленника. — Мы прошли по дворцу так, словно на нас были шапки-невидимки. Там никого не было. Когда мы добрались до гарема, стражники, не говоря ни слова, поклонились Кариму и расступились в стороны. Мы отперли клетку, она оказалась в точности такой, как он описал, забрали женщин с ребенком и ушли. Айша и Джанифа, естественно, не ожидали нашего появления. Сестра вообще не хотела никуда идти с Каримом, пока я не показал, что приставил к его телу нож. Никто не пытался нас преследовать. Такое впечатление, будто нас ждали.

У меня мурашки пробежали по коже. Я глянул на Паладона, который все еще стоял на коленях перед сыном. Айша расхохоталась, когда Паладон сунул руку в карман и вытащил оттуда вырезанную из дерева игрушечную лошадку. Наверное, он сделал ее уже давно и с тех пор таскал с собой, мечтая о дне, когда подарит ее сыну. По щеке Паладона сбежала слеза, когда он увидел, как глаза Ясина расширились от восторга. Потом мой друг, будто очнувшись ото сна, вспомнил о нас и о том, что мы его ждем. Он встал, подошел к Кариму и пожал ему руку. Я краем уха услышал, как мой друг сказал что-то о «законах чести, которые чтут даже враги». Я в этот момент уже выскочил из комнаты и заспешил по тоннелю, а за мной бежал Азиз.

Поручив Давиду охранять Карима, Лотар вернулся сторожить дверь, которая выходила на лестницу, что вела наверх во дворец. Я спросил, не слышал ли он чего-нибудь подозрительного. Рыцарь покачал головой. Затем я отправился к Танкреду, который стоял у двери наружу и задал ему такой же вопрос. Танкред тоже ответил на него отрицательно. Тогда я велел ему чуть приоткрыть дверь и выглянул — никого и ничего не видать, кроме кустов, покачивавшихся на легком ветерке, и огней города под нами.

— Будь начеку и держи лук наготове, — велел я ему.

— Так никого же нет, — пожал плечами Танкред.

— Просто мы никого пока не видим. Это не одно и то же. Оставайся настороже. Если вдруг что не так, немедленно нас предупреди.

— Думаешь, мы в ловушке? — прошептал Азиз.

— Не знаю, — покачал я головой.

Когда мы добрались до двери в комнату, я вытащил из ножен кинжал. Встав за спиной Карима, я прижал острие к сонной артерии.

— На колени, — приказал я, — медленно.

Паладон в изумлении уставился на меня.

— Что ты делаешь, Самуил? Он же сдержал свое слово.

— Да, он вернул Айшу с ребенком и Джанифу. Однако не сказал нам, что собирается делать дальше. Паладон, нам надо немедленно уходить. Мне кажется, он с самого начала водил нас за нос.

Я вытащил кляп изо рта Карима. Альморавид с презрением взглянул на меня.

— Где на нас устроили засаду? Твои воины знают о тропе?

Карим ничего не ответил.

— Паладон, уведи отсюда женщин и ребенка. Им лучше не видеть того, что сейчас будет.

Мой друг кивнул. Сейчас командиром стал я.

— Давид, бери лук и ступай к Танкреду, — продолжил я. — Азиз, видишь, куда упирается мой кинжал? Приставь туда свой. Вгонишь его на полпальца, и Карим — мертвец.

Как только Азиз занял мое место, я обошел нашего пленника и посмотрел в его спокойное лицо.

— Итак, уважаемый, ты альморавид и не боишься смерти. В раю тебя ждут гурии. И все же я повторю вопрос. Где нас ждет засада?

— Алля иляха илляЛлах, Мухаммада-р-расулюллах… — забормотал Карим мусульманскую молитву.

— Ты совершенно напрасно готовишься к смерти, уважаемый. Я, как и Паладон, великодушен, но при этом я еще и хирург, и мне нравится мое дело. Если ты не ответишь на мой вопрос, я позабочусь о том, чтобы ты полностью утратил интерес к женщинам в этой жизни, а после смерти, оказавшись в раю, стал посмешищем для девственных гурий, ибо они тебе будут без надобности. — Сказав это, я принялся разрезать на нем бурнус. — Итак, Карим, отвечай, где готовится засада?

И тут этот удивительный человек улыбнулся. Несмотря на то что к его телу было приставлено два кинжала, он заговорил со мной совершенно спокойным, непринужденным голосом:

— Ты меня поражаешь, Самуил. Увидев, как ты прикончил Калису, я понял, что ты крепкий орешек. Узнав твое имя, я понял, что ты и есть тот иудей, который отправился к христианам, чтобы заманить их войско в ловушку. «Его стоит опасаться», — сказал себе я. Именно поэтому мне хотелось, чтобы во дворец со мной отправился ты. Там бы я от тебя избавился.

— И при этом сам бы отправился на тот свет, — ответил я. Разрезанный на две половинки бурнус упал на пол.

— Не буду спорить, такая опасность существовала. Однако должен заметить, что мои воины, прятавшиеся во дворце, владеют луками столь же искусно, как ты — кинжалом. Я вполне допускал, что нам по той или иной причине не удастся перебить вас в доме Хазы, и потому принял дополнительные меры предосторожности, — он опустил глаза. — Вынужден признать, ваш маленький отряд застал меня врасплох. Выражая свое восхищение Паладоном, я нисколько не кривил душой. В своей нерадивости мы не учли, что вы можете подобраться к нам и по крышам.

— Отвечай, откуда ты узнал о нашем появлении? Дозорные донесли о том, что видели нас в горах? Ты поэтому дал Давиду сбежать? Хотел, чтобы он нас отыскал и рассказал, где Азиз и Айша? — Я принялся срезать его исподнее.