Та сторона мира - Дембский Еугениуш (Евгений) - Страница 31

— Ну вот именно, а я хотел знать сразу. — Он засмеялся.

— Если бы мне хотелось скрываться от твоих соколов, то я сделал бы все немного иначе. И наверняка бы мне это удалось, будь спокоен.

— Я спокоен, — преувеличенно вежливо ответил он, но я знал его достаточно хорошо и достаточно долго для того, чтобы не заметить, что он кипит, как котел с сосисками в приюте для собак на Хоттл-стрит. Мне стало его жаль.

— Джеймс, — сказал я, — я знаю, что ты у нас самый любопытный из копов, но подожди немного. Сейчас мне самому ничего не известно…

— Но что это за история? Ведь что-то я должен знать! — заорал он.

— Не должен, и именно поэтому…

— Я могу вызвать тебя к себе! — сердито прервал он меня. — И обвинить в сокрытии…

— Вот журналисты обрадуются, — тоже прервал я его. — Без пяти минут комиссар вызывает на допрос своего коллегу по учебе, бывшего начальника по курсам для спецподразделений и в данное время близкого знакомого! Разве человек, не ценящий дружбу, может быть комиссаром?

Он громко рассмеялся.

— Ну ладно. — Он снова фыркнул. — Пусть будет так. Но скажи, двойники тебя все еще мучают?

— Конечно! Я не изменил своего мнения, но те ночные гости не имеют с этим ничего общего… — поколебавшись, сказал я.

— А что-нибудь удалось выяснить?

— Э-э-э… Я был у родителей того гарпунщика. Там явно что-то не то. Сам еще не знаю, в чем дело.

Несколько секунд мы оба слушали шорох в трубках.

— Когда тот Праздник Братания?

— А! Хорошо, что напомнил. Завтра в семь. У меня, конечно.

— Почему «конечно»?

— Отстань, — буркнул он. — Еще что-нибудь?

— У меня для тебя подарок. Завтра получишь. Пока.

Я положил трубку и вытянулся поудобнее. Мне в голову пришла некая мысль, а это означало, что нужно ее обработать, так что пришлось встать и подойти к телевизору. Я перенес на кровать клавиатуру терминала, включил компьютер и начал диалог. Сперва я ввел слова «двойник» и «близнец». Ответ был не слишком интересным: двойник, по мнению компьютера, был литературным вымыслом, а у близнецов различались папиллярные линии. Я ввел запрос о возможности искусственного создания дубликатов человека. Только клонирование. Хорошо, пусть будет клонирование. Буквы сменили цвет на красный и сложились в текст: «Любые попытки клонирования человека находятся под запретом». Надпись светилась полминуты, хотя я нажал клавишу отмены. Лишь затем пошли более подробные данные. Из них следовало, что даже клоны не решают проблему, особенно учитывая, что уже несколько десятков лет под угрозой санкций со стороны всего цивилизованного мира ученые воздерживались от клонирования человека. Другое дело — сколько и чего в этом роде наделали в тайных лабораториях Кореи, Китая или Грузии. Я потратил еще несколько минут, глядя на экран, но ничего нового больше не узнал. Я вспомнил, что говорил Инглхардт о превосходстве человека над компьютером, и признал его правоту. Отменив задачу, я запросил адрес Лиретты Ней. Данные закрыты. Ну что ж, поступим иначе — я набрал номер Хая Мэйсона, подождал минуту, пока его не нашли, и в конце концов услышал его голос.

— Мэйсон! Быстро, в чем дело?

— Привет, говорит Оуэн. Слушай, мне нужен адрес Лиретты Ней.

— Я буду с этого что-то иметь?

— Вряд ли, но если вообще хоть что-нибудь выйдет, то ты первый. Как всегда.

— Пиши. — Я нажал клавишу диктофона. — Клэринг-Сайд, пятнадцать, телефон… сейчас… четырнадцать — семьдесят восемь — двенадцать — тридцать один. Если нужно что-нибудь еще, позвони после обеда.

Он бросил трубку. После нескольких минут размышлений я позвонил администратору и попросил автомобиль. Мне сказали, что я прямо сейчас могу спускаться. Я воспользовался предложением, получил ключ и сел в голубой «дайхацу». Сперва я съездил в аэропорт и забрал из ячейки пистолет, а потом поехал домой. У ворот я увидел Уилла ван дер Керкоффа из отдела покушений. Он улыбнулся и поднял руку.

