Доминион (ЛП) - Белла Николас - Страница 9

Второй мужчина мыл его ноги, для чего приходилось погружаться под воду, только периодически показываясь на поверхность. Он повторял это до тех пор, пока не закончил, а затем покорно отступил в сторону и безмолвно стоял, пока другой слуга продолжал работать с членом Элоя.

— Да-а-а, — Элой протяжно выдохнул, когда его яйца напряглись. Раб приятно потер пальцами головку, что приблизило его к кульминации. Слуга погрузился под воду, обхватил член Элоя губами и продолжил движения. Когда его плоть погрузилась в рот раба, Элой запрокинул голову и громко зарычал. Затем его тело несколько раз дернулось, и он изверг из себя всё до последней капли, сопровождая процесс стонами.

Слуга поднялся на ноги, а с его тела стекала мыльная вода. Он проглотил семя Элоя, затем отступил назад и покорно склонил голову.

— Благодарю тебя за небесное семя, бог Элой, — промолвил он.

Элой улыбнулся, проводя рукою по гладко выбритой мужской щеке.

— Твой рот и горло заслуживают этого благословения.

— Да, бог Элой, — согласился слуга и снова сглотнул, смакуя послевкусие семени Элоя.

Удовлетворенный оказанным ему почтением, Элой жестом руки показал, что они могут идти.

— Оставьте меня.

— Слушаемся, небесный господин, — ответили они и оставили Элоя в уединении.

Ступая по мраморным ступенькам, он выбрался из просторной, круглой, красной ванны, которая занимала большую часть его роскошной ванной комнаты из белого мрамора с отделкой в красных тонах. Его унитаз был красным, как и пара раковин. Также имелась душевая кабина, оснащенная шестью насадками, позволяющими ему всецело наслаждаться водными процедурами.

Схватив с вешалки полотенце, он начал вытираться. Обычно Элой поручал это своим слугам, но на сегодня их присутствия достаточно, потому что он и так провел большую часть дня, трахаясь. Сейчас он желал лишь зарыться в свою уютную кровать и поспать хоть несколько часов. Сегодня он был чрезвычайно возбужден и нуждался в разрядке несколько раз на дню, как всегда бывало с приближением Игр. Элой питал страсть к гладиаторским боям даже похлеще, чем Киджани.

Симеон же, напротив, не жаловал их, но посещал в знак солидарности. Одесса любил так же сильно, как и Элой, и они частенько напару трахали победителей схваток в ночь после Игр. Черт, они оба любили то, что позже назвали оргией чемпионов. Этого события с нетерпением ждали все гладиаторы, участвующие в Играх. Все знали, что секс с Богом — это серьезное жизненное достижение, и каждый хотел прикоснуться к святому таким образом.

— Фортуна улыбается смелым, а боги благоволят героям, — пробормотал Элой себе под нос, рассматривая свое отражение в большом зеркале в полный рост.

Это был девиз всех тренирующихся гладиаторов. Вера в то, что победа дарует им благосклонность, мотивировала их. Успех гладиатора важен не только для него, но и для его хозяина, и города, который он представлял.

Многие считали за честь пасть на арене, так как их смерть тоже имела значение для богов, наблюдающих за их самопожертвованием. И это имело смысл. Умереть в служении богам тоже своего рода победа, поэтому лудусы, потерявшие гладиаторов на арене, не были обделены благосклонностью богов. Конечно, только в том случае, если гладиатор прекрасно держался во время схватки. Плохое представление было чревато катастрофическими последствиями не только для конкретного лудуса, но и для жителей всего небесного города.

Каждый из четырех богов обладал определенными способностями по управлению стихиями, и если поклонение или подношения не удовлетворяли их, то они могли лишить город своей благосклонности. И в итоге переставали дуть ветра, позволяющие людям спасаться от изматывающей жары. Или же напротив, ветра были настолько сильными, что разрушали строения, а то и целые города. Многие бы пострадали и погибли, если бы Симеон не был благосклонен к ним. Если бы сам Элой не был доволен представлением, то это бы привело к тому, что людям бы не удавалось сохранить огонь, находящийся в его власти. Многие бы из них умерли с голоду или попросту замерзли бы.

Угодить богам и сохранить их благосклонность — самое важное для тех, кто им поклонялся. Именно поэтому Игры стали тем событием, где можно было продемонстрировать свою преданность в полном объеме. Реки крови, звон оружия и восторг толпы, казалось, услаждали богов, и каждый месяц на арене приносились новые жертвы.

Элоя интриговали предстоящие Игры. Он жаждал узнать, какой лудус выйдет победителем, так как каждый из четырех городов будет демонстрировать своих гладиаторов. В каждом из них содержалось по несколько лудусов, которые в конечном итоге боролись за звание лучшего в городе. Чтобы получить особую благосклонность, лудусы выставляли новых гладиаторов, вынужденных пройти судьбоносное испытание. Эти необученные мужчины и женщины сойдутся на арене с опытными гладиаторами в борьбе за жизнь. Это было то, что завораживало Элоя. На последних Играх такого представления не было, что расстроило его, и побудило людей собирать новых рабов.

Ранее на Элоя произвели впечатление гладиаторы Рамы. Он считал, что они наиболее подготовлены из тех, кого он видел. Возможно, в один ряд с ними можно было поставить только гладиаторов лудуса Олафея из города Осена, получившим благосклонность Одессы. И все же, его интриговало, что принесут новые Игры. Отличится ли кто-нибудь, став достойным участия в оргии? Время покажет.

Элой бросил полотенце на пол и проследовал в свою роскошную спальню. Огромная кровать с балдахином, установленная на постаменте посреди комнаты, повидала огромное количество потных мужских тел, но Элой неустанно увеличивал объем тестостерона среди простыней. Если и было что-то, что он любил в своем человеческом воплощении, так это удовольствия, даруемые ему телом.

Даже такие элементарные вещи, как прикосновения и поцелуи, были способны вознести его к небесам блаженства. Элой понимал, почему люди так легко шли на поводу у своих прихотей. Это не означало, что он прощал им то, как они эксплуатировали дарованное им раем, но объясняло тягу людей к удовольствиям.

Что же касается рая, то теперь он принадлежал им: Элою, Киджани, Симеону и Одессе. Люди нуждались в тотальном контроле, который могли обеспечить только они. Если кто-то и должен властвовать над массами, то это они. Так решили четверо богов. И теперь все стало лучше, как им казалось.

Но это было не совсем так. Симеон, который был с ними заодно изначально, спустя десятилетия, помудрел и стал видеть вещи по-другому. Зачастую он упрекал богов за их жестокость и призывал быть более снисходительными к тем, кто им поклоняется. Но его точка зрения — это мнение меньшинства, так сказать, поскольку он был один.

Несмотря на это, для их собственного выживания, Симеон всё ещё был с ними для демонстрации единства, и после десятилетней войны богов люди не поднимали бунт. И боги не сомневались, что этого не случится. Реальная власть внушала страх людям, и они невольно пресмыкались перед ней. Те дни, когда они молились невидимой силе, канули в лету.

Теперь они знали, кому поклонялись и почему. На смену вере пришла реальность и страх. Люди надеялась не потерять благосклонность богов. Лишь немногие люди, слишком ничтожное количество, чтобы беспокоиться о них, отказались подчиниться. Они обитали в отдалении от цивилизованных процветающих земель.