Доминион (ЛП) - Белла Николас - Страница 10

На окраинах каждого из городов имелись такие бесплодные земли. Эти пустоши были лишены благосклонности богов, но несмотря на это умудрялись выживать. Безусловно, их обитателям приходилось рисковать, проделывая не малый путь в поисках ресурсов и занимаясь земледелием в адских условиях дефицита воды и дождей.

Почва под их ногами была чрезвычайно скудна, чтобы выращивать на ней овощи и фрукты. Воздух — сухим и, следовательно, слишком горячим днем и холодным по ночам. Огонь тоже было очень трудно добыть, поскольку Элой не всегда позволял это, но чтобы частично удовлетворить Симеона, боги все же проявляли к жителям бесплодных земель толику милости. Возможно, именно это и позволило им выжить на протяжении десятилетий, после того, как боги взяли власть в свои руки.

Как бы там ни было, обитатели пустошей вызывали интерес у Элоя. Но подобно наблюдению за муравьями, как те проводят свой день, выполняя свои обязанности, и не более того. Время от времени, будучи наблюдателем, который следит, как насекомые спешат от муравейника и обратно, он ловил себя на желании раздавить их ногами. Такое проявление жестокости стало бы неплохим развлечением, но они дали слово Симеону, поэтому Элой и другие были вынуждены не трогать обитателей бесплодных земель.

Но их договоренность не обеспечивала им полной защиты. Чтобы ни делали люди друг с другом, это богов не касалось. Не каждый человек желал приносить себя в жертву на арене или служить в многочисленных борделях, которые усеяли все города и могли воплотить самые невообразимые похотливые фантазии в угоду богов. Учитывая все это, боги не сомневались, что рабство будет процветать и они получат все, что им вздумается. Вмешиваться и не нужно было.

Элой нырнул в кровать с необычайно уютными одеялом и простынями ручной работы. Он принял удобную позу и закрыл глаза, вскоре задремав в раздумьях о предстоящих Играх. Надеялся, что люди смогут представить что-то такое, что он не видел, или хотя бы то, от чего будет захватывать дух.

Глава 5

Скрежет ключей об металл разбудил Матео и двух других пленников. Он открыл глаза, слегка протер их и присмотрелся к человеку, открывшему камеру. Это был Сервантес, наставник, и, если ему удастся пережить сегодняшние события, возможно, его новый тренер.

— Поднимайтесь и шевелите булками, — приказал Сервантес.

Матео с остальными поднялись на ноги, еле державшими их, поскольку они голодали уже несколько дней. Честно говоря, Матео не представлял, как он может сражаться с обученным гладиатором, который не был ослаблен и обезвожен, как он, да ещё и надеется выстоять в этой схватке до конца. Наверняка ему не помешала бы благосклонность богов, но надеяться на это не стоило.

Часть его готова была смириться с тем, что смерть неминуемо настигнет его в ближайшие часы. Но другая часть хотела бороться, чего бы это ему ни стоило. И только когда придет время выходить на арену, станет ясно, какая чаша весов перевесит. Его желудок заурчал, как только он оказался за пределами камеры, и он приложил руку к животу в попытках его усмирить.

Как только все трое оказались на улице, Сервантес закрепил цепи на их ошейниках, а затем прицепил их противоположные концы к металлической петле на экипаже, в котором разместилось семь гладиаторов, среди которых был и Харака. У каждого из них, по всей видимости, в сетчатых мешках была боевая экипировка, но никакого оружия. Мужчины смотрели на них, устроившись более-менее удобно, и смеялись.

— Не отставайте, а то вас поволокут по земле. Мы не собираемся останавливаться из-за вас, усекли?

— Да, наставник, — ответил Матео, понимая, что нужно сказать. Он не был уверен, хватит ли у него сил угнаться за экипажем, к которому прикован, но он постарается.

Сервантес перевел взгляд на двух других пленников, и те кивнули, молча вторя ответу Матео.

— У вас язык отсох? — Его губы исказила ухмылка.

— Простите, наставник, — ответили двое.

— Так-то лучше, всегда отвечайте мне.

— Слушаемся, наставник, — ответили они.

Удовлетворившись ответом, Сервантес отправился к гладиаторам. Там же расположился ещё один экипаж, гораздо более презентабельный, чем не особо примечательный, состоящий из навеса со скамейками, в котором разместились гладиаторы. Второй экипаж был полноценной каретой с двойными дверями и, насколько мог видеть Матео, кожаными сидениями и шторками на окнах. Снаружи его украшали замысловатые узоры, вырезанные по дереву. Помимо них, герб в виде буквы «Р», который был выгравирован под балконом, красовался и над дверями кареты.

Это выглядело впечатляюще, и Матео догадывался, что она предназначена для их хозяина, Рамы. Кучер уже ожидал у экипажа, и вскоре Рама вышел из дома. Он проигнорировал Матео и остальных мужчин, просто забравшись в карету. Кучер закрыл за ним дверцу, затем прошел вперед, заняв свое место и взявшись за поводья.

Сервантес взобрался на скамейку экипажа с гладиаторами и сделал то же самое. Вскоре оба экипажа тронулись, и Матео с двумя мужчинами вынуждены были идти в ногу. Они двигались трусцой, едва держась на ногах и изо всех сил стараясь не упасть, чтобы их не волокли весь оставшийся путь, вероятнее всего, до арены. За время следования было всего две остановки, позволяющие мужчинам перевести дух, прежде чем двигаться дальше.

Спустя час, когда они прибыли на арену, их ноги сбились в кровь, а мышцы изнывали от боли. Пленники были полностью истощены и вымотаны как физически, так и морально, и духовно. Матео судорожно пытался восстановить дыхание и, как только это ему удалось, окинул глазами арену, поразившись её великолепию. Это было самым грандиозным из сооружений, которые ему приходилось видеть. Конечно, он повидал совсем немного, но это превосходило их все. Он обернулся к остальным пленникам и убедился, что они поражены не меньше.

Арена состояла из пятнадцати этажей и по площади была сравнима для Матео с небольшим поселением. Насколько он смог разглядеть, здание было возведено из мрамора, камня и стали и выглядело необычайно красиво со всеми своими арками, высеченными статуями гладиаторов прошлого и пышной зеленью, местами устилающей стены. Матео мог только фантазировать, как оно выглядело изнутри.

Ему не пришлось долго терзать свое воображение, так как они продолжили путь к гладиаторскому входу на арену. Экипаж Рамы двинулся в другую сторону, а их остался на тропе. Матео с остальными бежал рядом с экипажем, управляемым Сервантесом, пока он не остановился, а гладиаторы не начали высаживаться. Все они выстроились в одну линию с оружием в руках. На них были набедренные повязки и сандалии, и это отличалось от того, как они выглядели накануне.

Матео оценил глазами парня, с которым предстояло сражаться. Харака — двухметровый неотесанный зверь с длинными дредами, доходившими ему до задницы. Его кожа была темной от количества татуировок, покрывающих все его тело, в виде племенных рисунков и символов, значение которых Матео не знал. Среди них были имена, и он задумался, не принадлежат ли они гладиаторам, которых Харака одолел на арене.

— Следуйте за мной, мрази, — рявкнул Сервантес, и трое пленников поспешили за наставником, а гладиаторы шли следом за ними, наблюдая, чтобы никто из них не попытался бежать, что было невозможным, так как Сервантес крепко держал цепи, сковывающие их. Всех мужчин привели в одну комнату с каменными стенами и крюками на стене.