— Добрый день. Подождите немного, ребята еще не спустились.

— Нашли что-нибудь? — Я угостил его сигаретой.

— Где там! — махнул он рукой и закурил. — Похоже, ничего нет, но у вас, вне всякого сомнения, побывали визитеры.

Мы немного постояли, оглядывая улицу, пока не раздался звонок в кармане Уилла. Я пошел наверх. Дверь в квартиру была открыта, на пороге стоял Болдуин. Он кивнул мне и отступил, пропуская меня в комнату. В креслах сидели еще двое, мне незнакомые.

— Никаких следов, — сказал Болдуин. — Если бы не ваш микрофон… — Он пожал плечами.

Я подошел к большому катушечному «Харатей», внутри которого был спрятан маленький «Сетч», а подключенный к нему микрофон, размером с арбуз, записывал каждый шорох в квартире после моего ухода. Мало кому пришло бы в голову, что внутри отключенного от сети древнего магнитофона скрывается его меньший собрат. Я отодвинул переднюю панель и включил «Сетч».

— Жаль времени, — послышалось сзади. — Ничего там нет, они не издали ни единого звука. Только шорохи, свидетельствующие об их присутствии. Ни слова.

Я выключил магнитофон.

— Ничего не подбросили? — спросил я.

— Ничего. Видимо, ждали вас и не видели в этом необходимости. — Один из сидевших подошел ко мне.

Я кивнул. Незнакомец встал напротив, пристально глядя мне в глаза и раскачиваясь на пятках; мне показалось, что он убежден в могуществе своего взгляда и не сомневается в том, что от его взора у меня распрямляются мозговые извилины. Я беспомощно опустил глаза. Он в это поверил.

— Что тут происходит? Говорите! — резко бросил он. Я вздохнул.

— Ведь именно потому я и сообщил в полицию, — тихо сказал я. Краем глаза я заметил, что Болдуин повернулся к нам спиной и отошел в сторону окна.

— Кого вы подозреваете? — не унимался незнакомец.

— А вы кто? — Я сел в кресло и посмотрел на него снизу.

— Инспектор Харольд Истон. Особый отдел, расшифровке не подлежит, — с гордостью произнес он.

— Насколько я знаю, подобный отдел должен обладать полномочиями, чтобы допрашивать граждан. Как там, Болдуин? — Я повернулся к окну.

— Это не допрос. — Инспектор Харольд Истон заложил руки за спину и снова покачнулся.

— Это обычная беседа, и мы только что ее закончили. Спасибо, Болдуин. До свидания.

Я откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Прошло примерно полминуты, прежде чем я услышал шаги, а затем щелчок замка. Еще немного спустя я встал, достал из ящика «элефант», сменил рубашку, на свежую надел портупею с кобурой, а сверху пиджак и вышел из квартиры. Я не сменил даже дверной код — это было бы столь же бессмысленно, как тыкать носорога вилкой. Проверив телефон, я обнаружил, что, похоже, уже четвертая сеть упала от перегрузки, а я был одной из миллиона тому причин; так или иначе, нужно было или найти другого оператора, или пользоваться другими телефонами. Отъехав от дома, я остановился у первой телефонной будки. Горничная Лиретты Ней ответила лишь через минуту.

— Я бы хотел поговорить с мисс Ней. Моя фамилия Йитс.

— Не знаю… Мисс Ней сейчас занята. Подождите. — Она исчезла с экрана.

Я прождал минуты три, прежде чем она вернулась.

— Полчаса между двенадцатью и половиной первого, если вас это устраивает.

— Уже еду, — заверил я девушку и отключился.

Пешком я дошел до ближайшей аптеки, но там телефон был занят, тогда я пошел дальше, пока не увидел желтую кабину. Войдя внутрь, я бросил в автомат несколько монет. Кабина дернулась и затряслась. Похоже, все ее системы были в полном расстройстве, ее шатало так, будто подо мной была Марианская впадина, а не твердый асфальт Мунлайт-бульвара. Вместо мягкой вибрации стен, делавшей невозможным подслушивание с помощью лазера, кабина доводила меня до икоты. К счастью, шторы опустились, так что я оперся спиной о стену и набрал номер Пимы. Разъединившись после второго гудка, я повторил операцию. Она ответила почти сразу же.

— Это я, — сказал я. — Бабель, «Закат», — добавил я и вдруг вспомнил, что мы не так договаривались. — Почему, черт побери, ты взяла трубку? Ведь в первом звонке не было пароля?